Александр Трапезников - Затерянные в Полынье
– Чушь! Я любила его! – прокричала Маша. – А ты… ты… как ты мог рыться в наших вещах, ищейка поганая?
– Любимых-то чаще всего и убивают первым делом, – невозмутимо ответит Марков.
– Пузырек нам наверняка подбросили, – вмешался Сеня. – Убийца хотел, чтобы подозрение пало именно на нас. Как же иначе? И у меня, и у Маши были все причины желать смерти Николая. Только не забывайте, что меченосцем у нас является Вадим. Это его оружие.
– Ну и что? – спросил я.
– А то, что ты точно так же мог убить Комочкова, как и мы. Ты или Милена.
– Да с какой стати?!
– А ты спроси у самого себя, сколько задолжал Николаю денег?
– Ну, много… Но это не повод для убийства.
– Еще какой! Самый объяснимый. К тому же он был во сто раз удачливее тебя. Ему все давалось легко. И ты всегда завидовал ему.
– Неправда, – возразил я, хотя в его словах была доля истины. Меня действительно порою раздражала счастливая звезда Комочкова, которая светила ему, а не мне. Но убить?
– А теперь перейдем к Милене, – продолжил Барсуков, и уже по его лицу я понял, что сейчас он скажет какую-нибудь гадость. – Ведь она самая близкая подруга Ксении? И вот та решила выйти замуж. Значит, теперь будет потеряна для нее. А до какой степени они были близки друг с другом?
– Чего-то я не догоняю.
Но Марков ухватил мысль Барсукова гораздо быстрее меня:
– Сеня намекает на то, что они были лесбиянки. А Милена, таким образом, избавилась от соперника. Забавная гипотеза. – Он ухватил меня за руку, потому что я рванулся к Барсукову. – Сядь и успокойся. Ты видишь, что твоей жене весело? Посмейся и ты. Но Сеня отбивает удары мастерски, это надо признать. И даже переходит в наступление.
– Гнида он, – хмуро сказал я.
– А это как посмотреть, – усмехнулся Барсуков. – Вся каша заварилась из-за того, что ты пригласил нас сюда. Сидели бы мы в Москве – и никто бы Николая не убил. Наоборот, все бы были счастливы, пусть даже с шорами на глазах. И дружны по-прежнему.
Мне не хотелось об этом думать, и я ничего не ответил. Но даже если это было и так и в поселке нашей дружбе пришел конец, то я не жалел об этом. Лучше идти дальше одному, освободившись в своем сердце от случайных попутчиков. Мы очень часто принимаем тех, кто был с нами в дни юности, за преданных и верных товарищей. И не хотим признать за ними право на внутренние изменения – в хорошую или плохую сторону. Словно они всегда должны оставаться в том образе, который нам удобен и привычен. Но время смывает и позолоту, и грязь.
– Егор, а ты в курсе того, что некоторые свои статьи Николай подписывал псевдонимом? – спросила вдруг Маша.
– Это обычная практика журналистов, – отозвался Марков, а я поинтересовался, чувствуя здесь что-то жареное:
– Какие статьи?
– Криминального характера. О коррупции, – произнесла Маша. – Он мне как-то признался в этом. Я и не думала, что нашумевший московский обозреватель Герасимов, который вскрывал связи мафии и полиции с чиновничеством, – это он.
– Быть не может! – удивился я. Этот Герасимов проникал в самые сокровенные тайны московской элиты и уголовных авторитетов. Теперь понятно, почему Комочков скрывал свой псевдоним. Писать на подобные темы было опасно. Можно получить пулю в лоб. Причем неизвестно, с какой стороны: то ли от мафии, то ли от правоохранительных органов. А прикрывался статейками о полтергейсте! Вот где настоящая-то нечистая сила прячется, – не в квартирах, а в государственном аппарате.
– Последняя тема, которую он разрабатывал, – о налоговой полиции, – продолжила Маша. – Я даже читала кое-какие черновики его материалов. Он мне сам показывал. Сильно. Речь там, между прочим, идет о твоем ведомстве, Егор. Если бы статья вышла, то она прогремела бы как взрыв бомбы. Вас бы всех погнали на нары. Ты знал об этом?
– Глупости. – Впервые я увидел в лице Маркова некоторое смущение. – Герасимов, то есть Комочков, много фантазировал. И пользовался непроверенными данными. Гонялся за дешевой сенсацией.
– Но ваше ведомство хотело остановить публикацию этой статьи? Вот вам и еще один повод для устранения Николая.
– Ты хочешь сказать, что я специально приехал сюда, чтобы убить его? – Марков усмехнулся.
– Но ты же подозреваешь нас? Почему бы и к тебе не предъявить подобные претензии? Грядут очередные выборы, а вам, государственным чиновникам, надо быть чистенькими.
– Я розыскник, а не наемный убийца, – возразил Марков. Мне показалось, что он даже обиделся на нее. И явно занервничал.
– Итак, – произнес я, подводя итоги, – вне подозрений у нас остается одна Ксения.
– Это почему же? – возразил Сеня.
– Да потому что она была его невестой! – не выдержал я, заорав на него. – Или теперь невесты убивают своих женихов до свадьбы? Чтобы посмотреть, из чего они там внутри состоят?
– У них могла произойти серьезная размолвка, – спокойно ответил Сеня. – Они могли вдрызг разругаться. Он мог смертельно обидеть ее. Или не выполнить обещание. А Ксения, как нам известно, девушка истеричная и злопамятная. И если уж она захотела убить, то лучшего случая, чем здесь, ей бы никогда в жизни не представилось. И вы заметили, как она порывалась первой сбежать отсюда? Убраться в Москву. А вот когда мы отсюда освободимся, еще неизвестно. И произойдет ли это вообще? Я уверен на сто процентов, что она не вернется обратно, чтобы выручить нас. Она уже всех нас здесь похоронила.
В это время мы услышали, как кто-то стучит во входную дверь. Я вышел на крыльцо и увидел Раструбова. Сапоги его были заляпаны болотной грязью.
– Ну, все, – сообщил он, довольно потирая руки, даже его тараканьи усы топорщились кверху. – Вывел я ее на дорогу. Теперь, наверное, уже до городка добралась. Готовьте через три дня следующего.
– Мерси, – произнес я, хотя весь его внешний вид меня просто раздражал. Мне почему-то так и хотелось заехать ему кулаком в лоб. Наверное, просто был на взводе после нашей застольной беседы. Но я проводил пекаря до калитки и вернулся обратно.
– На чем же мы остановились? – спросил я, встретив напряженное молчание.
– Нет ответа, – произнесла Милена. – Убийство Николая такое же странное и бессмысленное, как смерть твоего деда.
– Здесь все бессмысленно и странно, – заявила Маша. – И мы никогда не докопаемся до истины.
– Зря ты так думаешь, – возразил Марков. – От меня еще никто не уходил, поверь.
– Не хвастайся. А что, если этой ночью в нашем доме произойдет еще одна смерть? Маховик раскручивается и набирает обороты.
– Кто же кого должен убить на сей раз? Я – Сеню или Милена – Вадима?
– Утро покажет… – загадочно ответила Маша и передернулась. – Что-то прохладно стало. Будто сквозняк.
– Надо проверить все окна, не оставили мы где-нибудь открытым, – сказала Милена и поднялась. Я пошел следом за ней. Мне не хотелось оставлять ее одну. Действительно, кто знает, что еще поджидает нас в этом доме? Мы обошли все комнаты, проверили задвижки и возвратились в зал. Но за столом увидели лишь одну Машу.
– А где мужчины? – спросила Милена.
– Ушли прогуляться.
– Тихо! Вы слышали сейчас что-нибудь? – Я настороженно замер, сделав предостерегающий жест. – Только что… какой-то легкий скрежет. Словно провели пилкой по камню.
– Да, пожалуй…
– Оставайтесь здесь. Я пойду проверю подвал. – Мне показалось, что странный звук донесся именно оттуда.
Прежде чем они успели мне возразить, я вошел в свою комнату, достал фонарик, открыл люк и начал спускаться вниз. Тщательно осмотрев весь подвал, я убедился, что он пуст. Недовольный, словно опоздав на назначенное свидание, я уже хотел подняться наверх, когда взгляд мой упал на одну из цементных плит возле лестницы. Потом я посмотрел на вторую плиту и сравнил их. Конечно, как же мы сразу это проворонили!
Они были совершенно одинаковы и в то же время отличались друг от друга. Пыль! Она полностью покрывала только одну из плит. На другой ее было гораздо меньше. Словно именно здесь, с боков, к ней прикасались чьи-то руки, стершие пыль. Почувствовав, что напал на след, я решил действовать предельно осторожно, чтобы не спугнуть «крысу». Стараясь не шуметь, я попятился к лестнице. В моей голове уже сложился план дальнейших действий. Но чтобы он не сорвался, мне надо было быть терпеливым, как рыболову. Я поднялся через люк в комнату, вернулся в зал.
– Ну, что там? – спросила Милена.
– Ничего особенного. Должно быть, крыса.
– Надеюсь, она не заберется к нам в постель?
– Не беспокойся, я установлю мышеловку. – Меня немного трясло от возбуждения. Я чувствовал, что нахожусь на грани раскрытия той тайны, которую пытался разгадать с первого дня в поселке. Мне всегда казалось, что в доме живет кто-то еще. И вот, как видно, мои подозрения оправдываются…
Вскоре вернулись Барсуков и Марков. Но я решил не посвящать их в свои планы. Мне хотелось во всем разобраться самому.
