Газлайтер. Том 23 - Григорий Володин
Светка медленно присаживается рядом, её взгляд буквально прожигает мою новую тушу.
— Блин, Даня… — начинает она, глядя на меня каким-то странным, заинтригованным взглядом.
Я приоткрываю один глаз.
— Что?
Светка жестикулирует в мою сторону, словно пытается подобрать слова.
— Ну… мышцы.
— Что мышцы?
Она кивает на меня, её глаза шире обычного.
— Ещё больше. Ты прям громадный стал.
Я опускаю взгляд на себя. И, правда. Не только мохнатый, но ещё и раздулся. Мешковатый камуфляж, специально сделанный таким чтобы контур тела был размыт, а не четко очерчен, впился в тело, одежда сидит теперь впритык, словно её сшили на парня раза в полтора мельче.
Я встаю, и ткань натягивается на плечах так, что трескается одна из застёжек.
— Хм. — Я двигаю пальцами, ощущая, как под кожей перекатываются валуны-мышцы.
— Ну и отлично, — ухмыляюсь.
Хорошо хоть лицо пока не мохнатое.
А ведь у меня сейчас две демонские болезни. Вирус монахов. И эта бактерия Миража. А если их скрестить? Ммм, ладно, это попозже покумекаем.
Кстати, надо бы вызвать подмогу. А то скоро запахнет горячим.
Достаю артефакт связи, активирую, чувствую лёгкую вибрацию магического канала, но перед подключением вспоминаю одну важную вещь.
— Свет, пока ты не ушла, а принеси ещё пирог, а?
Светка замирает и смотрит круглыми глазами:
— Даня, ты серьёзно? Ты сейчас заражён непонятной хренью, оброс мускулами, мехом и рогами… и спокойно думаешь о том, как перекусить пирогом⁈
— Ещё как!
Светка со вздохом уходит, ворча себе под нос.
А я подключаюсь к Дятлу.
— Дятел, это Филин. Короче, у нас тут задание застопорилось. Но не сильно.
— Что-то требуется, шеф? — голос протяжный, ленивый на первый взгляд, но я знаю, что это обманчивая видимость. Он не расслабляется ни на секунду, всегда готов включиться в работу.
— Да. Отправь Золотого патрулировать северные воды за Буяном. Пусть каждый час делает облёт. Если понадобится мне — я его перехвачу мысленно и позову к себе. А так пусть сжигает лодки с недодемонами. Рыбакам хоть польза.
— Принято, шеф. Всё сделаем.
Я отключаюсь, кидаю артефакт рядом с собой на тумбочку, где он глухо стукается о деревянную поверхность.
Закидываю ноги на матрас, раскидываюсь, руки убираю за голову.
Ну что ж. Теперь осталось только ждать. Недодемоны придут.
Вопрос — когда.
А пока… Можно перекусить ещё и вздремнуть.
* * *
Северные воды за Буяном
Петя, по прозвищу Прыщ, стоит на ржавом катере, сжимает поручень, и сейчас это единственное, что не даёт ему провалиться в море. Он наблюдает за стариком Фёдором — хозяином этого допотопного судёнышка и человеком, который запрещал ему даже приближаться к своей дочери.
Петя любил Матрену. Любил обоюдно — то есть не в одни ворота. Он просил её руки у старика, даже речь заготовил. Слова отрепетировал перед зеркалом, лучшую рубаху надел. А старик лишь морщился и отвечал коротко, ёмко и смертельно обидно:
— Ты, Петя, дебил.
Петя с этим не спорил. Но сердцу не прикажешь.
Потом старик отправил Петю работать, и вот сейчас сети выужены. Катер покачивается на волнах, сеть уже набита свежей рыбой — улов сегодня хороший, но радости не приносит.
И тут…
Из тумана на них плывут две костяные лодки. Лодки жёлтые, будто высохшие черепа, рёбра проглядывают сквозь тонкие перепонки, мачты выглядят как вытянутые позвоночники. На бортах сидят недодемоны — твари с кривыми рогами, уродливыми пастями, полными желтоватых клыков, у некоторых клыки длиннее носов. Они гребут прямо к рыбакам, рычат, улюлюкают, скалят челюсти, приближаясь слишком быстро.
— Ну, вот и всё, моряки… — проворчал он, снял шапку, почесал лысину и на секунду задумался, на кой чёрт он вообще вышел в море сегодня. — Дорыбачились.
Рыбаки переглядываются, но всё уже понятно без слов. Недодемоны окружают их с двух сторон.
Катер мог бы удрать от одной лодки, но не от двух — тем более что одна совсем рядом, её костяной нос уже режет волны.
Фёдор сплевывает сигарету в волны, быстро спускается в трюм, возвращается с старой, потёртой иконой, покрытой тёмными пятнами от пальцев, и бормочет:
— Господи… Если ты есть, если ты нас спасёшь, я готов… я готов на всё! Буду половину заработка храмам отдавать! Буду поститься каждый месяц! Да даже дочку за Петьку Прыща отдам!
Петя тоскливо выдыхает.
— Ну, вот.
А ведь счастье было так рядом…
Внезапно небо разрывает вспышка. Катер содрогается, рыбаки валятся на палубу. С неба обрушивается огненная колонна. Первая лодка вспыхивает, превращаясь в горящий остов. Недодемоны не успевают ни заорать, ни прыгнуть в воду — огонь сжирает их за секунды.
Рыбаки не успевают даже закричать, как небо взрывается новой вспышкой.
Золотой дракон.
Он пронёсся над ними, крылья вспороли воздух, и новый огненный шквал испепеляет вторую лодку вместе с демонами.
Петя зажмуривается от жара. Катер покачивается на остатках волн, вокруг стоит зловонный дым пожарища.
И тут в головах всех рыбаков раздаётся голос.
Презрительный. Надменный.
— Фу, людишки. Никчёмные. Нафиг сюда попёрлись, если даже за себя постоять не можете?
Петя вздрагивает, ощущая, как слова словно давят прямо в черепе.
Дракон взмывает ввысь, делает круг над катером, бросает на них последний презрительный взгляд и, не торопясь, исчезает за облаками.
Тишина.
Только катер скрипит, волны плещутся о борт, и на углях в воде до сих пор тлеют костяные обломки.
Фёдор, поднимаясь, дрожащей рукой мнёт шляпу. Смотрит на Петьку. Снова на небо. Снова на Петьку. Снова на небо. Снова на будущего зятя…
Затягивает пояс и тяжело говорит:
— Ну, Петька Прыщ… Сегодня у тебя счастливый день.
* * *
Я лежу на койке, лениво жую яблоко. Фрукт хрусткий, сочный, но вкус уже не так радует. То ли из-за общей обстановки, то ли из-за того, что я теперь мохнатый и жру как кабан. Никак не могу наесться. Светка сидит рядом, болтает ногой, разглядывает остатки моего скинутого камуфляжа. Пришлось переодеться в местную одежку.
— Тут яблок просто дофига, — говорит она, наблюдая, как я разбираюсь с фруктом. — Садовых деревьев много, растут вообще без проблем.
— Демоны хорошо влияют на почву и рыбу, но плохо — на людей, — замечаю я, довольно хрустя яблоком.
Светка фыркает,
— Да уж, есть
