Игорь Огай - Предел обороны
Павел смерил взглядом сначала одного, потом другого. Кошмар! Философский диспут во время чумы!..
– Это кто? – Он ткнул пальцем в распростертое тело в обгорелом плаще. Обезглавленным оно все-таки не было, не мог же в самом деле Чщахт проглотить голову побежденного за один мах.
– Фаталист, – выдавил смарр.
– Что?! – Павел едва не подпрыгнул. – Да вы совсем сдурели? Так и будете трепаться, пока разум совсем не сгниет?!
– Он фаталист, – повторил смарр. – Самый адекватный перевод на русский. Рок, судьба, фатум… Новая религия. Когда свет цивилизации меркнет, в лучах ее заката неизбежно поднимется пророк, который скажет, что отцы гнезд ведут мир к гибели и что только он знает, как избежать кары судьбы. Его станут слушать многие, и среди них найдутся такие, кто рискнет головой, лишь бы добыть средство воплотить самые безумные планы… – Ящер задумчиво перекатил кольцо с камнем из одной ладони в другую. – Наш разум – вызов всем законам Древа. Хаос, которым мы пользуемся как инструментом, разрушает нас самих. Медленно, очень медленно… Но неизбежно. Все меньше рождается разумных в гнездах. Многие из семейств навсегда ушли в Хаос. Другие отторгли разум и скатились к первозданной дикости. Мы сильны еще в Древе, но отступаем в своем собственном мире…
– Вы обречены… – прошептал вдруг Уний, не спрашивая, но утверждая. – Клянусь трезубцем, кто мог подумать?!
– Да, – ответил ящер, и атлант не сумел сдержать торжествующего возгласа. – Или нет, – продолжил ящер невозмутимо. – Я не фаталист. Я буду биться за Смаррь до последнего глотка воды, и со мной, слава Хаосу, все еще идет большинство отцов гнезд. Вот только без Ловца Веков мы не сможем сделать много. Ибо магия иссякнет рано или поздно.
– Чтобы услышать однажды эти слова, стоило родиться на свет, – изрек атлант. – Головин, предупреждаю: если ты хоть пальцем двинешь ради ящера – уничтожу на месте. Не знаю, что ты можешь сделать, но наши прогнозы не ошиблись – ты действительно становишься средоточием угрозы.
Павел вздохнул.
Вот так это обычно и происходит. Ассамблея – основа стабильности и поддержания порядка в Древе… Только почему же партнеры здесь так быстро становятся соперниками, а друзья – врагами? Не может же быть, чтобы в этой вечной диалектике и заключалась стабильность? Или может?
Было бы жаль, но сдачу в этом случае можно давать лишь той же монетой…
– Сдаюсь, – признал он. – Я знаю, как помочь ящерам, но уступаю грубой силе…
Глава Миссии среагировал первым. Он был достойным сыном Посейдона, но все же не воином, только это и спасло жизнь землянину.
Смарр ринулся наперерез двум шаровым молниям, без видимых последствий поймал их голыми руками и демонстративно хлопнул в ладоши. Огненные шарики звонко лопнули, осыпав ящера и отпрянувшего Павла водопадом искр.
– Подумай, прежде чем повторить, – посоветовал Чщахт атланту. И повернулся к Павлу: – Говори, человек.
Тот лишь покачал головой.
– Твой сородич предлагал мне обмен. Очень выгодный обмен… Почему тебе я должен сказать просто так?
– Не просто так, – выдохнул Чщахт. – Назови цену.
Павел помедлил секунду, преодолевая мгновение дежавю и набираясь смелости. И наконец выпалил:
– Мне нужна вся твоя кровь.
– Никогда… – выдохнул Уний. – Никогда ты не получишь…
Павел уже знал, что тот собирается сделать. Он понял это, едва атлант начал говорить, но предпринять что-то категорически не успевал…
В миг, когда кнопка «паузы» со щелчком утонула в корпусе прибора, землянин должен был умереть. Он даже зажмурился и задержал дыхание в ожидании неотвратимого удара… Лишь спустя пару секунд осознав, насколько это было глупо. Если бы атлант ударил из-под «паузы», человек не успел бы даже испугаться.
Господин Уний отпустил кнопку и снова утопил ее. Потом снова – несколько раз подряд.
– Неужели ты думаешь, что я должен бояться собственного артефакта? – удивленно и даже с обидой проговорил Чщахт. – Ваши «паузы» перестали работать, как только я появился.
Павел мог ждать от атланта любой реакции, от новой атаки до попытки начать переговоры. Любой, кроме этой…
С криком «Да подавись!..» глава Миссии швырнул бесценную коробочку прямо в зев капюшона, в морду ящеру. Не тратя лишних движений, тот совершенно по-собачьи дернул головой и, видимо, поймал ее зубами. В тот же миг Уний метнулся через распахнутую дверь на лестничную клетку и скрылся за косяком, прежде чем смарр успел швырнуть ему вдогонку боевое заклинание.
Челюсти энергично сжались, обломки пластика и электронно-магической начинки посыпались на пол. А Чщахт сорвался с места, метнулся к двери и тут же отпрянул назад, как будто налетел на стеклянную стену. Оглянулся на землянина – тьма под капюшоном уже налилась зловещим багровым отсветом.
– Быстрее! Его нельзя отпускать!
– А я при чем? – Удивление Павла было вполне искренним: мало кто мог потягаться в погоне с рептилией.
– Мой ареал пребывания в Стволе зациклен на тебя! Только так я мог найти быстро…
Павел вполне от души матюкнулся и ринулся в дверь мимо Чщахта.
Площадка давно пуста, еще бы!.. Вниз по лестнице – пролет за три прыжка… Ящер несся рядом невесомой тенью… Третий этаж – никого!.. Второй… Первый… Проклятие! Подъездная дверь успела запереться… Смарр всем весом ударил в створку, сталь выгнулась, выпирая наружу, но выдержала. Значит, еще секунда на поиск кнопки…
Невесть откуда взявшаяся парочка шарахнулась от распахнувшейся двери и вывалившихся из нее…
– Где?! – Павел подскочил к парню. – Только что вышел отсюда, куда побежал?!
Тот лишь мотал головой, отступая и пытаясь вырвать свой рукав.
– Милиция!.. – не очень уверенно, но довольно пронзительно крикнула девица, вцепившись в другой рукав парня, и Павел выпустил бесполезного «языка».
– Кыш-ш отс-сюда… – шикнул на них появившийся рядом ящер в своей прежней манере. Он снова накинул сброшенный во время спуска колпак и выглядел почти пристойно. Мало ли кто как одевается в Москве? Сумасшедших в городе хватало во все времена. Вот только не у каждого из-под капюшона вырывается пар, как от горячего лошадиного дыхания.
– Ушел! – Павел сплюнул на заснеженный тротуар, и Чщахт не стал переспрашивать, про кого он говорит. – Сейчас всю Ассамблею приведет…
Смарр аккуратно обошел землянина и остановился прямо перед его лицом.
– Я плач-чу ц-цену… – сообщил он. – Как вос-становить?..
И на его раскрытой ладони появился Ловец Веков.
– Как? – повторил Павел, судорожно прикидывая, не продешевил ли. – Это еще не точно. Может не получиться.
– С-скажи…
– В общем, есть одна… Один человек… Но она не обязана подчиняться и может захотеть что-то для себя.
– Заплач-чу вс-се…
– А может послать нас к черту, – заключил Павел. – И давить я не вправе. Могу лишь попробовать попросить.
– Прос-си… – согласился смарр.
– Ладно. – Павел протянул руку. – Попытка не пытка. Давай камень.
Чщахт медлил, и багровая тьма пульсировала под его капюшоном.
– Тебе нельзя со мной, – пояснил Павел, угадав его колебания. – Увидев, она сначала развоплотит тебя и лишь потом станет слушать. Да и не стану я вас сводить. Нужен результат – давай камень.
Смарр помолчал еще секунду. Потом протянул землянину кольцо.
– Обманеш-шь… Умреш-шь…
– Да, я знаю. – Усмешка вышла кривой. – Я привык…
Фраза оборвалась в пустоту – смарра перед ним уже не было. Павел вытянул руку, пошарил перед собой – совсем нелишняя предосторожность, когда имеешь дело с волшебником. Однако пальцы не наткнулись на грубую ткань плаща, а снег не хрустнул под невидимыми лапами. Конечно, иллюзия могла быть сложнее, чем простая невидимость, но не палить же теперь перед собой из лучемета…
Отыскав глазами сергеевскую «девятку», Павел не спеша двинулся к машине, и было бесполезно спрашивать себя, зачем он снова ввязался в авантюру по спасению мира, да еще и не своего собственного.
Он обещал Тамаре вернуться утром. Ну что ж, почти не нарушил слова. Ведь половина шестого – это уже почти утро?
Дорога съела ровно двадцать минут. Едва ли не самые спокойные двадцать минут за последние сутки. От Павла теперь почти ничего не зависело. Тома либо согласится зарядить камень оси, либо нет. Смарр либо выполнит обещание, либо нет. Ассамблейщики либо найдут его, либо нет… А главное, все решится практически без его участия, потому что единственное, чем он мог бы повлиять на грядущие события, – это не возвращаться сейчас в гостиницу.
Тома открыла на первый же стук – сразу распахнула дверь, даже не спрашивая «кто?». Павел разинул было рот для отповеди, но смолчал. Она явно не спала этой ночью, а для бодрствующего ментала почувствовать угрозу…
– Рано у тебя начинается утро, – сообщила она, отступая от двери.
– Обычно, как у всех, – буркнул Павел. – Просто порой затягивается вечер…
