Александр Трапезников - Затерянные в Полынье
Мой правый бок стало заливать кровью.
– Гораздо, – через силу согласился я. Сжав зубы, я попытался взять себя в руки, чтобы не потерять координацию. С новой, отчаянной злостью я бросился на него, моля бога помочь мне… Я призывал на помощь и своих мертвых друзей, прежде всего – Маркова, и всех безвинно погибших здесь, в поселке, вступивших в сражение со злом. Я знал, что и Милена сейчас находится рядом со мной, направляет мою руку.
И тут мой клинок уткнулся в грудь деда, а он тяжело вскрикнул. Алое пятно расползлось по рубашке. С нескрываемым удивлением он посмотрел на меня, а затем перехватил меч в левую руку и начал атаковать так стремительно, что я снова вынужден был отступить. Мы уже оба обливались кровью, но продолжали бой. Никто из нас не мог и не хотел уступать другому. Никто. Вот в этом, пожалуй, мы и были схожи. Права Валерия: деда мог бы победить только я.
Я не знаю, сколько прошло времени, но мне показалось, что начинает темнеть. Или это предсмертная чернота стала заполнять мои глаза? Я чувствовал, что теряю силы. Но и дед уже не выглядел так, как перед поединком, усталость настигла и его тоже. Нас обоих пошатывало, но мы снова и снова сходились и отступали, бросались друг на друга и уворачивались от ударов, отражая смертельные выпады. Звон мечей, хрипы и выкрики разносились по залу. И мне уже казалось, что этой схватке не будет конца…
Эпилог
Человек с сединой в волосах, обессиленный, сидел в кресле. У ног его лежало тело противника с пронзенным мечом сердцем. Все вокруг было изрублено, а пол залит кровью. Кровь сочилась и из ран победителя. «Вот и все, – думал он, пытаясь закрыть глаза, но его блуждающий взгляд продолжал скользить по стенам, возвращаясь к мертвому, успокоившемуся, наконец, лицу. – Все кончено. И все начинается заново».
Откуда-то издалека доносились крики ликующей толпы. Человек улыбнулся, взглянув на меч, который продолжал сжимать в руке. С трудом разомкнув несгибающиеся пальцы, он отбросил оружие в сторону. И оно зазвенело, упав на второй меч, скрестившись с ним, словно поединок продолжался и после смерти противника. Но так, должно быть, оно и было. Этому сражению, идущему в душах людей, не будет конца никогда. И может ли быть иначе?
Потом я через силу поднялся и, пошатываясь, почти теряя сознание, покинул этот «гостеприимный» дом, оставляя тело деда в темноте.
