Андрей Посняков - Кокон
— Ничего, — ободряюще улыбнулся Егор. — Со временем, убедившись в нашей правоте, к нам примкнут многие.
Говоря о «правоте», он имел в виду участившиеся случаи нападения небольших банд на отдельные дворы или участки. Опасность представляли и бомжи, которые забирались в огороды и тащили все подряд, в основном, конечно, жратву.
«Комсомолец» не поленился перечислить по бумажке почти все произошедшие за последние пару недель инциденты:
— Семнадцатого мая на улице Красных Пилотов, одиннадцать, — набег на картофельную яму, унесли все подчистую, хозяин получил поленом по голове; восемнадцатого — забрались на участок на Пролетарской, утащили рассаду, двадцатого — там же, на Красных Пилотов, вынесли вообще все, что смогли, хозяйскую дочку изнасиловали в извращенной форме, между прочим, девчонке еще шестнадцати нету… и все — средь бела дня, обращаю ваше внимание.
Присутствующие хмуро кивали — про все это они и так прекрасно знали, можно было не рассказывать. И понимали: никто не может чувствовать себя в безопасности. Собственно, потому сюда и пришли.
А Егор — или его «комсомольцы», от лица которых он тут выступал, — предлагали дело. Объединиться, создать отряд самообороны, да не простой, а вооруженный — охотничьими ружьями, пиками и всем прочим — и патрулировать по ночам улицы. Разумеется, в старом городе.
— Район наш компактный, — с улыбкой вещал «комсомолец». — Так что пока и малыми силами справимся. Главное, организованность. Кстати, могу вас уверить, наши соседи — с Пролетарской, с Партизанской, с Добролюбовской — точно так же сейчас организуются. Так что будем работать в полном контакте.
Последняя новость произвела на собравшихся самое благоприятное впечатление: уж конечно, если и соседи тоже, то почему бы и нет?
— Пока наденем красные повязки, — распоряжался Егор. — А потом, кто знает? Может быть, решим вопрос и о форме.
— Во как! Армия, значит, своя. Войско.
— Да, армия! А почему бы и нет? Напомню: нам не только бомжи противостоят, но и организованные молодежные группировки. Жалости они не знают… потому и мы к ним — тоже не будем. Стрелять, как бешеных псов!
Толпа одобрительно зашумела:
— Верно!
— Дельно говорит парень!
— А ружья? Ружья-то не у всех есть.
— В каждом патрульном отряде обязательно будут те, кто владеет огнестрельным оружием, — тут же заверил Егор. — Не меньше трех человек. Потом, со временем, думаю, вооружим всех. Ну а пока — уж у кого что есть. Кстати, я сейчас пущу список… У кого какое оружие — прошу не стесняться, записываться. Пожалуйста… Наташа, раздай карандаши и ручки…
Подумав, Тихомиров записал старое ружьецо и, скосив глаза, увидел, как сидевший рядом Артем, почесав затылок, внес в список свое табельное оружие — ПМ, пистолет Макарова, правда, в скобках указал: «без патронов».
Максим протянул руку:
— Дай-ка! Я тоже напишу, что заряжать нечем.
Тут же разбились на отряды и договорились о выходе на первое патрулирование. В пятницу, послезавтра, как раз оно и выпадало отряду, в котором оказались Макс с Артемом, — он назывался «Сьенфуэгос», по имени знаменитого кубинского революционера, а еще были «Фидель», «Рауль» ну, и «Че Гевара», конечно же.
* * *В пятницу новоявленные дружинники собрались на углу, у сквера, — Максим с Артемом, угрюмый мужик-сосед, выбранный командиром отряда, и девушка Наташа — в качестве комиссара.
— Комиссар, — ухмыльнулся Макс. — Надо же — все по-взрослому.
На дворе стояли белые ночи — точнее, желтые, белыми они были раньше, до тумана, — а потому и сильной необходимости в фонарях не возникало.
Макс и угрюмый — звали его, кажется, Федором Иванычем или как-то так, Тихомиров не расслышал — имели на вооружении старенькие охотничьи ружья, кроме того, у Артема имелся табельный ПМ без патронов. Патронов ему, кстати, так пока и не выдали, а вот дроби и пороху для ружей Егор отсыпал щедро, правда, предупредил, чтоб заряды понапрасну не тратили, а только в случае крайней необходимости.
Таковая необходимость, впрочем, не замедлила появиться в первое же дежурство. Все началось с того, что один из патрульных — совсем еще сопливый парнишка лет семнадцати — предложил проверить сквер:
— Я там это… вроде дым видел… Может, бомжары картошку пекут? Они как бы это… ее вчера у бабки Мани, соседки, выкопали, гады… покрали. Она только посадила, а они сразу и выкопали.
— Ну да, ну да, — спрятал усмешку Макс. — Жрать-то хочется.
— Пойдем, — согласно кивнула Наташа. — Негоже всяким бомжам позволять у честных людей урожай красть!
Тихомиров хмыкнул: вообще-то говоря, до урожая еще далековато было.
Пошли. Не шумели, да особо и некому было — семь человек, вот и весь отрядец. Ближе к реке, среди разломанных скамеек и куч самого разнообразного мусора, действительно горел костерок, вокруг которого копошились колоритные личности, человек пять — не поймешь, мужчины или женщины. Двое в зимних пальто, вязаных шапочках-петушках и почему-то босые — Макс сразу окрестил их королями в изгнании, остальные выглядели менее экзотично — кто в куцем пиджачке, кто в затрапезной куртке, в старых рваных кроссовках, в сапогах резиновых. Бомжары — бомжары и есть.
— Точно — картошку пекут, гады! — понюхав принесенный порывом ветра дым, уверенно заявила Наташа. — Что ж, придется их проучить. Парни, дубины при вас?
Это она обратилась к, так сказать, молодому составу патруля, подросткам, которых угрюмый командир прозвал пионерами.
Он и сейчас ухмыльнулся:
— Эй, пионеры! Про дубины что — не вас спрашивают?
— Да взяли мы, взяли… что, не видно что ли?
И в самом-то деле, неужели не видно?
Видно… Но Наташа не так просто спросила, а для порядку. Показывала, кто здесь на самом деле главный, соплюшка.
— Так… Дядя Федор…
Это она — мужику, командиру.
— Думаю, нам надо разделиться. Вы со старшими с реки зайдите — шуганите их посильнее, ну а уж мы тут встретим.
Максим скривился: не очень-то ему улыбалось воевать с бомжами, тем более гнать их под «пионерские» дубинки. Хотя, с другой стороны, повальное воровство и выкапывание посадок достало уже вконец.
— Пошли. — Федор призывно махнул рукой. — Там спустимся, где беседка была… по краю.
Так и пошли, осторожненько, стараясь не угодить в многочисленные, видать, оставшиеся еще от растаявшего снега лужи. От реки поднимался туман.
Копошившиеся у костра бомжи, похоже, что-то почувствовали, заозирались, кто-то уже, словно заяц, кинулся прочь…
Угрюмый Федор ухмыльнулся и, засунув два пальца в рот, свистнул.
— Не свисти, дядя, денег не будет! — раздался внезапно чей-то спокойной голос.
Из-за беседки вышло трое парней — двое высоких, коротко стриженных, амбалистых, похожих, словно родные братья, и один низенький, коренастый, с круглым широкоскулым лицом и чуть приплюснутым носом боксера. Он, судя по всему, был тут за старшего.
— Ружьишки свои положили бы на травку, — закуривая, посоветовал коренастый. Он был в просторной рубашке с закатанными рукавами, руки его казались синими от наколок. — Ружьишки положите — и можете проваливать. Что не ясно, фраера?
Федор нехорошо усмехнулся.
И тут грянул выстрел. Из беседки, точнее, из-за ее полусожженных остатков. Высунувшийся оттуда парень в серой приплюснутой кепочке помахал карабином.
— Ну? — Коренастый выплюнул сигарету.
— Что ж. — Подмигнув Артему, Тихомиров пожал плечами и, сорвав с плеча ружье, медленно наклонился к земле… Шепнул: — Федор, бери того, что в беседке… Артем — к деревьям.
И, сделав кувырок вперед, ударил ногами склонившегося уголовника в шею! Тот отлетел в сторону и без звука повалился в бурьян.
Снова бабахнул выстрел — позади, рядом — это выпалил по беседке старшой. Бил прицельно — охотник что ли? Впрочем, откуда же иначе у него ружье?
Вскочив на ноги, Тихомиров нервно повел стволом:
— А ну…
Он не успел договорить — парни тоже оказались не лыком шиты. Один из них ловким ударом ноги выбил из рук Макса ружье, отлетевшее далеко в сторону, другой бросился на Артема. Завязалась драка…
Максим сразу же ударил подскочившего кулаком в скулу, тот увернулся и в свою очередь тоже нанес удар, и тоже справа, в скулу, — Тихомиров так и покатился кубарем по траве.
Ха-ароший удар, ничего не скажешь! Профессионал, видно по всему…
Оп!
Заметив мелькнувшую тень, Максим едва успел уклониться от удара ноги, поймал бившего за щиколотку, дернул на себя, крутанул… и тут снова прогремел выстрел.
На этот раз стреляли не из охотничьего ружья — били из пистолета, ПМ или ТТ…
— Атас, парни! — прокричал выбравшийся из бурьяна коренастый. — Сваливаем.
Ах, сволочи…
* * *Понемножку приходя в себя, Тихомиров потрогал набухающую скулу.
