Владимир Чистяков - М.С.
Наконец, налюбовавшись на предоставленное зрелище, и сообразив, что никого другого для переговоров он всё равно не дождётся, «офицер» заговорил.
— Ми есть уполномочен предлагать вам капи… катипо… катипиляцию. — сказал, блин, словно мешок стокилограммовый дотащил. Даже для жителя степи идиот редкостный. Пару секунд передохнул и продолжил. — Ми есть гатарнировать…
Язык бы хоть выучить соизволил. Или знаменосца попросил бы потрепаться. Марина на их языке уже спокойно говорить может. Из бандитов тоже многие неплохо грэдский знают. А этот… Ну просто образец тупости какой-то. Благо висюльки на рукавах наверняка не его. Она про многих главарей знает, и этот ни на кого из них не походит. Шут он только и всего. А с шутами и разговаривать надо соответствующим образом.
Марина резко прервала его. Сощурила глаза и ответила как в виденном в детстве фильме из другого мира. Правда, там был несколько иной уровень дискуссии.
Она подносит почти к носу парламентёра полусжатую ладонь, шевелит мизинцем, и говорит по-грэдски так, чтобы слышали все:
— Твоя степь вот такой м-а-а-а-ленький. — и почти писклявым голосом, — А моя империя… — она сжимает кулак и суёт прямо в нос «офицеру», — Вот! Большой! — И сказано это, как удар от которого нет обороны. Её обычным мощным и чуть хриплым голосом.
Развернулась и зашагала обратно к траншее. Она прошла почти половину, когда её окликнули. И похоже, не «офицер», а тот с белым флагом.
— С кем мы вели… переговоры. — и на прекрасном грэдском сказал, между прочим. А то такой слепой, не догадался.
Марина не оборачиваясь, ответила.
— И Глаз Змеи сверкнёт сквозь ночь
И божий храм падёт
И Чёрной Ведьмы сын иль дочь
Погибель принесёт
Я майор Херктерент, прямой потомок в двадцать девятом колене Чёрной Ведьмы Дины. Это про меня ваше пророчество. Так что копайте себе могилы. Скоро они вам понадобятся! А ещё явятся парламентёры — расстреляем их. Всех! — всё это отчеканено на их родном языке. Свои тоже всё поняли, ибо среди них немало местных по происхождению, но вовсе не по духу.
На этом «переговоры» завершились.
А «знаменосец» тоже уходил, прячась за спинами. Его-то голова явно поценнее трёх других будет. Так бы мозги из неё и вышибла бы… Ничего, это мы, может быть, ещё сделаем!
Впрочем, по мнению Марины смысла в этих «переговорах» не было ни малейшего с точки зрения обеих сторон. Степные уже давно успели «прославится» столь гуманным обращением с пленными, что пресловутая фразочка на тему того, для чего предназначается последний патрон здесь чётко усвоена всеми. И смелыми, и не очень. К грэдам степным тоже в плен лучше не попадать. И Марина прослыла ещё не самой жестокой.
А что до «переговоров», то Марина уверена, что горнист тоже вовсе не степняк, а корреспондент одной из нейтральных стран. В этих странах миррены платили ряду изданий, чтобы они описывали грэдскую борьбу с бандитизмом как освободительную войну маленького, но очень гордого и свободолюбивого народа, мужественно противостоящей бесчеловечной военной машине. Впрочем, в нейтральных странах хватает и изданий, существующих за счёт грэдских денежек.
Издания промирренской ориентации естественно, умалчивают о многих странных случаях, связанных с вооружением «повстанцев», равно как и о контингенте, из которого состоят грэдские части и уровне их вооружения. Впрочем, от официального признания «Государства Церент» Тим воздерживался. А, следовательно, союзником не признавал, эмигрантских правительств не создавал, договоров не подписывал, да и помощи практически не оказывал. Игра не стоила свеч. Слишком уж далеко от фронта, а, равно как и от сколько-нибудь важных промышленных центров грэдской империи эта местность. А газетный вой недорого стоит. А вот кое-кто из нейтралов «государство» признал. Правда не без давления со стороны мирренов. Да за посылку «добровольцев» с кое-кем из нейтралов вроде миррены заключили с ними какие-то важные для них торговые договора. По крайней мере что-то такое Марина в столице слышала. Хотя ей про такие дела по должности знать и не полагается. Ну да она много такого знает, что знать вовсе не положено. И корреспонденты из нейтральных стран случалось попадались даже на фронте. И здесь за сенсациями гоняются. Да и шпионят по мере сил и способностей. Куда уж без этого.
Ну, спектакль для кого-то из них и устроен. Если выберется отсюда, то наверняка напишет про то, как «борцы за свободу» во избежании лишнего кровопролития по всем законам ведения войны предлагали кровавой грэдской банде почётную капитуляцию с соблюдением всех прав военнопленных. Чудовища ответили отказом…
Ну мы тоже постараемся, чтобы ничего подобного не было написано. И более того — эта статья вовсе не выйдет. Марина уж как-нибудь об этом позабочусь. Имеется у их высочества опыт общения с корреспондентами.
С месяц назад при зачистке одной деревни солдаты одного такого поймали. Верещал как свинья, какая он важная птица и каким уважаемым изданием послан. И что с ним правительственные издания сотрудничают. Может, ему бы и поверили бы, или сделали вид, что поверили. Но нашли при нём довольно много фотографий, на которых изображены были, кроме всего прочего пытки и издевательства над пленными и мирными жителями, в том числе женщинами и детьми… Был приказ, что таких «корреспондентов» следует высылать из данного района и ничего больше, по крайней мере, пока второй раз не попадутся. Ну да там это уже не военных властей дело.
Марина, не могла понять, почему эту область не сделали закрытой для иностранцев. И почему вообще с этими иностранными журналистами возятся. Она бы их всех… Как говорится, в изощренной форме… Лучшего коня не пожалела бы! И с особой жестокостью. Приказ есть приказ, и его надо выполнять. Какое бы у тебя ни было мнение относительно его целесообразности и вообще здравого смысла. Впрочем, с этим самым смыслом здесь уже давно проблемы.
Только конвоировать свежепойманного писаку до станции Марина приказала двоим солдатам, у одного из которых бандиты несколько месяцев назад убили жену и годовалого ребёнка. А второй его приятель. И фотографии видели оба.
Журналиста застрелили, как докладывали солдаты «при попытке к бегству». Расследование происшествия тоже должна была вести Марина. Тело нашли быстро. В акте написала, что иностранец получил три пулевых ранения в область шеи, от которых и скончался. Равно как и о девяти найденных гильзах, что должно значить, что положенное количество предупредительных выстрелов сделали. Написала и об обнаруженном на трупе пистолете, и о том, что из-за жары отправка тела на родину не представляется возможной. А равно и о месте погребения.
Полковник сделал вид, что акту поверил. Хотя ему без сомнения доложили о теле, в которое всадили самое меньшее три диска от автоматов. Почти триста пуль, если кто не понял.
Когда представляли к наградам (в основном денежным) за эту зачистку то обоих солдат Марина внесла в список с характеристикой «за образцовое выполнение задания командования». Чуть больше было дано солдату, у которого погибла семья.
Марина не жестока. Но лев тоже убивает гиен. Хотя их и не ест. Просто презирает. Или ещё что. Кто там зверей поймёт.
— Так, — сказала она солдатам, — Знаменосца запомнили?
— Так точно!
— Это явно один из их главарей. И явно не из последних. Так что при следующей встрече…
— Так точно.
Увидят — не промажут. Хотя и из местных.
— Приведите пленного.
— Какого?
— Какого угодно. Лишь бы не сильно тупого, и чтобы на своих ногах ходить мог.
Его втолкнули так, что повалился к её ногам. Попытался встать, но со связанными руками это сделать сложновато.
— Поднимите его.
Теперь можно рассмотреть. Явно, мужик из мобилизованных. Лет тридцать или сорок. Выглядит напуганным, но хорохорится. Одет — грэдская форма со споротыми знаками различия. Понятно, на каком складе досталась. В общем, сойдёт.
Марина встала с табуретки. Кто-то поправил лампу на столе.
Она подошла к пленному. Тот смотрит сверху вниз, но поёжился. Взгляд-то колючий. Да слава оборотня. Некоторое время Марина рассматривает пленного, а потом осведомилась:
— Знаешь, кто Я?
Тот словно помимо воли кивнул.
— Тогда скажи.
Чуть ли не шипит она. Он пятится к стене. Марина ведь умеет разговаривать так, что из под губы словно невзначай показываются клыки. А время позднее, да луна полная…
— Их новый командир.
— Верно, да не совсем, ибо во мне ещё кое-что есть — она отступила на шаг, и резко рванула из ножен меч. Взмах!
Отточенное лезвие застывает в миллиметре от шеи пленного. У того с виска сползает капля пота.
А Марина почти шепчет. Такой голос может быть только у научившейся вдруг разговаривать смертельно ядовитой змеи. Вполне под стать тем стальным, из которых сплетена рукоять меча.
