Игорь Огай - Предел обороны
Павел окинул взглядом разгромленное помещение, трупы… И только тогда до него вдруг дошло: все действительно было из-за этого камня. Не только гибель троих бойцов и незнакомого смарра – его утреннее «недоразумение» с ассамблейщиками, сожженная дача шефа, бессонная ночь за рулем почти на пределе нервов… Едва не погибший в огне Градобор, плен Потапова в вероятности гипербореев, будущие разборки в Совбезе и почти наверняка грядущий кризис в отношениях с нелюдями…
Все это было и будет только потому, что ящерам приспичило вернуться на Землю за этим камнем. Ну что за сволочизм? Почему Градобору не удалось сжечь побрякушку тогда в лесу!
– С-слиш-ком с-сложно с-сказать… – произнес ящер.
Землянин кивнул: ничего другого от смарра ждать и не приходилось.
– А ты попробуй. Мы постараемся вникнуть.
Однако в этот раз Павел ошибся, смарр вовсе не собирался уходить от разговора. Он тихо прошипел что-то под нос и, оторвав одну лапу от пола, быстро сплел в воздухе невидимый узор.
Подождав еще секунду в ожидании эффекта, Павел пожал плечами и молвил:
– Ну и что?
– Ничего особенного, – ответил ящер. – Так будет быстрее…
– …Человек может быть полезен, – сказал ящер. – Возможно, и атлант…
– …Надо рассказать… – произнес ящер. – Крошечный шанс… Нельзя не использовать…
Павел часто заморгал и даже тряхнул головой, прогоняя приступ головокружения. Возможно, он опустился бы на пол, если б уже не сидел.
Смарр больше не шипел подобно проколотой шине, деля фразы на отдельные наборы слов. Теперь он говорил более ясно, чем любой гуманоид. Говорил тремя голосами одновременно, каждый из которых звучал одинаково громко и одинаково понятно. Вот только человеческому восприятию пришлось туговато…
– Что это было? – пробормотал атлант, испытывая, видимо, такое же ощущение дезориентации. Он устоял на ногах, но отчаянно сжимал руками виски, будто боясь, что расколется череп.
– Это я, – ответил ящер. – Мы говорим так…
– …Люди одиноки, – сказал ящер. – Они говорят лишь за себя…
– …Стоит ограничить смысловые уровни, – произнес ящер. – Затрудняет восприятие…
Вот, значит, как! Павел и Уний переглянулись, одинаково ошеломленные пониманием. Сколько ящеры твердили: что знает один смарр, знает гнездо; что говорит гнездо, говорит каждый смарр. Как же долго гуманоиды – люди и нелюди – воспринимали это лишь как фигуру речи, вместо того чтобы задуматься о буквальном смысле…
Первый голос, несомненно, принадлежал самому Чщахту. Второй… Кому? Целому гнезду с его бесчисленными родственными коленами? И если так, то чей тогда третий, вещающий не мысли, но выводы?
А может быть, это действительно лишь несколько уровней мышления: первый – коммуникативный, второй – аналитический, третий – уровень выработки решений?
– Я постараюсь говорить проще, – объявил Чщахт. – Иначе вы будете слишком долго слушать.
Павел напрягся, но других голосов не зазвучало. Вздох облегчения вырвался помимо воли.
– Ты спрашивал про камень, – напомнил смарр. – Я постараюсь объяснить это словами. Не поймешь – используем второй смысловой уровень. – Атланта он ни разу не удостоил персональным обращением, но и прогонять, похоже, не собирался. – Слушай же, человек…
Смарры. Самая могущественная раса бывшей четверки. Самая стабильная ветвь после Земли. Самая загадочная и непостижимая из цивилизаций, с которыми когда-либо удалось завязать длительные отношения.
Сплошные эпитеты и сплошные вопросы. Вот только звучал ли когда-нибудь среди них главный: насколько вероятен мир, обитатели которого ежедневно попирают самые основы законов мироздания? Почему Смаррь стала настолько стабильной здесь, в материальном окружении Ствола, а, к примеру, не в мире менталов, где первично сознание, лепящее материю по своему хотению?
Да, можно сказать, что во вселенском Древе возможно все, и успокоиться. Но согласно всем канонам принятой в Ассамблее теории вероятностей ветвь ящеров должна была мелькнуть, подобно яркому, но обреченному на гибель метеору, и сгинуть в Хаосе миллионы лет назад, когда цивилизация прямоходящих приматов еще и не собиралась зарождаться.
Однако Смаррь уцелела. И не просто уцелела – оттянула на себя добрых пятнадцать процентов индекса вероятности – недостижимая мечта для атлантов, гипербореев и инков, вместе взятых. И заодно стала самой старой разумной расой Ствола Земли.
Как? Почему?
Ответ мог быть лишь один: вопреки.
Вопреки стихиям, законам и всем вероятностям Древа. Вот только на такой ответ способны лишь разумные.
Когда-то в мезозое, где-то между юрским и меловым периодами, на Землю заглянул кто-то из могучих. Может быть, менталы, которые наверняка уже существовали тогда в своем альтернативном Стволе первичного сознания. Может быть, иная раса, ушедшая в Хаос пару миллионов лет спустя. Возможно, они сделали это по ошибке, заблудившись, или предприняли сознательную попытку колонизировать мир, занятый лишь примитивными рептилиями, мозг которых не имел шансов развиться в полноценный носитель разума.
Слишком много времени, слишком изменчива вселенная… Невозможно даже предположить, кем или чем они были. А возможно, и не было никого – просто случился такой вот удачный удар молнии в жерло вулкана, где в перегретой лаве рождался новый алмаз… Один шанс на… Но ведь во вселенском Древе возможно все!
А когда вновь рожденный или забытый кем-то из сверхлюдей камень зациклил время, открыв попутно крошечный, но постоянный прокол в Хаос, история Земли в очередной раз разделилась. Девяносто девять и девять в периоде процентов индекса достались наиболее вероятной ветви, ушедшей вперед – к гибели динозавров и эволюции млекопитающих. А мир с миллиардной долей вероятности существования застыл в своем мезозое, и ящеры получили время на свою собственную неспешную эволюцию…
Едва ли не с трепетом Павел посмотрел на кольцо в руке Чщахта.
– Сколько же ему лет? – выговорил он.
– Чуть больше полутора сотен, – произнес смарр. – Это не оригинал. Сила первого Ловца Веков иссякла тысячи столетий назад. К счастью, в то время мы уже поднялись на две лапы. А великий пескоед Шшинц нашел способ изготовить копию, своевременно напоив ее силой из первозданного источника.
– Из Хаоса… – хмуро уточнил атлант.
– Из Хаоса, – подтвердил ящер. – Вы много спорили, на чем основана магия. Вы долго пытались украсть секрет, а когда не удалось, просили продать его за огромную, по вашему мнению, плату. Но вы так и не поняли одного – могущество гнезд Смарри не продается. Иначе его слишком просто будет отнять насовсем.
– Я не понял, – сообщил Павел. – Какая связь?
– Могущество, разделенное даже с другом, – потерянное могущество, – изрек Чщахт. – Каждое мое заклинание – это частичка Хаоса. Его частное проявление, которое я впускаю в ваш слишком материальный мир. В Хаосе нет законов, и он легко нарушает их здесь. Так мы рождаем пламя, останавливаем время, поднимаемся в полет…
– Боги, как просто, – прошептал ошеломленный атлант. Вскочил, прошелся по комнате: в глазах его уже светилось предвкушение собственного возвышения. – И как… сложно. Понадобятся столетия, чтобы выработать технику выделения частностей…
– Нам понадобились миллионы лет, – оборвал Чщахт. – Но ты можешь не беспокоиться на этот счет. Наша тайна останется нераскрытой, и еще долго никто не посягнет на нее.
– Но… Мы … – Павел мгновенно оказался на ногах, потому что слова ящера могли означать только одно.
Интересно, насколько драка с сородичем истощила смарра? Может быть, теперь сгодится и лучемет?
– Я могу вас убить прямо сейчас, – развеял мимолетную надежду смарр. – Но это не нужно. Мои слова более летучи, чем звуки, из которых состоят. Через несколько часов они испарятся из вашей памяти. У всех, кому вы успеете рассказать, – они испарятся тоже.
– Ладно, – не стал спорить Павел. – Допустим. Зачем тогда ты рассказал?
– Я не знаю. – Смарр качнул головой, словно сам удивился сказанному. – Последнее предсказание удалось сделать семь дней назад, и оно получилось очень неточным. Ход событий остался скрыт, мы увидели лишь того, кто станет их проводником. Ты способен что-то сделать, землянин. То, что остановит наступающий тлен разума Смарри.
– Опять предсказания, – прошипел Павел. – С утра одни! – Он кивнул в сторону атланта. – Увидели, блин, источник угрозы!.. Теперь другие! Не кажется ли вам, что все эти пророчества делают вместо вас вашу судьбу?
– Так всегда было, – согласно кивнул смарр.
– И так всегда будет, – неожиданно присоединился атлант. – И вы, люди, со своей неистребимой жаждой вычислить будущее ничем не лучше. Стоит лишь научиться – и станете такими же фаталистами…
Павел смерил взглядом сначала одного, потом другого. Кошмар! Философский диспут во время чумы!..
