Максим Парамохин - Две грани нейробука (СИ)
Разумеется, с переломом такое не удастся, но песик в подобные тонкости не вникал, и кинулся наутек.
— Прекрати его пугать, — бросилась на защиту любимца возившаяся с кустами ежевики Касанта. — Ты сам злобный.
— Пусть боится, — Эвандор рассмеялся.
Боится!
Разгадка пришла, как вспышка молнии.
— Вот чего нам не хватает. Страха!
— Чего? — забыв на секунду о взаимной неприязни, Эвандор и Касанта дружно уставились на него.
— Страх! — ответ казался настолько очевидным, что Джантор удивлялся, как он не додумался раньше. — Вот что теряется в нейроклипах. Ощущение опасности. Страх.
* * *— Только не говори, что мы боимся, — насупился Эвандор. — Я ничего не боюсь. Прыгаю, и все.
— Что теряется? О чем ты? — с удивлением спросила Касанта.
Ах, ну да, она же вообще не знает.
— Смотрите, когда мы реально прыгаем, то сознаем потенциальный риск. Да, он настолько мал, что в большинстве случаев им можно пренебречь. Однако вероятность нераскрытия парашюта и других опасностей сохраняется, что придает нашим прыжкам особую остроту. А при создании нейроклипа ощущение опасности теряется.
— Конечно теряется, — Эвандор усмехнулся. — Ведь от нейроклипов не умирают. Чего им бояться?
— Ты прав — ничего. Но, — Джантор задумался, параллельно отыскивая в памяти нейробука учебник по эмоциональным состояниям и связанным с ними зонам мозга, — страх относится к непроизвольно-автономным процессам. Он может возникать и в отсутствие реальной угрозы. В старину даже существовала особая категория психических заболеваний, именуемых фобиями. Некоторые люди панически боялись высоты, замкнутых пространств, крыс…
— А чего их бояться, — презрительно скривился Эвандор, — раздавить, и все.
Он впечатал каблук здоровой ноги в асфальт, словно давил невидимую крысу.
— Я про другое. Суть в том, что эмоциональный уровень эволюционно древнее сознательного, а потому сильнее. В случае фобий люди испытывали панический страх при полном отсутствии реальной опасности. Но, поскольку в мозгу есть нейроны как возбуждающие, так и есть тормозящие, с появлением вживленных компьютеров разум получил дополнительный козырь. Мы способны сознательно подавлять нежелательные эмоции и ощущения. Как, например, боль. Тебя ведь совсем не мучает сломанная нога, хотя без нейробука ты бы ужасно страдал.
— Да, да, я знаю, что нейробук подавляет боль, только информирует о повреждении. У меня на краю поля зрения постоянно торчит виртуальная модель с красной ногой. Но причем тут страх?
— Там тот же принцип. Страх и боль эволюционно сформировались как защитные реакции на внешние угрозы. Они вообще сильно связаны. Чаще всего страх вызывается тем, что причиняет боль. Единожды обжегшись, животное держится от огня на расстоянии, значительно превышающем безопасное, потому что боится. Но мы, люди, находимся на более высоком уровне развития, мы можем оценить опасность, просчитать. И действовать, даже сознавая угрозу жизни и здоровью. Прежние эволюционные механизмы утратили свою значимость, но, будучи более древними, сохранили влияние. И только с появлением нейробуков стало возможно его устранить. Однако вживленный компьютер способен работать в обе стороны. Как подавлять страх, так и вызывать его, даже если никакой угрозы нет. Мы вполне способны добавить в нейроклипы ощущение опасности.
Эвандор чуть помедлил. Наконец пожал широкими плечами.
— Ерунда все это. Не забивай ты голову нейроклипами, давай лучше придумаем, как полет зацепом организовать.
— Организуем, но потом. Тебе все равно надо ногу залечить. А я как раз успею добавить в нейроклипы немного страха.
— А кто захочет их смотреть, если они станут пугать? — спросила Касанта.
— Ну, я же не собираюсь вызывать панический ужас. Добавлю чуть-чуть. Примерно как ты добавляешь специи в свои блюда. Самую малость, для остроты.
Джантор чувствовал, что нашел разгадку. Поднявшись к себе, запустил по Интернету поиск утилит, вызывающих страх. К его огромному удивлению, ни одной не нашлось. Он расширил поиск, используя разные комбинации ключевых слов — бесполезно. Готовых нейропрограмм, использующих эту эмоцию, также не оказалось. А последняя научная статья, посвященная страху, опубликована почти двадцать лет назад.
Вышел на форум экстремальщиков, поделился идеей. Она вызвала бурный отклик, однако подходящую программу никто не посоветовал.
Раз ее нет — придется создать. Надо лишь найти в операционной системе соответствующие базовые программы и понять, как их модифицировать. Открыв каталог, Джантор принялся искать. Но ему быстро надоело, и, поскольку время перевалило за полночь, он решил отложить все до завтра.
На следующий день после работы снова начал искать файлы, управляющие страхом. И опять ему вскоре наскучило. Вспомнился вчерашний разговор с Эвандором и полеты зацепом. Они наверняка подарят массу новых впечатлений.
Джантор целиком погрузился в решение новой задачи. Математическое моделирование показало, что трос лучше брать растягивающийся, в противном случае рывок при захвате может привести к травме. Он спроектировал кронштейн, потом рассчитал натяжение троса. Отправил заказ в компанию, делавшую снаряжение для экстрима. Об управляющих страхом нейропрограммах он почти забыл.
Кронштейн и трос доставили в субботу. Весь вечер Джантор с Шинвином обсуждали завтрашний полет, моделировали различные ситуации.
— Кстати, что там с твоей идеей страха? — неожиданно сменил тему приятель. — Как ощущаются нейроклипы с ним? Ближе к реальности?
Вопрос застал Джантора врасплох. За последние дни он, хоть и возвращался к этой задаче несколько раз, так и не сдвинулся с мертвой точки. Постоянно отвлекали дела поважнее.
— У меня тоже времени не нашлось, — посетовал Шинвин.
Странно. Впрочем, они оба и правда заняты. Зацеп-полеты заманчивы, но потенциально опасны. Надо все смоделировать и просчитать. Решил узнать, как успехи у других. Краткий опрос порядком обескуражил. Хотя идея с каждым днем находила новых сторонников, обсуждение различных ее аспектов ширилось, но в практической реализации не продвинулся вообще никто. Ни одной готовой программы, порождающей страх, так и не обнаружилось, а два десятка человек, выразивших желание ее создать, не сделали ничего.
У каждого, по их словам, последние дни выдались чересчур хлопотными, но в ближайшем будущем они обязательно займутся проблемой.
Просто поразительно. Некоторые столько лет бились над загадкой, а теперь, когда она вроде бы разрешилась, не нашли времени на ее реализацию. Один или два — возможно. Но чтобы все сразу? Людей словно отталкивала неведомая сила.
В тайные силы Джантор не верил, и со страхом он обязательно разберется.
Но не в воскресенье. Сегодня главное — полет зацепом.
На аэродроме, когда укладывал парашют, мелькнула мысль взять запасной. Но он отказался. Второй будет лишь мешать и стеснять, а первый, если укладывать согласно инструкции, которую Джантор держал перед глазами, абсолютно надежен.
Мысли сами собой перетекли к проблеме страха. Боится ли он?
Потенциальный риск безусловно есть. Падение с большой высоты не оставляет человеку шансов выжить, а потому любой полет, будь то самолет, вертолет, дельтаплан, теоретически опасен. Мотор может заглохнуть, парашют не раскрыться. Но техника очень надежна, наработка на отказ составляла сотни тысяч и даже миллионы часов, вероятность поломки менее одной на миллиард. Слишком мало, чтобы отказаться от столь заманчивых перспектив.
Да, он сознает риск. И, наверное, именно это осознание порождает тот особый трепет, который Джантор ощущал перед каждым прыжком. Но сомнений, колебаний, желания отступить он не чувствовал. Страха нет.
А если нейробук подавляет его, как боль, и не должно быть.
Они взлетели. Поднявшись на три тысячи метров, Джантор сделал несколько пилотажных фигур. Самолет ощущался отлично, никаких проблем и неполадок не чувствовалось. Можно переходить к главному.
Подняв машину еще на две тысячи метров, чтоб иметь запас высоты, Джантор открыл люк и прыгнул.
Легкие наполнил прохладный чистый воздух, земная тяжесть сменилась восхитительной легкостью, от раскинувшейся на многие километры вокруг картины захватывало дух. И восторг, восторг полета. Но сейчас Джантор постарался от него абстрагироваться. Пока это полет в одном направлении — вниз. Однако он сможет больше. Сохраняя нейросвязь с самолетом, пустил его по спирали вокруг себя. Весьма непривычно видеть машину глазами, и в то же время собственное тело ее камерами. Он тренировался на виртуальном симуляторе, но вживую все воспринимается несколько иначе.
Когда скорость свободного падения стабилизировалась, Джантор развернул «Сессну» так, чтобы самолет со снижением летел на него, но выше.
