Максим Парамохин - Прайс на бессмертие

Глава 1. Большой проект

       Игорь Сергеевич Тарасов, директор по развитию научно-производственного объединения "Синапс", остановился перед белыми дверями, запертыми на электронный замок. Вход в этот сектор строго ограничен.

       Но не для директора по развитию. Вживленный в мозг нейрокомпьютер отправил по радиоканалу персональный код доступа, и створки разъехались в стороны, пропуская его в одну из самых закрытых лабораторий "Синапса".

       В отличии от обычных коридоров тут редко можно встретить кого из сотрудников. Люди здесь проходили строжайший отбор, и практически все время занимались именно тем, за что им платили - научными исследованиями. А платили им немало.

       Тарасов прошел в кабинет начальника лаборатории. Зеленый огонек показывал, что Лесли Штарк на месте. Игорь отправил сигнал-запрос, и спустя секунду с чуть слышным щелчком дверь съехала вбок. Условия безопасности в лаборатории таковы, что, даже находясь в кабинете, сотрудники всегда запирали его.

       - Добрый день, Игорь, - шагнул к нему Лесли, невысокий худой старичок в снежнобелом халате. Впрочем, чуть уловимый запах химии сказал, что Штарк совсем недавно вернулся с очередных экспериментов.

       - Добрый день, - Игорь сразу же перешел с обычного языка на общение через вживленные радиоканалы. Таково одно из правил службы внутренней безопасности, отличавшейся параноидальной, на взгляд некоторых сотрудников, подозрительностью. Вживленные в мозг Тарасова и Штарка нейрокомпьютеры преобразуют мысли в радиосигналы, которые передают и принимают вживленные антенны.

       А благодаря специальным кодам даже в случае перехвата расшифровать такие сообщения сможет далеко не каждый. В отличии от устной речи.

       - Вы насчет проекта? - также перешел на радиообщение Лесли.

       - Да. Есть что нового?

       - Закончили еще с одним шимпанзе. Как у остальных, все результаты положительные.

       - Два года и четыре месяца? - нейрокомпьютер Игоря услужливо подсказал дату начала экспериментов.

       - Да. Средний срок составит около двух лет. В полном соответствии с теорией, - если радиоканал в чем-то и уступал устной речи, так это в полном отсутствии интонации. Но от внимательного взгляда Тарасова не ускользнуло едва заметное недовольство на лице Штарка.

       - Вас беспокоит, что эксперименты подтверждают теорию?

       - Слишком часто у нас это стало получаться.

       - Радоваться надо. Что мы достигли высочайшего уровня профессионализма.

       - Достигли. Осталось только суметь выжать из этого профессионализма деньги, - казалось, даже радиоволны пропитались скептицизмом Штарка.

       - Что вы имеете в виду, Лесли?

       - Да хотя бы ту же "Венеру".

       Теперь уже и сам Игорь не смог не поморщиться. Проект "Венера" считался одним из самых многообещающих. Специальная генетическая конструкция, в два-три раза ускоряющая сжигание жиров в организме. Всего одна инъекция - и человек будет худеть без каких-либо диет и усилий.

       И все это абсолютно безвредно. Команда Штарка специально работала над этим четыре года из тех семи, что шел проект. Препарат просто обязан был стать лидером многомиллиардного рынка средств для похудения.

       И поначалу казалось, что он им станет. Но через три месяца после начала его продвижения на рынок вышла американская корпорация "Бартос". И предложила свое решение.

       "Идеал" - специальная программа для нейрокомпьютера, через мозг соответствующим образом регулирующая работу организма. Достаточно лишь задать желаемый вес, а дальше она сама настроит все железы на нужный уровень активности. 40, 50, 70 килограмм - программа могла регулировать вес в любую сторону и в любых разумных пределах.

       Препарат "Венера" не смог конкурировать с "Идеалом". Несмотря на все рекламные вливания "РосИнноТеха", материнской корпорации, в которую входит "Синапс". Почти гарантированный успех стал гигантским финансовым провалом.

       - На этот раз ничего такого, как с "Венерой", не случится, - уверенно заявил Игорь. - Проект "Данко" будет успешным.

       Лесли скептически улыбнулся.

       - Что у Мари? - так на свой американский манер он называл Марию Квасницкую, руководителя второй ключевой группы проекта "Данко".

       - Заходил к нее на прошлой неделе. Там все также идет прекрасно.

       - В полном соответствии с теорией? - Штарк даже не пытался скрыть скепсиса.

       - Именно, - серьезно кивнул Игорь. - Так что не переживайте, Лесли, и заканчивайте свою работу. На этот раз у нас все получится.

       - Смотреть последние результаты будете?

       - Нет. Гляну в обычном месячном докладе, - Игорь встал. - Всего доброго, Лесли, - уже на выходе отправил он последнюю радиограмму. И Тарасов не разделял пессимизма Штарка. На этот раз они все предусмотрели. Проект "Данко" обязан стать успешным.

       Проснувшись от будящего сигнала нейрокомпа, Ларион примерно с минуту глядел, как черное, бездонное небо с яркими точками звезд постепенно светлеет, становясь светло-голубым, и на востоке восходит яркий шар солнца. Сколько раз смотрел, и все равно, надо признать - красиво.

       Почти как настоящее. Даже и не скажешь, что это всего лишь голограмма, и в реальности он в трех десятках метров под землей, на минус одиннадцатом этаже жилого комплекса, где никогда не увидишь настоящего неба, а вместо окон такие же голограммы.

       Ларион встал и глянул в зеркало. Он еще до конца не привык к своему новому облику. Нос прямой и чуть тоньше, скулы уже, а серые глаза наоборот посажены шире. Лицо почти как у Майкла Стирсона, популярного голливудского актера.

       Сейчас многие делают пластические операции, стремясь походить на него, и Ларион не стал выделяться из толпы. При его работе чем незаметнее - тем лучше. Не вызываешь подозрений вначале, и тебя практически нереально выделить в толпе после. Слишком много похожих лиц вокруг.

       Разумеется, в израильской клинике он не ограничился косметической пластической операцией. Такую легко сделать и в Москве. Но Ларион решил в очередной раз проапгрейдить свой нейрокомпьютер.

       А евреи прекрасные специалисты в этой области, и один тамошний институт только что разработал новую систему защиты от взлома.

       Вживляемый нейрокомпьютер благодаря десяткам миллионов тончайших электродов, пронизывающих мозг, улавливал нейронные импульсы, позволяя напрямую передавать команды из мозга в органический процессор. Или наоборот, считывать результаты работы программ либо данные из дополнительной памяти. Нейрокомпьютер необычайно расширял возможности мозга.

       А вживленные радиоканалы позволяли легким усилием мысли управлять любой внешней техникой, будь то кухонный робот или автомобиль, выходить во всемирную информационную Сеть. Или даже обмениваться словами, данными и картинками между людьми, реализовав давнюю мечту о телепатии. Или, точнее сказать, технопатии.

       Но была у этой техники и другая сторона. Через радиоканал вполне можно запустить в нейрокомпьютер вирусную программку, буквально читая мысли человека, причем так, что он даже не будет подозревать об этом. Попытаться управлять им, лиюбо вообще убить.

       Причем сделать это могут не только хакеры-хулиганы или бандиты, но и правоохранительные органы либо спецслужбы. И пускай законодательства всех стран запрещают и строго карают подобные фокусы, тем, кто становился жертвой таких атак, не становилось легче.

       Для надежной защиты от таких попыток проникновения в нейрокомпьютер нужны специальные системы. Последняя израильская разработка, насколько знал Ларион, не только перекрывала все известные на сегодня пути внедрения нейрокомпьютерных вирусов, но и предупреждала носителя обо всех попытках, плюс позволяла легко обманывать самые современные детекторы лжи.

       Правда, стоила она тоже весьма недешево. Как,впрочем, и все такие системы. А потому простые граждане их не ставили, больше рассчитывая на защиту закона. Да и навряд ли кто будет пытаться проникнуть в нейрокомпьютер простого человека. Там нет ничего реально интересного или ценного.

       А вот Ларион не экономил на безопасности. Работа такая. А потому он ставил самые мощные из всех доступных на рынке систем. Плюс в последний раз он еще на 50 Гб нарастил общий объем памяти и вживил новый графический нейропроцессор, позволяющий с высоким разрешением записывать в память все, что видят глаза.

       На апгрейд ушла большая часть тех денег, что он получил за последнюю работу. Так что первым делом Ларион подключился через нейрокомпьютер к Сети и глянул по своим почтовым ящикам, нет ли новых предложений поработать. Пока пусто.