Олег Верещагин - Там, где мы служили...
— U-untier,[42] — поправил Эрих. — Ящер какой-то… честно!
— Тут, — Арчи сглотнул, — под землёй всё может быть… в лагере охарнники разные байки рассказывали…
Джек взялся за дробовик, проверил его, щёлкнул, вгоняя в ствол пулю.
— Бросьте туда фальшвейер, — тихо приказал он. — Давай!
Яркий алый огонь залил комнату. Джек прыгнул вперёд, вскидывая дробовик — и, ожесточённо плюнув, опустил «сайгу».
— «U-untier»! — передразнил он Эриха. — Ты что, новичок, что ли?! Статуя там!
— Видно плохо в этой штуке, — немец дёрнул, оправдываясь, ноктовизор. Но зато хорошо стало видно, что он покраснел. — Чёрт… правда статуя…
Ну, если уж быть совсем точным — всё-таки было чего испугаться. Статуя выглядела страшновато и делали её умелые руки. В центре комнаты на диске из чёрного камня, вмурованного в алый гранит, стояло изваяние в рост человека из зелёного полупрозрачного камня, в котором можно было легко узнать… хищного динозавра.
Здорово уменьшенный хищник стоял в позе треножника, словно готовясь схватить добычу — первого, кто войдёт в комнату. Но самым интересным было то, что масивный параллелепипед динозаврьей башки… украшала трёхзубчатая диадема.
— Бог, — уверенно сказал Витька.
— Может, воплощение Ала Шамзи? — задумчиво сказал Джек.
— Это не махди сделали, — возразил один из парней Арчи. — Не с их мозгами и руками. Это старинная статуя, точно вам говорю.
— Ладно, чёрт с ним. — Джек поморщился. — У нас не заседание станции юных археологов. Мне интересней намного — как сюда входили, потому что этим же путём отсюда можно будет выйти!
— Да ты не нервничай, — посоветовал Эрих, снова осторожно прижимавший бок. — Ты помни, главное — 90 % вопросов разрешаются сами собой, остальные — неразрешимы…
— Тебе я вообще говорил — останься наверху! — резко сказал Джек, поворачиваясь к немцу. — Теперь вон морщишься!
— Да пожалуйста, могу и не морщиться…
— А тут давным-давно никто не был, — заметил вдруг Ник. — Чувствуете, какой воздух… мёртвый? Затхлый?
Все дружно и громко принюхались. В самом деле — воздух был сильно застоявшийся. Он как нельзя лучше подходил этой комнате вообще — с её устрашающей статуей — и штурмовики внезапно начали чувствовать, как ими овладевает гнетущая усталость.
Джек приказал принять по таблетке метапроптизола. Сам он напряжённо продолжал думать. Если сюда можно попасть только тем путём, каким они пришли — то плохо дело. Конечно, можно дождаться, пока уйдёт прилив — и поискать выход в залитых сейчас коридорах. Но это значило — ждать, терять время… а Джек больше всего на свете хотел настичь и уничтожить тех тварей, убивших раненых в подвале и заманивших его отряд в эту древнюю ловушку. Поэтому он не дал отдохнуть ни себе, ни своим людям. Едва сказалось действие метапроптизола, как штурмовики бросились искать выход.
Повезло маленькому греку Келли-Келефтису. Войдя в раж, он выстукивал автоматом одну из стен, когда часть её совершенно бесшумно ушла вниз, в пол, открыв низкий сводчатый коридор, в стенах которого в каменных держателях ещё — удивительно — крепились деревянные ручки факелов. Но, едва штурмовики сунулись внутрь, как деревяшки бесшумно осыпались на пол текучими струйками серого исчезающего праха.
— Уж здесь-то точно никто давно не был, — резюмировал Арчи.
— Последними, наверное, были они, — спокойно кивнул вперёд Джек. Вытянул руку с фальшвейером — и все увидели четыре вытянувшихся вдоль стен скелета. Их одежда — если и было на них что-то когда-то надето — рассыпалась давным-давно. Сохранились лишь золотые трёхзубые короны, похожие на те, что украшала голову статуи динозавра — а ещё золотые пояса из мелкой чешуи, наполовину съеденные зеленью бронзовые месяцевидные ножи, висевшие на них, на нечто, бывшее, скорей всего, застёжками для одежды.
Стены коридора не были чистыми. Их покрывала поразительно яркая мозаика из кусочков цветного стекла. Свет фальшвейера рождал дрожкое движение в глубине стекланных кусочков, отчего весь коридор словно бы наполнился вкрадчивым движением.
— Пошли, — скомандовал Джек. В его глазах тоже было любопытство, как и у всех остальных — неутолимое, вечное любопытство белого человека, которое не смогла истребить даже Великая Ночь Безвременья.
Отряд двинулся коридором, невольно медленным шагом — чтобы побольше успеть увидеть. На стенах разворачивались картины городов, площадей, казней, работ — и над всем этим как бы царили странные получеловеческие существа. Они были везде и — иначе не скажешь — терроризировали людей, смуглокожих, черноволосых. Терроризировали обыденно и буднично, казалось, что это даже не вызывает возмущения у жертв. Рисунки были яркими и, хотя и условными, но очень образными и полными чувства…
Потом большая волна выносила на какой-то берег белые корабли под чёрными парусами — и всё менялось. Появлялись высокорослые белокурые атлеты в красивых одеждах. Огонь слетал с пальцев их протянутых рук, молнии вырывались из глаз и уст. Они уничтожали, прогоняли чудовищ-полулюдей, и те бежали в ужасе, они простирали могучие руки над ликующими смуглыми толпами, рушили огромный жуткий город…
— Какая же это древность? Что это? — бормотал кто-то за спиной Витьки. Все штурмовики были далеки от науки как таковой. Но каждый из них интуитивно понимал, что этот коридор — сокровище. И никакая война не имеет права его коснуться.
— Идёмте скорей, — Джек сам с трудом заставлял себя не замедлять шаг. — Не насмотримся…
— Простенький фотоаппарат бы… — тоскливо вздохнула девчонка со шрамом. — А если нас перебьют всех — никто же ничего не узнает!
— Ничего, — хлопнул её по плечу Арчи, — не мы, так ещё кто — вернутся![43]
Коридор перешёл в лестницу — узкий проход, прорубленный, судя по звуку, в монолитной сткале. Ступеньки ещё в незапамятные времена изглодали до глубоких выбоин тысячи и тысячи спускавшихся и поднимавшихся ног. Но сейчас на этих ступеньках лежала всё та же пыль, густая и пушистая, как вата, вспархивавшая невесомыми облачками при каждом шаге.
— Неужели они нажимали эти рычаги всякий раз, когда надо было войти или выйти? — пробормотал Ник, трогая ещё одну палку, торчащую из стены. — Охренеть можно…
— Охренеть можно от другого, — покачал головой Джек. — От того, что вся эта механика вообще работает… И из чего только эти рычаги сделаны, кстати? На алюминий похоже, но это не алюминий, конечно… Давай-те как поднимем, только осторожно и чуть-чуть, а ты, Келли, загляни внизу в щель.
— Келефтис меня зовут, — сообщил грек, ложась на живот. — Давайте.
Каменный блок пошёл вверх, плавно и тихо поднявшись на высоту ладони. Грек, заглянувший в щель. Ящерицей отпрянул обратно, вскочил и прошипел:
— Опускайте… там бандосы!
10
— Много? — в наступившей напряжённой тишине спросил Джек.
— Не рассмотрел… по-моему, они… — грек дышал так, словно это он поднимал дверь, причём в одиночку. — Спят они, по-моему, — он перевёл наконец дыхание.
— Те самые? — быстро спросил Эрих.
— Откуда я знаю? — сердито спросил Келефтис.
— Побольше откройте, только тихо, — приказал Джек, сам ложась на живот.
Каменная плита снова пошла вверх — второй раз за кто знает сколько времени…
…Снаружи был день. Странно, там правда всё ещё был день, и судя по всему — прошло всего часа три с того момента, как они вошли в подземелье. День, духота, тучи, полные то ли дождём, то ли всё-таки снегом, ветер… тревожный солнечный свет между чёрных клубящихся громад… Потайной ход открывался во внутренний дворик полуразрушенного дома. Совсем рядом что-то горело, слышался треск перестрелки. Во дворе спали человек десять.
Это были несомненно они — «синие береты». Хотя беретов на них как раз не было, просто во дворе спали, присловнившись к стене, привалившись друг к другу, сжимая и во сне оружие одиннадцать белых.
Почему-то все штурмовики были уверены, что это — те самые «синие береты». Никакие другеи. И никто из спавших во дворе — коротким, чутким и тяжёлым сном — не подозревал, что на них смотрят из щели, открывшейся в древней монолитной стене, холодные, жестокие глаза мстителей.
— Так, — Джек, повернувшись, достал нож. — Всех, быстро, без шума — вперёд.
Штурмовики быстро и слаженно, по двое, стали проникать во двор, в движении доставая холодное оружие.
Кайса указала на крышу и показала палец. Кто-то из парней Арчи, пробежав к выходу на улицу и чуть выглянув, показал палец тоже.
Двое часовых. Спящие постарались обезопаситься, и вполне грамотно. Они и думать не могли, что опасность придёт… из стены. Как сами они пришли в подвал к раненым.
