Мутация. Начало - Денис Леонидович Ранюк
Чувство голода чуть притупилось, хоть и не исчезло. Но его можно было хотя бы игнорировать. Иван вернулся в комнату. Мысль о том, что Олег ушел и не оставил записки не давала покоя. Он должен был чиркнуть хотя бы пару строк, чтобы Иван не паниковал зря почем.
Записка нашлась на компьютерном столе. Чтобы ее легче было отыскать, Олег приклеил тетрадный лист скотчем прямо на монитор. Иван сорвал его и стал читать написанные пляшущим почерком неровные строки.
«Здравствуй, сын. Ты еще спишь и я решил тебя не будить, чтобы ты подольше оставался вне той беды, что коснулась нашей семьи. Я заболел. Вчера я обнаружил нехорошие симптомы. Сделать ничего уже нельзя. Не знаю, сколько времени мне осталось, но явно не много. Я могу лишь надеяться, что ты не обиделся, за то, что последние часы жизни, я решил провести с любимой женой. Мы решили уйти из жизни. Вместе. Я не хотел взваливать все на твои плечи, поэтому сделал все сам. Наша Олеся умерла тихо и с улыбкой. А я радовался, что ты этого не видишь. Потому, что это тяжело. Даже писать это письмо мне тяжело. Видимо, болезнь распространяется слишком быстро. Но теперь мне не страшно умирать. Прости, что мы оставили тебя одного. Ты не заслужил такого. Дома еще много еды и ты молодец, что придумал набрать воды. Запасов тебе должно хватить на два месяца. Может на три, если потреблять экономно. Я не знаю, что будет потом, но верю, что у тебя получится выжить. В городе еще есть люди. Я верю, что среди них есть и хорошие. Но ты все равно должен быть осторожен. Если получится и на улицах вновь появятся эвакуационные команды, ты должен к ним выйти. Это твой шанс. Мне жаль, что мы не воспользовались им в самом начале. Если бы я знал… Прости меня, Иван. А теперь я ухожу. Патроны тратить не буду. Пусть они послужат тебе. Мой организм слишком быстро сдается. Я не смогу унести Олесю и от этой мысли мне еще хуже. Но ты парень крепкий, у тебя получится. Знай, что я верю в тебя. И что мы с Олесенькой любили тебя до последнего вздоха. Я не говорил тебе этого, но это правда. Возможно, когда-нибудь мы еще встретимся, но, надеюсь, что это произойдет не скоро. Будь осторожен и живи долго и счастливо, насколько это возможно. Крепко жму твою руку. Прощай, сын».
Строки загуляли и поплыли кто куда. Слезы упали на листок и покатились, оставляя темнеющие дорожки. Стало тяжело дышать. Иван, хлюпая носом, как мог аккуратно сложил листок и сунул его в карман трико.
И только потом разрыдался. От навалившейся боли, он запрокинул голову и завыл…
Тело Олеси почти ничего не весило. Иван обернул ее простыней и одеялом, а потом плотно обмотал широким скотчем. На это ушел целый рулон. Получилось нечто среднее между мумией и коконом неведомого насекомого. Перед этим Иван сходил на чердак, где сразу обнаружил тело Олега. Мичман висел в петле. Под его ногами лежал шприц и пять ампул морфина. Он решил не рисковать и сработал наверняка. Как всегда. Ивана ужаснул его облик. Лицо деформировалось на столько, что сразу не узнать. Нос почти исчез, равно, как и уши, а тело заметно удлинилось. Чердак был не высоким, от чего колени покойника почти касались пыльного пола.
Иван обрезал веревку, принимая мертвое тело на руки. Он осторожно уложил мичмана, после чего сбегал домой за одеялом и тоже соорудил покойнику нечто вроде кокона.
О нормальных похоронах не могло быть и речи. Если пока не получается погрести тела под землей, так пусть они лежат вместе над ней. Когда и если все устаканится, Иван обязательно их похоронит по-человечески.
Он справился. Тело Олеси легло рядом с мужем. Иван попытался молиться, но это сложно сделать, когда не знаешь слов. Да и не верил он, что на небесах есть кто-то способный равнодушно наблюдать за гибелью человечества, которое сам и создал. А если и есть, то ему хватит простых слов.
Разум охватило отупение. Иван вернулся домой, не забыв запереть крышку люка на замок, который нашелся у запасливого Олега в коробке со всяким гаражным хламом.
В шкафу на кухне нашлась недопитая бутылка водки. Прежде Ивану приходилось употреблять крепкий алкоголь в компании детдомовцев. Но пристрастия к этому зелью он не получил. Вот не ощущал он кайфа от тупого опьянения. Он бы и сейчас не взялся пить, если бы не тяжкие мысли, лезшие в голову назойливыми мухами.
От первой рюмки едва не стошнило. Иван запил ее водой, а потом закусил тушенкой. Водка растеклась теплом и сразу спровоцировала задавленный эмоциями голод.
Газ отключили, но на этот счет Олег позаботился еще в самом начале. В кладовой стояло два больших баллона с пропаном. Как его подключить к плите, Олег Ивана заранее научил. Так что с готовкой проблем не было. Сварив целую упаковку макарон, Иван вывалил в кастрюлю сразу две банки тушенки, невольно представив, как ругался бы глава семьи, будь он жив.
Весь оставшийся день Иван пил водку и закусывал ее большими порциями макарон. Голод уходил медленно, но верно. Ближе к ночи, когда бутылка и кастрюля опустели, Иван пошел в свою комнату и распахнул окно.
Он выглянул наружу и долго так сидел, разглядывая мертвую, лишенную освещения улицу, припаркованные машины, которые никуда больше не повезут своих хозяев, темные вывески магазинчиков и всяческих салонов, чей порог уже не переступит нога клиента. Тем более, что все витрины были разбиты мародерами.
Проклятая болезнь убила город, страну, весь мир. Она загнала человечество в норы, превратив в жалких крыс. И теперь сам Иван сидит в своем убежище, подобно той самой крысе и ждет развития событий. Только вот каких? Непонятно. Город умер, чего от него можно ждать?
Он вдруг вспомнил свой сон, который, судя по календарю в электронных часах, продлился около двух дней. В этом сне тоже был город без людей, но Иван не считал его мертвым. В том сне город обрел новых жителей, а сам Иван обзавелся умением чувствовать их. В памяти всплыли мириады движущихся в городской тьме звезд. А между ними тончайшие нити энергетических связей.
Проклятая водка так заплела мозги, что Ивану почудилось, будто он и сейчас видит
