Граф Лазарев. Том III - Вик Флавий
— Ну чего тебе? — послышался недовольный голос над ухом, и передо мной материализовался взъерошенный белый голубь. — Отрываешь от дел.
— А сам как думаешь? — Я красноречиво обвел взглядом комнату, указывая на свое довольно-таки плачевное положение.
— Что, хворостинок принести, чтобы лежалось помягче? — невинно поинтересовался демон.
Я глубоко вдохнул.
— Нет, когда-нибудь ты меня достанешь, и я действительно сделаю из тебя голубиный бульон. Клянусь своим банковским счетом.
— Ты постоянно угрожаешь мне супом, уже не актуально, — парировал Каладрий. — Тем более, ты меня не убьешь, я слишком полезен.
— Тогда отрежу тебе орган общения с соколицами, — пригрозил я. — После этого пользы от тебя будет еще больше, поскольку ты перестанешь отвлекаться по пустякам. Давай, помоги мне.
— Как?
— Ну ты же демон! Придумай что-нибудь.
— И что? — возразил Каладрий. — Что я могу сделать? Цепи я тебе не переклюю.
Я задумался. Действительно, похоже, Каладрий при всех своих талантах мне сейчас бесполезен. Разве что послать его за кем-то.
— Ладно, для начала скажи, где я нахожусь.
— В Империи, — дал Каладрий ответ, к которому не придраться.
Я просто очень выразительно на него посмотрел.
— Ладно, где-то за городом. Я не разбираюсь в этих ваших названиях. Раньше я тут никогда не был.
— Кто-нибудь еще в доме есть?
— Охранники, человек шесть, и один из тех типов, за которым ты посылал меня следить. Все при оружии.
Ну да, этого следовало ожидать.
— Найди Северина, — решил я. — Объясни, что случилось, пусть телепортируется сюда.
— Где я тебе его найду? — возразил голубь.
— В Тайной Канцелярии.
— Ночь на дворе, дубина. Думаешь, он ночует в кабинете на диване?
Действительно, проблема. Хотя с вампира станется, я не уверен, что он вообще спит. Но полагаться на это не стоит.
— Если предложений поумнее нет, то я полетел, — объявил демон. — Мне тут, знаешь ли, еще наставлять свою паству на путь истинный.
— А хозяина, значит, бросишь?
— Сам выберешься. — Если бы голубю было, чем махать, он бы беспечно отмахнулся. — А помрешь, так невелика потеря. Найду другого.
— Сволочь ты, Каладрий. Как и всякое ложное божество.
Вдруг мне в голову пришла идея. Я ухмыльнулся.
— Знаешь что, погоди. У меня все-таки есть для тебя задание.
На холодном полу я пролежал еще около часа, прежде чем дверь в мою импровизированную тюрьму отворилась. На пороге стояли два незнакомых мужика. Один из них подошел, и, к моей огромной радости, разомкнул цепи у меня на ногах.
— Пошли.
Я с трудом встал, разминая затекшие конечности. Силу я применить сейчас не могу — похоже, наручники из какого-то сплава, блокирующего магические способности. Это я выяснил еще во время унылого лежания на полу. Значит, пока пойдем с ними, а там разберемся. Интересно, Дмитрий лично явился меня допрашивать? Хочу посмотреть этой скотине в глаза.
Меня вытолкали из комнаты и привели в небольшой кабинет. За столом действительно сидел Шереметьев. Только не тот, которого я ожидал.
— Кирилл? — Я оглядел старшего из племянников князя.
Шереметьев кивнул охранникам, те усадили меня на стул и встали по бокам. Где-то в соседней комнате я услышал шум — похоже, там есть еще люди. Со скованными руками и без Силы мне с ними не справиться. Но, может, удастся выяснить, зачем они вообще ко мне прицепились?
— Я смотрю, граф, вы ожидали увидеть кого-то другого, — заметил Шереметьев.
— Да, я угадал с фамилией, но несколько промахнулся с именем. Мне казалось, ваш брат и графиня питают некий взаимный интерес.
— Наш с Натальей взаимный интерес оказался намного сильнее, — ответил Кирилл, пренебрежительно скривившись. — Этот дурак так и не понял, что дама его сердца давно занята, а я не хотел его разочаровывать. Пусть лучше спускает семейные деньги на Наталью, чем на кого-то еще.
А Березова-то везде успела. Да уж, интрига, достойная венценосного семейства.
— И вы решили подставить его?
— На самом деле я просто воспользовался ситуацией, — пожал плечами Кирилл. — Что вы поведетесь на Наталью, было ясно, а тут так удачно подвернулись скачки, на которые вас потащил мой братец. Даже делать ничего не пришлось. Вот мы вас и поймали, граф Лазарев.
Шереметьев был так доволен, словно ловить меня — какое-то осмысленное занятие. Вот мы и приближаемся к разрешению загадки, зачем же я все-таки нужен заговорщикам.
— Так значит, это вы связались с «Неспящими». Князь с княгиней не ошибались, кто-то из его племянников все-таки оказался предателем. Но почему? Зачем вам это?
— Потому что дядю должен кто-то остановить. — Шереметьев упрямо поджал губы. — Он ведет наш Род к разорению. Семье нужен более достойный глава, тот, кто будет вкладывать деньги в ее благополучие, а не разбрасываться ими направо и налево.
— Вы ведь все равно не станете князем, — попытался я воззвать к разуму. — Перед вами еще целая дивизия более старших наследников. Что, прикажете их всех перебить?
— Когда мы свергнем Императора, здесь установится новый порядок, — ответил Шереметьев так, словно читал по бумажке. — Я стану князем за вклад в наше общее дело, а вовсе не за старшинство. И вообще, всю эту систему наследования давно пора менять. Власть должна доставаться тем, кто ее достоин, а не родился в нужном месте в нужное время. Когда мы свергнем Романова, распределение титулов станет более справедливым.
— И по новой справедливой системе их справедливо получите вы и ваши приближенные? Справедливые и добродетельные люди, конечно же.
Кирилл не ответил. Ну хоть что-то от мира к миру не меняется.
— Знаете, граф, я вам даже сочувствую, — признался Шереметьев. Отлично, я тоже себе сочувствую, моя персона заслуживает лучшего обращения. — Вы влезли во всю эту историю случайно, но выбора у нас нет. Расскажите все, что знаете, и, может быть, мы вас даже отпустим.
Последнее было так же вероятно, как и появление за окном летающей коровы.
— Все, что знаю? — уточнил я.
Шереметьев кивнул.
— Ну, Земля вертится вокруг Солнца, человек произошел от обезьяны, атом состоит из протонов, нейтронов и электронов. Хотя насчет последнего вы тут, может быть, еще не в курсе. У меня есть еще немного знаний, но, признаться, я плохо учился в школе, вас больше интересует на какую тему?
— Не паясничайте. — Шереметьев недовольно скривился. — Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Полгода назад в ресторане. Сколько вы успели увидеть? И кому об этом рассказывали?
Так вот оно что. Похоже, «Неспящие» умудрились спалиться перед моим предшественником. И теперь отчаянно пытаются выяснить, насколько сильно и рассказал он об этом кому-нибудь или нет. Вот только есть нюанс: с воспоминаниями о том, что было полгода назад, у меня некоторые проблемы.
— В каком ресторане? — Я сделал невинный вид. — Что-то не припоминаю.
Шереметьев глубоко вздохнул.
— Не испытывайте мое терпение. Полгода назад вы изволили посетить ресторан на Воробьевых горах, где спьяну вломились в чужой кабинет. Спешили, наверное, к своим дорогим собутыльникам, но промахнулись. И стали свидетелем приватного разговора, который для ваших ушей был не предназначен. Судя по тому, что он до сих пор нигде не всплыл, у вас, похоже, хватило ума сохранить это в тайне. Но рисковать и оставлять вас на свободе мы все равно не можем, — сказал Шереметьев, благополучно забыв данное пять минут назад обещание меня отпустить. — Признайтесь честно, рассказали вы кому-то или нет, и мы сохраним вам жизнь.
Княжич употреблял слово «мы» так часто, словно был только что вышедшей замуж девицей, демонстрирующей всем и каждому, что их в семейной лодке теперь двое. При этом никаких «нас» в зоне видимости не наблюдалось. Похоже, Кирилл очень гордился участием в заговоре и всерьез считал, что после низложения Императора его одарят чем-нибудь хорошим, а не вытолкают взашей, как только он выполнит свою функцию. Заблуждение, свойственное неопытным свергателям власти. Опыта участия в заговорах у меня, конечно, не было, зато был опыт жизненный, так что я мог бы попытаться его разубедить, но что толку. Перспектива получения княжеского титула и, главное, экономного ведения домашнего хозяйства маячила перед Кириллом во всей красе, и не такой ерунде, как здравый смысл, было его разочаровывать.
— Честно, говоря, я плохо помню этот момент. — Я нахмурился, изображая напряженную умственную деятельность. — Сами сказали, я был пьян. Да и значения особого не придал. Может, и говорил кому-то, а может, и нет. Голова не работает. Окно, что ли, откройте, тут так душно.
Шереметьев скорчил недовольную мину, но кивнул одному из охранников, и тот отворил форточку. Воздух в комнате действительно посвежел.
— Кричать
