Кира Иларионова - Код Зверя
— Косолапый, собирайся. Дело есть, — весело проговорил Чугун, но, заметив скривившуюся физиономию парня, сбавил тон. — О — о-о, малой, эк тебя придавило.
— Товарищ прапорщик, можно чуть — чуть потише? — пробормотал Миша, присаживаясь на кровать и пытаясь сфокусировать разбегающиеся глаза на прапоре.
— Понял, не дурак. Дурак бы не понял, — выдав скороговорку, Чугун юркнул в коридор.
Спустя пару минут, наполненных для Медведя навязчивым пульсирующим гулом, прапорщик вновь появился в дверях. И с ходу сунул в руки парню деревянную кружку с каким‑то отваром, пахнущим травами.
— На вот, — усмехнулся он. — Похмелуху как рукой снимет. Проверено.
— Так я ж не пил, — простонал Медведь, но отвар послушно выхлебал в три глотка.
— Ага, печенькой отравился.
Стоило согревающему вареву прокатиться по пищеводу, как шум в голове Миши и впрямь начал стихать. Взгляд перестал плыть, а руки — трястись, словно у законченного алкоголика.
— Boot, чуешь, как силушка богатырская возвращается? — улыбнулся Чугун. — Ладно, пять минут тебе на сборы, и выступаем. Отец — батюшка уже ждет.
— А куда идем‑то?
— Местные попросили подсобить в сборе их чудодейственных цветочков. А нам и не сложно. Что мы, не мужики, в самом‑то деле?
Подготовка у педантичного Медведя заняла чуть больше десяти минут. Не получив от старшого конкретных указаний по экипировке, Миша собирался почти как на войну. А выйдя на улицу, с удивлением заметил, что остальные решили идти налегке.
— Ты куда так вырядился, терминатор сельского помола? — хохотнул не в меру веселый Чугун.
— Сказали — сопровождать, — спокойно проговорил Медведь, пожимая плечами. — Вот я и подумал…
— Ладно уже, времени нет, — буркнул Ермолов, кивая головой на переминающихся с ноги на ногу охотниц. — И так задержались.
Выйдя из деревни, отряд направился по проселочной дороге к ржевскому тракту. Освещенные ярким весенним солнцем, по обочинам тянулись огромные поля. На них, как пчелы, суетились селяне: кто‑то пахал землю, кто‑то выпалывал лишнюю траву, кто‑то занимался посевом. Медведь еще в деревне заметил отсутствие
Z5D
праздношатающегося народа. Все были при деле, все работали на общее благо.
Догнав сияющего, как начищенный таз, напарника, Миша толкнул его в плечо.
— Утро, — буркнул он в свойственной ему спокойной манере.
— Еще какое, косолапый! Еще какое, — Лис разве что не подпрыгивал от радости.
— Как ночь?
— Миха, эта деревенька — нечто! — поглядывая на бредущего впереди капитана, Саня заговорил тише. — Мы‑то вначале с мужиками даже скучать начали. Вы ж все гуляете, а нам в грузовике тухнуть. Но селяне и про нас не забыли. Хавчика подтащили, выпивки. Точнее, селянки, — парень хохотнул. — Какие девочки, ты бы их видел. Даже уламывать не пришлось.
— Я заметил, — ответил Медведь, поправляя на плече разгрузку.
Лицо Саши вытянулось.
— Да ладно, — улыбнулся он. — И тебя вниманием не обошли? Кто на такую угрюмую рожу повелся‑то?
— Рыжий, — буркнул Миша, с укором глядя на напарника.
Тот примирительно поднял руки.
— Шуткую, косолапый. Просто шуткую. Ну, рассказывай!
Медведь изогнул бровь и вновь принялся внимательно осматривать местность. Поняв, что ничего не добьется от молчаливого напарника, парень в свойственной ему эмоциональной манере принялся делиться собственными впечатлениями. Миша уже давно привык, что Лиса тянуло похвастаться амурными достижениями. И если похождения рыжего не доставляли неприятностей, что, к слову, случалось не раз и не два, то он не был против. И относился к странностям друга по принципу — «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы по вене не пускало».
Оглядев шагающий впереди отряд, Миша заметил, что в их составе не хватает одного человека.
— Саня, погодь, — перебил он излияния напарника. — Где Вика?
— Вот умеешь ты настроение похерить, — моментально накуксившись, буркнул Лис. — Я ее со вчерашнего вечера не видел.
— Нехорошо это.
Оставшийся путь парни прошли в молчании. А идти оказалось и вправду недалеко — меньше часа по асфальтированной дороге и несколько минут после поворота на проселочную.
— За поворотом будет городок. Там цветы и растут, — рассказывала по дороге Олеся, сопровождавшая отряд северян. — Старшие рассказывают, что в Зеленогорском — так он раньше назывался — до войны химический завод стоял. Лекарства производил. Но оставшись без присмотра, совсем развалился. Местные почти все разбежались: кто‑то к нам примкнул, кто‑то дальше по трассе ушел, лучшей жизни искать. А те, что остались — померли все. От заражения.
Заметив, как напрягся Ермолов, девушка тут же замахала руками.
— Да вы не переживайте, сейчас там уже чисто, — Олеся улыбнулась. — Вот ведь смех — не рвани завод, на его месте не выросли бы цветы. И мы все рано или поздно умерли бы от лучевой болезни.
— Так не ходите в город. Проблем‑то! — выдал Чугун.
— Не получится, — лицо девушки стало серьезным. — Пахать землю мы, может, и научились, а вот лечить болезни народными методами — нет. Да и кроме лекарств отряды добытчиков приносят много всяких полезностей.
Впереди показались развалины поселения. Засыпанные нанесенной землей, заросшие увядшей травой, они лишь при тщательном рассмотрении напоминали остатки домов. Разлагающийся труп цивилизации. А за нерукотворными курганами тянулось бескрайнее море колышущихся от ветра цветов. Днем их бутоны свернулись, пряча полупрозрачные лепестки от жалящего солнца. Но Ермолов уже видел в деревне, как преображаются цветы ночью. Стоит зайти дневному светилу, и сморщенные крохотные бутоны раскрывались, распространяя вокруг себя сладкий аромат. Казалось, будто напитавшись лунными лучами, лиловые лепестки начинали излучать собственный мягкий свет. Это зрелище сложно было передать словами, оно напоминало ожившую иллюстрацию детской сказки.
— Ну вот, пришли, — проговорила Олеся. — Надо собрать побольше цветов и принести в деревню. Вечером вернутся добытчики.
Макс проводил отряд до ворот деревни и под предлогом плохого самочувствия вернулся обратно в избу. Ермолов, хоть и выглядел недовольным, неволить парня не стал, — здоровье солдат важнее мелких уступок местным. И потому питерцу было особенно неловко обманывать командира.
Еще во время побудки и сборов Макс заметил, что бойцы отряда ведут себя откровенно странно. Несмотря на то, что вчера они придерживались «сухого закона», непонятным похмельем на утро мучились все без исключения. А после некоего отвара, принесенного улыбчивой селянкой, как по мановению волшебной палочки почувствовали себя свежо. Сам Макс от «лекарства» попытался вежливо отказаться, и его сильно смутила настойчивость девушки. Но отвар он так и не выпил — незаметно вылил его в окно. Потому до сих пор мучился головной болью, что, впрочем, не мешало ему связно мыслить.
Первым делом питерец попытался найти Вику. Он облазил всю деревню, но девушку отыскать так и не смог. Успокоив себя тем, что внимательная охотница также почувствовала неладное и теперь изображает из себя агента 007, стараясь добыть информацию, парень решил поговорить с местными. Смутное беспокойство за девушку он всеми силами гнал прочь.
На глаза Максу попался старичок, плетущий корзины на крыльце домика. Присев рядом с ним на ступеньку, парень изобразил самую доверительную из всего своего арсенала улыбку.
— Здравствуй, отец.
— И тебе не хворать, сынок, — старик улыбнулся и, отложив в сторону незаконченную корзину, с прищуром посмотрел на питерца. — Чет я тебя раньше не встречал. Новенький?
— Да уж не старенький.
Мужчина забулькал, как вскипевший чайник, и, сипло закашлявшись, схватился за грудь. Макс легонько постучал его по спине.
— Отец, ты так совсем копыта откинешь, если будешь на холоде морозиться, — озадаченно сказал он. — Может, в дом тебя отвести?
— Не надо меня в дом, — прокряхтел мужик. — Мне и тут хорошо. Солнышко греет.
Питерец с сомнением посмотрел на по — весеннему холодное небесное светило.
— Тебя как звать‑то, малец? — проговорил старик, отдышавшись.
— Максом.
— Максим, значит, — он улыбнулся. — Красивое имя, сильное. А я Иван, по батюшке — Васильевич.
— Что, как в фильме? — ухмыльнулся парень. Этот простой и добродушный старик ему определенно нравился.
— Дык, а то ж! — Иван, тихо посмеиваясь, вернул на колени плетенье. — Так вот, Максимка, от тепла мне уж лучше не станет. Старость, задери ее коза. Да и эта, как ее, радюяция.
Мужичок с самым серьезным лицом поднял в воздух сухенький палец. Макс лишь покачал головой.
— Смотрю, и вас война стороной не обошла.
Стоило парню произнести эти слова, как старик замер и выронил из рук корзинку.
