Братство - Андрей Владимирович Фёдоров
– Спасибо, дорогой брат Реммет, но мне ехать во владения отца не захочется ни при каких обстоятельствах. Он уже раз обещал, что убьёт меня при встрече. Испытывать судьбу я не хочу. И не надо про призраков прошлого: Альму не отпускал я, а тут ситуация обратная, и, нежели случайно встретить отца, мне лучше всё-таки убежать…
– Хм… – инквизитор пожал плечами, – будь по твоему. И раз наши пути тут расходятся, то позволь с тобой тепло попрощаться.
– Конечно, – улыбнулся Нистрам.
Они обнялись.
– Я рад тому, что помог тебе стать достойным человеком, – Реммет похлопал отшельника по спине.
– Я рад тому, что в своё время наши пути пересеклись. Если бы не ты, я был бы трупом, а этот мерзавец Велеон Пантри спустил с меня семь шкур.
– Тсс… – Реммет приставил к губам указательный палец, – мы не говорим о мертвецах плохо, к тому же так грубо.
– Прости, – с досадой отвечал Нистрам, – просто до сих пор как вспомню…
– Не забывай притчу о старце с горы Кадон и учись прощать призраков прошлого. Простить его тяжело, но после его смерти ты обязан.
– Да, я его простил. Само просто вырвалось.
– Тогда держи себя в руках Нистрам.
– Держу.
Реммет помотал головой.
– Ты на правильном пути, и сейчас мне даже не хочется тебя отпускать. Хочу поддержать в борьбе с искушениями. Но раз тебе нужно ехать, то не смею более задерживать, – инквизитор протянул Нистраму руку, – дадут боги, ещё свидимся. Будь счастлив.
– Несомненно!
Инквизитор и монах пожали друг другу руки и разъехались. Реммет отправился на запад, Нистрам на восток.
И хоть Реммет уговаривал его поехать и не бояться, Нистрам ни за что бы не смог пересилить свой страх. Он ещё во времена бурной юности, приключений и авантюр, совершённых на пару с Альмой неоднократно получал от отца письма с угрозами лишить сына головы, если тот посмеет оказаться в окрестностях города Кельдавенн и замка Сетон Д`Вирит – родого поместья Парадайсов. Конечно, он не хотел сделать это серьёзно – Нистрам его сын, как-никак. Более, чтобы образумить сына, он старался чаще пытаться без лишней ругани и конфликтов объяснить сыну, что есть хорошо, а что есть плохо. Но тем не менее его выходки лорда Ванкреда раздражали. После же того, как Альма обула отца Нистрама, украв с его банковского вклада сотни тысяч цельдиев, он не только убил ростовщика, обманутого возлюбленной Нистрама, но и пообещал четвертовать родного сына. Помимо этого отец Альмы Унион купец из Кленшинга узнал, что Нистрам был сыном Ванкреда, посему пообещал убить и того, и другого. По всей совокупности этих причин ехать в Кельдавенн с инквизитором отшельнику не хотелось, так как его могли узнать по внешности, речи, акценту – да по чему угодно. При любом раскладе в окрестностях Сетон Д`Вирита появляться было глупо и безрассудно, посему он и развернулся. И, кстати говоря, про всё это Нистрам узнал, когда учился в Каэрдене. То есть молва о произошедшем в таверне Раендона пять лет назад была столь сильна, что даже монахи об этом говорили, хотя им обычно нет дела до житейских скандалов и конфликтов. Сам же Нистрам, чтобы не дай боги Ванкред или Унион не вырезали монастырь в стремлении отомстить, всегда уточнял, что сыном Парадайса не является и не может являться, так как сам якобы вообще из Дрёкенберга, а не из Неймедена, прикрываясь тем, что в этих королевствах похожие по произношению многих звуков национальные языки, а посему и говор на общей речи у Нистрама схожий на неймеденский.
И вот, казалось бы… Пять лет уже прошло. Да про существование младшего сына лорда Парадайса уже все должны были забыть! Куда-то уехал с инквизитором давным-давно и был таков. Возможно, волки в лесу съели. А если пропал, где южнее, то львы. В общем искать бесполезно. А если вернётся в родные края, никто его и не узнает тут, столько лет прошло. Да и с Ванкредом и старшими братьями за это время могло произойти всё, что угодно. Чего бояться?
Но Нистрам как чуял, что рядом с домом и замком вообще лучше было не появляться. Правда, в этот раз интуиция подвела. Ему бы в Неймедене в принципе не появляться, а он решил неподалёку от вотчины Ванкреда с Ремметом шастать. И чуйка подставила Нистрама настолько, что произошло самое худшее, чего не должно было произойти. С другой стороны есть же поговорка смердов «вспомнишь про дерьмо – вот и оно», по закону подлости она всегда работает. И глупо было бы думать, что в этот раз всё будет иначе. Нет. Если должно произойти худшее, оно произойдёт. И Нистрам убедился в этом сам.
Всего минут десять назад с Ремметом разошлись, как вдруг вдали показались несколько всадников, скачущих по дороге. Чего бояться? Из-за чего переживать? Пусть едут, куда вздумается. Быть может, вообще свернут. Но нет. Те продолжали скакать в сторону Нистрама, из-за чего он сильно напрягся. Издалека они выглядели ландскнехтами, а не бойцами регулярных армий, а это прибавляло проблем, так как вне военных походов наёмники, если были без работы, чаще всего занимались разбоем. Даже грабёж беззащитного монаха был делом нередким, ведь те всегда могли взять из общей казны церкви немного цельдиев для покупки еды и одежды, потому и поживиться у них было чем. Так что ни статус монаха, ни, собственно, даже его принадлежность к церковникам не спасала от бандитов и грабителей. Да, ландскнехты после этого могли пожалеть, что на свет родились: охота на них со стороны инквизиции была бы открыта везде. Где могла рука церкви достать. Но кого и когда это останавливало? Голодный наёмник, недополучивший денег в ходе военной кампании, даже женщину с детьми, если потребуется, и убьёт, и ограбит. Что уж говорить о священнике. Его замочат без зазрений совести, ибо нередко после череды войн веру теряют, а не обретают. Посему и убить церковника уже не так страшно, ибо в огненные подземелья Маггота уже не веришь.
Чем ближе всадники в числе двух ландскнехтов, троих оруженосцев и одного юного пажа приближались, тем больше Нистрам напрягался. От страха даже натянул на глаза капюшон своей рясы, лишь бы не сталкиваться взглядами от греха подальше. Но только они приблизились вплотную и проехали мимо, не тронув монаха, как тут же Нистрам успокоился: «Ну вот! Зря переживал!»
Лиц он их не видел, но если бы обратил внимания, то стоило бы
