Лейтенант империи. Часть вторая (СИ) - Четвертнов Александр
Она посмотрела на Лену и продолжила:
— А потом эта Лира лечила меня, да так, что детей теперь быть не может, хоть обтрахайся…
— Она тебе жизнь спасла…
— Лучше сдохнуть, чем такая жизнь, — не дав мне сказать, прошипела Морозова. — Сдохнуть и все мои были бы живы, и никто б за спиной не шептался.
Она сжала кулаки и обвела нас взглядом. Остановила его на мне.
— Никому я теперь не нужна. Думаешь, кто-то войдёт в положение? Нет, только возьмут ради имени, которого тоже нет.
— Так молчала бы…
— Нет, — прошипела она, а в её глазах сверкнули молнии, — подонки должны были заплатить. Отец объявил им войну, но они явились, вместе с Раксам.
Она посмотрела на меня с дикой ненавистью. Аж мурашки по спине пробежали.
— Ты бесполезный кусок дерьма, Туров, — выплюнула она. — Даже на свою планету опоздал, и Раксы отвели силы. Думаешь, я не знаю, что ваша победа стала возможной только благодаря моему роду?
Она замолчала. Елена смотрела на подругу во все глаза и боялась пошевелиться. Я же ждал, что ещё она скажет.
— Пока вы играли в бирюльки с Раксой, его основные силы громили наши земли. Убивали мою семью, ты мне обязан, должен.
— Ростислав, ты должен сходить в клинику и помочь ей, — еле слышно прошептала Лена, — горе-то какое…
— Нет, — я покачал головой, — Арина…
Морозова схватила меня за руку и сжала её со всей силы:
— Скотина, ты сделаешь мне ребёнка, иначе я всем расскажу, как умер Ярик. Посмотрим, как твоя сучка будет петь на су…
Моя ладонь встретилась с её щекой. Звук у пощёчины вышел громкий. Морозову откинуло на спинку стула, и она, скрючившись, зарыдала.
— Ростик! — возмутилась Лена, но Гадел схватил её за плечи и прижал к себе.
— Я. Не. Закончил. Говорить, — мой голос звенел от ярости. Я чеканил слова, потому что в истерике она не поймёт по-другому. — Не смей угрожать моей семье. Ты сама виновата в гибели рода, Арина. Надо было молчать. А теперь обвиняешь во всех бедах меня. Ты такая же игрушка для Сараев и твоего отца, как и я.
Она всхлипнула и закрыла лицо руками. Её плечи дёрнулись, и она мелко затряслась в молчаливом рыдании.
В этот момент я понял, что она здесь делает. У неё не было никакого плана. Просто приехала в академию в надежде спрятаться, пересидеть, но её, скорее всего, турнули. А тут она увидела новости по телевизору. Поняла, что речь обо мне идёт, или услышала от кого, и решила вытянуть «счастливый» билет. Ирония в том, что со мной она будет в ещё большей опасности.
— Ростислав, — начала было Елена, но замолкла, потому что Морозова заговорила сквозь всхлипы.
— Ты обласкан императором, у тебя связи. Тебе, что, трудно? — её слова только подтвердили мои догадки. — Ты защитишь своего ребёнка и его мать, а мне нужна защита…
Она прервалась и зарыдала дальше. Хищница за нашим столом превратилась в отчаявшуюся жертву, и что-то мне подсказывало, что это не спектакль. Она просто устала. Ей нужно крепкое, надёжное плечо.
— Ты обязан ей помочь, — прошептала Лена, вжимаясь в Гадела. — Обязан.
Гадел же ничего не говорил. Он только хмурился и смотрел мимо нас всех. Угадать его мысли не получалось. Да в этом и нужды не было. Я уже принял решение.
— Арина, — начал я мягко, — послушай меня…
Звонок дверного колокольчика прервал мои слова.
— Мы закрываемся через…
— Я на пять минут, — сухой голос прервал речь администратора, и я оглянулся.
Короткая стрижка отливала серебром. Гармонировала с серым, шерстяным пальто. Правая рука опиралась на стильную, чёрную трость.
Взгляд стальных глаз мазнул по нам, словно бритва, и остановился на мне.
— Вот и встретились, — скупо улыбнулся мужчина.
Я вздрогнул. От пяток до макушки пробежал мороз. Засосало под ложечкой. Я, словно смотрел на призрака. Повзрослевшего, поседевшего, но призрака Ярослава Сарая.
— Вижу, признал, — мужчина, прихрамывая, подошёл к нашему столику и произнёс: — Ариночка, сноха моя не состоявшаяся, так ли встречают почти родственника.
Морозова только сильнее вздрогнула, съёжилась на стуле и затихла.
— А Вы?..
— Папа Ярика, — Сарай старший улыбнулся Елене, — и смею заверить Вас, госпожа Земная, что ни к Вам, ни к Вашему Бекетову у меня претензий нет. Вы можете идти отсюда.
— Мы останемся, — сказал Гадел твёрдо.
— Ваше право, — пожал плечами Сарай и посмотрел на меня, — ну, здравствуй, Туров.
Телекинезом он подвинул к себе стул, но присаживаться не стал. Только сильнее опёрся на трость и бросил взгляд в темноту за окном.
— Ну? — я взял себя в руки и откинулся на спинку стула.
— Не нукай, — усмехнулся Сарай старший, — сложно это, разговаривать с будущим покойником. Если ты понимаешь, о чём я.
— Понимаю, — ухмыльнулся я в ответ.
Улыбка стёрлась, и Сарай нахмурился.
— Здесь или выйдем? — я качнул головой в сторону двери.
— Туров, — Сарай неожиданно хохотнул, — не надо этих дешёвых понтов. Я прекрасно знаю, что ты не владеешь силой после травмы. А нападать на тебя под прицелом твоей охраны — удел самоубийц.
Мне оставалось только скрыть удивление и сохранить лицо. Но, видимо, не получилось.
— Да, Ростислав, — усмехнулся Сарай, — я всё о тебе знаю, даже то, что ты забыл.
Он произнёс это так, словно речь шла… вот же скотина! Откуда он узнал о моих… что я…
— Думал, медицинская история секрет за семью печатями?
— Не трогай их, — вдруг прошептала Арина, убрав руки от лица. — Я пойду с тобой, но не трогай их.
Сарай глянул на неё, и она начала вставать.
— Сидеть, — скомандовал я твёрдо, и Морозова замерла. Сарай хмыкнул, а я продолжил: — что тебе надо?
— Хорошо, что ты спросил, — его взгляд сверкнул весельем. — Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, лейтенант. Как он попал на территорию академии, да ещё и вечером. Как он узнал, где нас искать. Да, чёрт возьми, откуда он всё обо мне знает…
— Вообще по фигу, — пожал я плечами, а левое бедро пронзила боль, — ты пришёл напугать меня? Чтобы я загонялся вопросами и страдал, гадая о твоём следующем визите? Дядь, а ты не много о себе вообразил?
Сарай поджал губы и сверлил меня недовольным взглядом. У него на лбу пролегла глубокая морщина.
— Ты хочешь, чтобы я засомневался в ней? — я кивнул на Арину, и она от этого вздрогнула. — Подумал, будто она привела тебя?
Лена слушала нас, распахнув рот. Её взгляд перебегал с меня на Сарая старшего. Гадел же хмурился, и его рука, свесившись с подлокотника, приготовилась выхватить тесак из наспинных ножен.
— Дядь, — продолжал я тем временем, сосредоточившись на боли в бедре, — ты либо совсем идиот, либо сам себя перехитрил. Ярик и то хитрее тебя был, и куда это привело его?
— Ты, что несёшь? — прошипел Сарай.
— Играю в твою игру, — ухмыльнулся я, — видишь, языком молоть могут все. Ярик-шмарик, вот, тоже, слишком много болтал…
— Не смей поганить имя моего сына, — прошипел Сарай старший и, опираясь о стол, подался вперёд.
Я встал на ноги и повторил его действия. Наши лица оказались в полуметре друг от друга.
— А то что? — спросил я с вызовом.
Наши глаза встретились, и мы замерли.
Его взгляд пронзал меня, что сталь. Обещал смерть и муки. Грозился засунуть в мясорубку и прокрутить там.
В ответ я лишь ухмыльнулся. Вызвал в голове воспоминания. Вспомнил, что прошёл на Гусь-Налимске. Как убил Ярослава. Что пережил во время пыток. Вспомнил и посмотрел на него, словно на своих палачей.
— Я раздавлю тебя, сосунок, — просипел Сарай и, отведя взгляд в сторону, подался назад. Выпрямился.
— Давилка не отвалится? — усмехнулся я, — Ракс то, рядом больше нет.
— Справлюсь, — процедил он.
— Ярик также думал, и Гавел тоже, — я выпрямился и смотрел на него. — Оба сдохли.
На лице Сарая заиграли желваки. Рука до скрипа сжала навершие трости. Его губы задрожали. Я же оскалился в ответ. Ярость и злоба стали накрывать меня с головой. Они и боль в бедре подстегнули силу. Татуировки на лице и руках начали светиться зелёным.
