Вячеслав Шалыгин - Противостояние

Проводник крутанулся на месте волчком и рухнул навзничь. Гелашвили в тот же миг выстрелил в Рихтера снова и, будто бы превратившись в ртуть, быстро, но плавно «перетек» на новую позицию, также прикрытую массивным бетонным обломком закопченной стены.

И только в этот момент растянувшаяся, как жвачка, кризисная секунда наконец-то закончилась, время обрело нормальный темп, а хлопки выстрелов зазвучали, как привычная трещотка. Сержант откатился, насколько смог, влево, выглянул из укрытия и полоснул очередью по руинам, прикрывающим позицию Рихтера.

Шпион ответил, но тоже с новой позиции. Судя по всему, он пытался уползти в восточном направлении. Решение было рискованным, всю восточную сторону улицы блокировали биомехи, но выбора у Рихтера не оставалось. ИПП шпиона валялся рядом с бездыханным телом брата Герасима, в руках у Рихтера оставался лишь небольшой десятизарядный «Страйк», так что огневой перевес был на стороне Гелашвили.

Шпион мог, конечно, бросить плазменную гранату или применить нетрадиционное оружие, например включить «концентратор» и швырнуть в сержанта «шаровуху», но для этого ему пришлось бы высунуться из руин, а это было чревато неприятностями. Реакция у Гелашвили отменная, и стрелял он быстрее и точнее всех в специальном отряде. Уж кто-кто, а бывший командир знал не понаслышке, насколько опасен опытный сержант.

Гелашвили снова сменил позицию и прислушался. Двигаться бесшумно Рихтеру мешало разнокалиберное каменное крошево под ногами. Шпион уходил все дальше на восток. Гелашвили на миг выглянул из укрытия и оценил обстановку на четной стороне Новозаводской улицы. Биомехи явно услышали, что к ним кто-то ползет, и были готовы встретить гостя с распростертыми объятиями.

— И поделом! — процедил сквозь зубы сержант. — Лети, мотылек сраный, на свечку!

Гелашвили съехал по осыпи вниз, пригибаясь, вернулся к месту побоища и бегло осмотрелся. Морячок, он же брат Герасим, и ефрейтор Анисин были мертвы, рядовой Касутин тоже остыл. В живых пока оставался лишь капитан Галимов. Пуля серьезно повредила ему плечо, левая рука проводника болталась, словно на последней ниточке, капитана трясло от болевого шока, но шансы у него оставались.

— «Плеть», — едва слышно шепнул Галимов.

— Ага, — сержант кивнул. — Потерпи, сейчас станет легче.

Гелашвили выдернул из специального кармана на разгрузке у проводника футляр с «Плетью» и осторожно достал артефакт.

«Плеть» была заряжена примерно наполовину. Не дергалась и не извивалась. То есть была относительно безопасна даже для неопытного владельца. Сержанту случалось работать этим оружием, и неопытным Гелашвили себя не считал, однако ему никогда не доводилось использовать «Плеть» в качестве медицинского инструмента. Сержант секунду помедлил, настраиваясь, шумно выдохнул и активировал артефакт. Хвост «Плети» вытянулся на полметра, слегка дрогнул и подался в сторону Галимова. Складывалось впечатление, что артефакт «узнал» настоящего хозяина. Гелашвили медленно поднес кончик «Плети» к груди раненого и снова замер. «Плеть» вытянулась еще немного и осторожно, будто бы нежно, коснулась Галимова. Капитан тут же замер, словно остекленел, а «Плеть» втянула хвост и деактивировалась.

Гелашвили упрятал артефакт в футляр, сунул (от греха подальше) все это богатство обратно в карман разгрузки капитана и наспех перевязал Галимову раненое плечо. Не для того, чтобы остановить кровь, теперь она не вытекала, а просто чтобы почти оторванная пулей рука действительно не оторвалась где-нибудь по пути. Ведь путь предстоял долгий.

Закончив с оказанием первой помощи, сержант вновь замер и прислушался. Всё-таки он чувствовал неудовлетворенность. Он не любил оставлять незаконченными важные дела. Особенно такие, как справедливое возмездие. Кавказская кровь, наверное, бурлила.

Сержант невнятно чертыхнулся, а затем снова вынул из кармана у Галимова «Плеть».

— Нет уж, так легко этот сукин кот не отделается! — пробормотал себе под нос Гелашвили, аккуратно усаживая капитана к стенке. — Посиди минутку, ладно? Я его контрразведке сдам. Пусть ему все мозги через иголку высосут! И за тебя, капитан, и за Анисина, и за всех, кто сгинул по милости этого «три-четырнадцать-дораса»!

Сержант, вновь пригибаясь, пробрался между руинами, плюхнулся на живот и прополз несколько метров по-пластунски. Найти приличную позицию ему не удалось, но этого и не требовалось. Занимать оборону Гелашвили не собирался. Даже из партера он отлично видел спину крадущегося Рихтера, а еще видел, что шпион направляется прямиком в ловушку. Путь узловику перегораживал массивный носорог-автобус с остатками динамовского трафарета на морде, а несколько мелких рапторов медленно, но верно заходили с флангов.

Сержант поднялся на четвереньки, быстро преодолел десяток метров, снова упал, перекатился, выдернул из футляра «Плеть» и, приподнявшись на локте, взмахнул гибким оружием над головой. «Плеть» мгновенно вытянулась на максимальные пятнадцать метров, и шарик на ее конце глухо брякнул о броню раптора справа от шпиона. Машина тут же зависла. Гелашвили совершил новое плавное круговое движение кистью, и «Плеть» снова вытянулась, теперь в направлении раптора слева от Рихтера. Биомех слева тоже застыл изваянием, но тут в дело вмешался носорог.

«Динамовский» автобус сообразил, что на выручку жертве пришел более опасный противник, и решил применить новый сценарий охоты. Между шипами на морде железного чудовища вспыхнула электрическая дуга, а затем с кончиков шипов посыпались многочисленные мелкие искры. Выглядела вся эта иллюминация устрашающе, но сержант точно знал, что никакой опасности искры и дуга не представляют, опасность была впереди. Секундой позже на месте дуги появилась крупная шаровая молния. Короткий миг она висела между шипами на морде носорога, а затем сорвалась с насиженного места и рванулась в сторону Кольцова-Рихтера.

Хорошо, что фальшивый капитан был всё-таки настоящим бойцом. Он не запаниковал и не дернулся раньше времени. Он выждал, когда «шаровуха» преодолеет половину пути до его позиции, и вдруг резко откатился в сторону.

Молния врезалась в землю точно там, где вот только что лежал капитан. Щебень и зола поднялись в воздух высоким фонтаном, а тугой хлопок взрыва резанул по ушам.

Гелашвили пригнулся, затем снова поднял голову и оценил результат. Рихтер уцелел, но лежал без движения, видимо, его всё-таки слегка контузило. В общем-то сержанту именно это и требовалось.

Он снова взял низкий старт, в три прыжка добрался до Рихтера, одним рывком взвалил бесчувственного шпиона на плечо, дал отмашку «Плетью», отгоняя рапторов, и снова в три прыжка вернулся под прикрытие руин высотки.

Носорог успел плюнуть вслед ловкому человеку еще одной шаровой молнией, но Гелашвили был уже вне зоны поражения, поэтому энергетический снаряд лишь наделал шума и поднял в воздух еще один фонтан из щебня и пыли.

— Упитанный ты, командир, — сержант без всякого почтения сбросил шпиона на землю, завел шпиону руки за спину и туго стянул проволочными вязками. — Давай, очухивайся!

Гелашвили перевернул Рихтера на спину и влепил ему пощечину. Шпион часто заморгал, дернулся, пытаясь подняться, но уткнулся носом в ствол собственного «Страйка», теперь перешедшего в распоряжение Гелашвили, и угомонился. Сдался или нет — вопрос, но притих.

— Пойдешь сам или мне вас обоих на горбу переть? — сержант продемонстрировал шпиону «Плеть».

— Гелашвили, это все недоразумение, — Кольцов поерзал. — Бизнес, понимаешь?

— Понимаю, — спокойно ответил сержант. — Так что, сам пойдешь?

— Конечно, сам, — Рихтер сел. — И Галимова помогу донести, развяжи!

— Контрразведчики развяжут, — сержант ухватил пленника за ворот и поставил на ноги. — Дернешься, даже просто споткнешься — стреляю, договорились?

— Жора, ну что ты, право слово! — Рихтер огорченно вздохнул. — Мы же полтора года в одной упряжке!

— Выходит, что не в одной, — Гелашвили спрятал «Плеть» и «Страйк», взвалил себе на спину Галимова и перехватил поудобнее свободной рукой импульсник. — Шагай вперед, брат… как там тебя… Руперт?

— Капитан Кольцов, — буркнул пленник.

— Ну да, — сержант хмыкнул. — Вперед, брат Кольцов. На базу.

— Отставить, — Рихтер коротко мотнул головой. — Мне приказ пришел, еще когда мы на парковке загорали, база закрыта на карантин. Там тоже троянская зараза бушует.

— Надо же, — Гелашвили недоверчиво усмехнулся. — И куда пойдем? В расположение местного отряда Ордена?

— Штаб чистильщиков в запасной бункер переехал, — игнорируя вопросы сержанта, сказал Рихтер. — Под церковью Иконы Божьей Матери на Ходынском поле.

— Ближний свет! — Гелашвили присвистнул.

— Это только так называется «на Ходынском поле». Реально она в двух шагах от Октябрьского поля находится, где перекресток Конева и Рыбалко.