Артем Обуховский - Кровь Зоны
— Ты хочешь сказать… — пробормотал Михаля.
— Я ничего не хочу сказать, я просто предположил… Валик, — Горлов обернулся к старшему погонщику, — впереди нас ждет мертвый поселок. Проблем не будет?
Погонщик задумался, потом посмотрел на Михалю:
— В пустошах мы довольно часто сталкиваемся с подобным. Есть там и руины бывших поселений, и точки радиоактивных пятен, а это — весьма труднопроходимая местность. Верно?
Михаля ничего не ответил, хотя вопрос адресовался именно ему.
— Думаю, что пройдем.
— Хорошо. Нам главное сейчас — добраться до края поселка. Но проход там, кажется, только один.
Сказав это, Горлов развернулся и пошел к волокуше с Клином, чтобы дать непромокаемую одежду Ренэ и узнать о состоянии изгоя. Старший погонщик проводил компаньона внимательным взглядом. Валик почувствовал, что в словах Горлова есть некий скрытый смысл.
Ренэ, как обычно, сидела возле волокуши с раненым и дремала, облокотившись на тюки.
— На вот. Накинь. — Бывший охотник протянул девушке прохудившуюся во многих местах накидку, похожую на свою. — Она ветхая, но другого ничего нет.
— Спасибо.
Двигалась девушка неуверенно после сна.
— Похолодало что-то, — негромко произнесла она.
— Да. — Горлов смотрел на Клина, который находился без сознания. — В этой местности начинает холодать. Дальше будет еще холоднее.
Его слова не очень ободряли.
— Давала ему воды?
Девушка кивнула.
— Сколько он так протянет?
Она подняла голову и посмотрела на Горлова.
— Ты давала ему идиот? Красный. Тот, что я тебе дал, — спросил Горлов вместо ответа.
— Да. Один раз. У него жар…
Бывший охотник присел и приложил руку ко лбу Клина:
— Скоро станет еще холоднее: следи, чтобы он не замерз.
Сказав это, Горлов снял сумку и, порывшись в ней, вытащил несколько тряпок. Некоторые оказались старой одеждой, некоторые — дырявыми одеялами.
— Держи. И не удивляйся тому, что увидишь впереди.
* * *Стоявшие возле ограды два человека промокли до нитки из-за дождя, который начался под утро. Сначала оба не на шутку перепугались. Однако дождь шел обычный, без примесей щелочи или кислоты.
— Лучше бы нам двинуться скорее вперед, — сказал тогда Дин.
— Куда? — спросил Стреляный.
— Иди за мной.
Проводник стал быстро складывать маленький навес — плащ погонщика, под которым они устроились на ночь, и, поправив ношу, двинулся в редкий лес.
Они очень устали, когда выбирались из подземных коммуникаций, в которые сунулись, чтоб переждать щелочной дождь. Поэтому спали как убитые и не слышали, когда снова начался дождь. К тому же они не ели больше суток, и силы обоих были на исходе. Если бы в осадках содержались кислотные или щелочные примеси, оба могли бы получить ожоги дыхательных путей. Однако смерть им не грозила, поскольку проводник и погонщик укрылись под плащом Стреляного, соорудив из него импровизированный навес.
Ограда выглядела ужасно. Ее строили из чего попало. Использовались и бревна, и куски жести, и какой-то непонятный мусор. В некоторых местах высились охранные вышки, и на них сквозь пелену сильного дождя угадывались движения людей.
— Эй! — крикнул погонщик.
— Что нужно? — донеслось с ближайшей вышки.
— Отдохнуть и согреться!
— И рану обработать, — пробормотал Дин.
Они со Стреляным наскоро впрыснули обеззараживающее и перебинтовали руку проводника, но осмотр шамана все равно был необходим.
Некоторое время слышался только шум дождя. Проводник и погонщик даже решили, что их откровенно проигнорировали.
— Вы кто? — снова донеслось с вышки.
— Бродяги! Идем на север! Нам нужно только просохнуть и…
Отвалившийся кусок жести не дал Стреляному договорить.
Металл упал в грязь, подняв тучу брызг.
— Входите, — раздалось с вышки.
Их провели в общинный дом, существовавший в любом поселке. Здесь дневали и ночевали проходящие путники, а также те, кто не имел в том или ином лагере своего собственного места. Стреляный сразу протянул озябшие руки к горевшему очагу.
— О-о-о, — блаженно протянул он.
Более сдержанный Дин остался стоять за спиной погонщика. Он разглядывал постояльцев общего дома. Некоторые из них валялись на лежанках у стен. Немногие наблюдали за вновь прибывшими.
— Тут появлялись погонщики? — спросил, не оборачиваясь, Стреляный.
Человек, спустившийся со сторожевой вышки и приведший их в общинный дом, переводил взгляд с одного на другого.
— Один караван останавливался у нас на ночь. Не знаю, те ли это, кого вы ищете. — Человек держал в руке нечто вроде короткого вертела с насаженными на него кусками мяса.
Стреляный обернулся всем корпусом. Он не ожидал такой удачи, поэтому от удивления забыл про вытянутые вперед руки и так и остался стоять, держа их перед собой.
— Давно это было? — Дин поправил ремни, давящие на плечи.
— Два или три дня назад. Они предоставили нам кое-какие товары. Так далеко на севере нет ни одного святилища, и мы иногда терпим нужду в самом необходимом. На юг от нас только Фан. Как он?
— Мы идем от Тровича… А в каком направлении двинулись погонщики? — Стреляный, казалось, не слышал жителя поселка.
— На север. С ними был человек, непохожий на погонщика, и девка. Они прибыли с двумя ранеными. Одного они оставили здесь, а второго забрали с собой. — Говоривший оторвал кусок жесткого тянущегося мяса и стал медленно пережевывать.
Стреляный и Дин переглянулись.
— Если хотите, можете остаться в лагере. Нам сейчас нужны люди: мародеры покоя не дают. Наблюдатели то и дело их отстреливают. Да и контролеры чаще обычного приходят с севера, словно перед причиной…
— Где раненый? — перебил говорившего Стреляный.
Голос его задрожал: он словно почувствовал что-то.
— У нашего шамана. — Местный, одетый в буро-оранжевого цвета плащ, пошевелил такого же цвета усами.
— Мы можем взглянуть на него? — спросил Стреляный.
Человек расплылся в улыбке, обнажив темные порченые зубы:
— Это ваше право.
Он развернулся и двинулся к выходу из общего дома.
Стреляный пошел за ним следом. Откуда-то из темного угла раздался кашель, кто-то негромко и невнятно заговорил… Погонщик не сразу понял, что Дин пытается привлечь к себе внимание. Стреляный обернулся, не сбавляя шага.
— Да тихо ты, — зло прошипел проводник. — Иди, как шел, и не выдавай того, что сейчас слушаешь меня.
Стреляный еле заметно кивнул.
— Мы в лагере темных.
Погонщик еле слышно охнул.
— Этот тип сказал, что они постоянно подвергаются нападениям мародеров, но я не заметил ни одного тела вокруг. Возле общинного дома нет попрошаек, которые бы искали пропитание.
Дверь общего дома скрипнула, когда местный ее открыл и вышел под дождь. Это дало возможность Стреляному обернуться.
— Ну и что? — спросил он.
— Мне кажется, тут что-то не так. Так что будь наготове. Люди, которых я видел в общинном доме, не похожи на бродяг. Скорее это больные.
— Не пугай меня: только из одной передряги выпутались, теперь еще твои подозрения.
— Если бы я ошибался, но… В тоннеле ведь не ошибся.
На это погонщик возразить не мог.
— Подозрительно тут.
Местный вел их кривыми дорожками лагеря, стараясь передвигаться под многочисленными навесами, имевшимися почти на каждом строении. Их устанавливали для того, чтобы хоть немного воспрепятствовать образованию грязи, поскольку частые дожди превращали землю и глину под ногами в неприятное месиво. Конечно, сделать почву совсем сухой навесы и козырьки не могли. Однако образованию более твердой поверхности в минимальной степени они способствовали, и благодаря этим нехитрым приспособлениям ноги лишь в некоторых местах проваливались по косточки. Если бы навесы отсутствовали, грязь на улицах наверняка доходила бы до колен. Лагерь находился на ровной местности, и стекать воде было просто некуда.
Они быстро дошли до жилища шамана — большого балагана, находившегося с внутренней стороны безобразной стены.
— Я оставлю вас. — Местный снова оторвал кусок жесткого мяса с вертела. — Нужно возвращаться на вышку. Обратную дорогу до общинного дома найдете?
— Можешь не сомневаться, — заверил его Дин и незаметно подтолкнул Стреляного к жилищу шамана.
— Подумайте над моим предложением. Может, все же решитесь остаться.
Проводник неопределенно кивнул и снова толкнул Стреляного, впавшего в некий ступор от слов Дина. Однако это укрылось от внимания местного, и он, развернувшись ко вновь прибывшим в поселок бродягам спиной, отправился по своим делам.
* * *Крук и Дели вошли в святилище Морса, с трудом волоча ноги от усталости. Обессиленные, они буквально упали на лавки. Немой держался молодцом до самого конца. Он не подавал виду, что ему тяжело, хотя еле держался на ногах. Впрочем, ворчать он все равно не мог, и пожаловаться тоже.
