Денис Бурмистров - Принуждение к контакту
Ткачев промолчал, лишь вздохнул невесело.
– А болезнь твою мы остановим и вылечим, – уверил его Руслан. – Вон эти внеземные фиговины помогают ведь, верно? А я знаю, где еще набрать, много.
Перед глазами всплыла картина лежащих между рельсами объектов и стоящие солдатские рюкзаки. Когда военные за ним погнались, они были налегке. Значит, их вещи где-то там, неподалеку. А там и оружие, и одежда, и артефакты.
Илья так и не ответил, лишь сопел и вздрагивал, когда поверх раны ложился очередной виток бинта. Чтобы разбавить тишину, Руслан сказал первое, что пришло в голову:
– Кстати, об объектах. Мне вот интересно, откуда они все же берутся? Ведь еще недавно они почти пропали, выбрали их ушлые сталкеры да наши ученые братья. А тут это Расширение: и на тебе, как грибы после дождя, вновь полным-полна коробочка. Словно новый товар в супермаркет завезли. Что думаешь, Илья?
Ткачев вяло пожал худыми плечами. Судя по всему, ему было все равно. Его чем-то задели слова Руслана про то, что тот собрался выходить из Зоны в одиночку. Боялся, что Громов не вернется?
– Илья, ты чего скис? – спросил Громов как можно беззаботнее. – Устал? Спать хочешь?
– Ты ведь меня не бросишь, – глухо спросил Илья.
– Блин, Ильюха! Мы же уже это обсуждали!
– Я помню, но все же…
– Ты меня просто иногда удивляешь, дружище! Я вроде не давал повода усомниться в себе, – Громова начинали нервировать подобные разговоры.
– Извини…
Оглушительно хрустнули ветки, и на границу света и тени из леса выступила перекошенная фигура. Судорожно вздохнул ученый, приподнимаясь на локтях. Пораженно застыл Громов, позабыв про лежащий рядом заточенный кол.
Это был мужчина, худой и высокий. В свете огня его кожа отливала восковой желтизной, казалась тонкой и сухой. Вытянутое лицо с заострившимися скулами и черными точками ноздрей напоминало маску, глаза блестели безжизненными стекляшками. Незнакомец был одет в дутый защитный костюм с логотипом института на груди, из рукавов с расстегнутыми замками для герметизации торчали сухие и тонкие, словно ветки старого дерева, кисти рук.
Мужчина сделал шаг, неуверенный и неуклюжий, остановился раскорячившись. Подтянул заднюю ногу в тяжелом ботинке, приставил. Зашевелил узкой челюстью, постукивая зубами. Издал низкий горловой звук, с которым продувают старые трубы, развернулся и все так же механически ушел назад в лес.
Все продолжалось не больше минуты.
Как только человек скрылся, Громов одним движение схватил кол и вскочил. Заметался по полянке, всматриваясь в темноту между деревьями. Порывался броситься следом или запоздало залить костер из стоявшего тут же бидона.
– Это Борис, – слова упали как гранит, холодно и весомо.
– Кто? – Руслан остановился и непонимающе уставился на товарища.
Илья, посеревший, с расширенными глазами и трясущимися губами, поднял на Громова пустой взгляд и повторил:
– Борис Лебедев.
Внезапно он с силой стукнул кулаком по земле, еще и еще раз. Завыл, страшно и обреченно. Уронил голову на скрещенные руки, и по вздрагивающим плечам Громов понял, что друг беззвучно рыдает и стонет в опостылую землю Зоны.
Руслан все понял. Он еще раз посмотрел в сторону, куда ушел человек, опуская кол. С жалостью взглянул на Ткачева, покачал головой и горько вздохнул.
Их посетил муляж, оживший по неведомой причине труп погибшего в Зоне бедняги. И труп этот, судя по всему, когда-то был сотрудником МИВК и входил в группу Сидоренко. А значит…
– Ничего это не значит, Илья, – убежденно произнес Громов. – Абсолютно ничего. Она могла выжить, шансы велики. Мы же как-то выживаем? И она выжила. А этот… просто один из группы, не больше. Ты сам видел, что вертолеты вновь летают. Наши первым делом стали бы искать пропавшую группу, верно? Я уверен, что Полину уже нашли, вывезли из Зоны! Слышишь меня, Илья?
Он тронул Ткачева за трясущееся плечо, но тот никак не отреагировал, лишь пальцы сильнее сжали пучки травы.
– Илья, – позвал его пилот настойчивее.
На этот раз ученый резко дернул плечом, но потом вытер лицо о рукав и поднял голову. Сказал бесцветным голосом:
– Помоги.
Руслан придержал друга, пока тот переворачивался. Потом потянул за края одеяла, втягивая Ткачева в шалаш. Там, согнувшись под сходящимися сверху ветками, попробовал еще раз успокоить Илью, однако тот тихо, но требовательно сказал:
– Не надо, Рус. Позволь мне побыть одному.
В эту ночь Громов лег спать у костра. Он до последнего видел сгорбленную фигуру человека внутри шалаша, безучастно разглядывающего небо сквозь дыры в ветках. Так и заснул, сокрушаясь, что не имеет возможности помочь другу.
25
Руслан Громов, пилот спасательного вертолета
Новосибирская аномальная Зона
21 июля 2016 года
Солнце настырно просвечивало сквозь розовые с прожилками веки, разгоняя сон. Громов поморщился и отвернул голову в другую сторону, пряча лицо в ладонях. Боль острой спицей тут же пронзила голову от виска до виска, жестко сметая леность и сладкую утреннюю негу. Руслан с тупой безнадегой вспомнил, где он и что происходит, с тихим стоном собрался и сел, потирая пальцами лоб. Сразу понял, насколько ему нехорошо. Помимо уже привычной головой боли и ломоты в ногах и пояснице, болели глазные яблоки, двигать ими было неприятно и тяжело. В горле беспрестанно першило, нос был забит сухой коркой. Ко всему прочему, левая рука стала твердой, словно деревянная, и ощутимо прибавила в весе. Слабую радость доставляло то, что она все еще слушалась.
Пилот дотянулся до наполовину полного бидона, сделал пару глотков, ополоснул лицо.
– Илья, – позвал он, вытираясь рукавом. – Доброе утро. Ты как там?
Он поднялся со своей лежанки у костра и, пригнувшись, заглянул в шалаш.
Шалаш был пуст. Боковая стенка отсутствовала, еловые лапы и поддерживающие их ветки валялись на траве, между ними виднелись разбросанные артефакты. Иголки и мелкий мусор по ту сторону были сметены, будто Ткачева тащили волоком. Следы вели в сторону болота.
– Черт!
Илью словно из ушата окатило. Позабыв про боль и плохое самочувствие, он схватил заостренную палку и поспешил по следу из примятой травы и распиханных в стороны сухих веток.
Кто это мог сделать? И что уже успели сотворить с несчастным ученым? И почему его, Громова, не тронули?
Путаясь в догадках и стараясь не думать о худшем, Руслан пробежал сквозь утренний лес и выскочил на склон холма.
Внизу, почти у самой кромки болотной воды, лежал, вытянув руки вперед, Илья. Вокруг никого не было, ученый был один.
Пилот боком спустился вниз, опасливо озираясь. Если это ловушка, то какая-то странная.
Он почти дошел до Ильи, когда тот, услышав шорох травы и шаги, дернулся, повернул голову с налипшей на волосы грязью и уставился на приближающегося Руслана круглым глазом с алой сетью капилляров. Жалостливо всхлипнул и неожиданно рванулся вперед, к воде, цепляясь за густую осоку и подтягивая тело на руках. Трава рвалась и оставалась в ладонях, но ученый яростно повторял свои попытки, увязая в вязкой жиже.
Руслан в два прыжка настиг его, схватился за руки и с силой отодрал их от травы. Ученый зарычал, забился, стараясь высвободиться. В какой-то момент даже попытался укусить, но Громов придавил голову друга к земле и прокричал:
– Какого хрена ты творишь?!
Ученый засипел, отплевываясь от грязи, ломающимся голосом взвизгнул:
– Отстань от меня! Оставь меня в покое! Дай спокойно сдохнуть!
– Ты утопиться вздумал, да? – Громов в несколько рывков оттащил упирающегося Ткачева от воды. – Да вот не угадал!
Илья неумелыми движениями попытался ударить Руслана, но тот даже не обратил внимания на барабанящие по груди и ногам кулаки. Пилот, не церемонясь, подхватил ученого под мышки и потащил назад к лагерю, отдуваясь от натуги.
– Оставь… – Голос ученого сделался умоляющим, по его грязному исхудалому лицу катились крупные слезы. – Я не хочу жить…
Руслан не ответил, зло фыркнув.
Дотащив друга до лагеря, Громов положил его у костра, смочил тряпку и бросил Илье.
– Утрись.
– Рус!
– Утрись, потом поговорим.
Чтобы успокоиться, Громов пошел чинить шалаш. Поставил назад ветки, набросал сверху лапник. Собрал валяющиеся артефакты и занес их внутрь.
Все это время Илья вяло тер щеки влажной тряпкой, хлюпая носом и вытирая глаза. Он избегал встречаться взглядом с Громовым, отворачивался в сторону.
Наконец, Руслан привел нервы в порядок, вернулся к костру и сел напротив друга. Постукивая палочкой по ботинку, смотрел на него, играя желваками. Ткачев неуютно повел плечами.
– Илья, – холодно сказал Руслан. – Давай раз и навсегда расставим все точки. Я понимаю, что тебе тяжело. Я знаю, что после вчерашнего у тебя в голове черт знает что творится. Ты знаешь, Полина и для меня была не чужим человеком, я тоже переживаю за ее судьбу. Но давай не будем хоронить ее раньше времени, покуда есть надежда. Давай не будем усложнять друг другу жизнь. Хорошо?
