Эпоха Опустошителя. Том VI - Вел Павлов
Шок, неверие, трепет и… всепожирающий страх. Впервые я видел, чтобы разумный испытывал настолько противоречивые эмоции разом. В этот момент Тэйн чем-то походил на меня самого.
— Ну так что, Златокрылый из семьи Сияющего Ветра? — вспоминая его прозвище и семью, расплылся я в кровожадной усмешке, глядя на бледнеющего пернатого, который потрясенно смотрел то на меня, то на кровь Древа Жизни. — Ты готов отплатить семейке, что тебя предала? Готов сжечь Небесный град?..
Глава 17
Встреча старых врагов и друзей…
Странно это или нет, но дальнейший путь до Верхнего города и Золотого квартала прошел в гробовой тишине. Я размышлял над будущими планами и своими грядущими действиями, ведь их имелось чересчур много, а Тэйн в это время с нескрываемым потрясением смотрел в одну точку будто впал в прострацию после нашей беседы. Периодически падший переводил глаза на собственные руки. Медленно сжимал и разжимал кулаки, поглядывая на подрагивающие пальцы словно не верил в происходящее.
Верхний Аронтир встречал нас привычными городскими звуками и невообразимой какофонией суеты. Основное же недопонимание со столицей у нас возникло у въезда в Золотой квартал. Именно тогда я осознал, чем обусловлено такое волнение безопасника. Предыдущие посты не шли ни в какое сравнение с постом, что вёл в данную часть столицы. Тут пребывали не просто стражи, а настоящие мастодонты охраны.
И отношение таких дуболомов являлось более чем показательным.
— Куда прешь, плебей⁈ — раздался снаружи приглушенный голос, и тут же автомобиль-артефакт прекратил свой ход. — Проезд в квартал только для владельцев. Предъяви пропуск!
— Ваша милость, тут проблемы, — вдруг жалобно начал зверородный-гоблин.
— Понял…
Через пару секунд какой-то здоровяк дважды постучал в окно буревестника и с малость ленивым видом я опустил его где-то наполовину, между делом встречаясь с ним взором.
— Какие-то проблемы? — сухо вопросил у него.
— Данного буревестника нет в сводке! — холодно отчеканил громила-терат, внимательно поглядывая на мои дешевенькие и в чем-то обыденные одеяния, а также искоса смотря на бродяжный вид Тэйна. — Будет лучше, если вы возвратитесь назад и пройдете регистрацию. Если вздумаете сопротивляться, то…
Во имя всего живого и мёртвого! Как же я устал от всего этого бедлама. Культурная столица, сука!
Что именно будет с тем, кто захочет сопротивляться я так и не узнал, и ловко извлёк из перстня золотую пластину с наименованием нужного поместья и улицы. Завидев право на владение собственностью, глаза стража внезапно расширились и тот в мгновение ока отступил на три шага назад и глубоко склонился.
— Прошу простить, ваша милость, — учтиво и с толикой паники проблеял привратник, напрочь меняя стиль общения. — Не признал… одного из владельцев. Надеюсь, вы не держите обиды! Служба обязывает…
Держать обиду оказалось слишком утомительно, и я невозмутимо протянул ему рубиновую купюру номиналом на сотню золотых аур. Терпеть никогда не мог такие моменты, но это Вечное Ристалище, а не Терра. Авторитет, богатство, влияние, сила и власть тут решают всё.
— Надеюсь, теперь буревестник будет постоянно в сводке?
На лице у стража отобразилась внутренняя борьба при взгляде на купюру и поклонившись еще глубже, тот тихо добавил, попутно пряча награду во внутреннем кармане:
— Можете не сомневаться, ваша милость! — согласно буркнул он, а через миг голос его стал гораздо громче. — ОТВОРЯЙ!
Дальнейший маршрут прошел без эксцессов, а когда мы по моим собственным ощущениям приближались к финальной точке нашего пути, в себя, наконец-то, пришел Тэйн.
— Ты понимаешь, что эта капля крови может тебе помочь на грани смерти? — растеряно обронил он, глядя точно на мой пространственный перстень. — Это… запасная жизнь, Ранкар. Для ТЕБЯ! И ты хочешь отдать её мне? Кто я, для…
— Друг. Товарищ. Соратник, — коротко заключил я, глядя тому в глаза. — Я очень надеюсь, что ты мой товарищ и друг. Тех, кому могу доверять, единицы. Лишь тебе и парням я могу поведать о многом. Да, признаю, я не могу рассказать вам обо всём, но вы знаете гораздо больше остальных.
— Хочешь сказать, что у тебя есть более ужасающий секрет, чем твоё иномирное происхождение? — удивление в глазах бывшего серафима росло в геометрической прогрессии.
— Ты попал в точку, — откровенно признался я, ведь в тайнах теперь не было смысла, а после начал подбирать нужные слова. — Именно поэтому вскоре… мне потребуется поддержка и сейчас ты идеальный кандидат. Рамас уже ступил на свой собственный путь развития, а тебе просто необходимо вернуться к тому, что ты утратил ранее.
— Звучит так, словно ты готовишься к войне и тебе требуются головорезы, — рассеяно буркнул падший.
— Мне не нужны ни воины, ни головорезы, — печально хмыкнул я. — Мне не нужно пушечное мясо. Мне нужны верные соратники, которые смогут сохранить то, что я успею построить… — однако следующие слова невольно застряли в горле, — … до своего ухода или же возможных проблем.
Тэйн был умен. Очень умен и дальновиден. Он не стал задавать ненужных вопросов. Взгляд серафима мерцал странным потусторонним светом. С каждым моим словом его лицо становилось всё более задумчивым. Херувиму хватило несколько секунд, чтобы всё осознать и проанализировать.
— Твоя тайна настолько чудовищна?
«Знал бы ты, малыш, насколько…» — вздохнула печально Руна.
— Если о ней узнают, то это может пошатнуть известный мировой порядок, — без утайки ответил я. — Именно по этой причине мне нужна… страховка.
— Страховка, значит, — глубокомысленно заметил бывший смертник, а после прикрыл веки словно решался на нечто отчаянное. — Страховка…
Тишина затянулась на долгие мгновения, а время дня за окном буревестника приобретало более тёмные очертания. В свои владения медленно вступал столичный вечер.
— Небо наше царство, мудрость — наш щит, — вдруг пробормотал замогильным тоном падший, медленно разлепляя веки. — Это девиз моей сучьей семейки. Семьи Сияющего Ветра. На деле же небо над моей родиной — настоящая клетка, а всяческая мудрость давно покинула Небесный град, — горько прошептал Тэйн. — Я понял это слишком поздно, Ранкар, а когда попытался хоть что-то изменить и пойти против правил меня окрестили предателем и низвергли на вечные муки. Тогда я понял, что нет никакого зла и нет никакого добра. Есть лишь
