Шакалы пустыни (СИ) - Валин Юрий Павлович

— На берегу тоже убивать. Так какой смысл бегать и суетиться? – пробурчала Катрин. – Сиди здесь, солдаты тебя вытащат. А если не вытащат, скажешь мамлюкам-освободителям, что ты безвинная жертва мерзких гяуров.

Анис застонала на тему «кто такой безобразной поверит», но утешать девчонку было некогда.

Катрин соскользнула по обращенному к реке борту: оказалось на удивление мелко, не глубже метра. Но вода прохладна, а проклятые шаровары раздулись натуральными понтонами, норовя перевернуть владелицу не в меру роскошной одежды в малоудобное положение. Шпионка одной рукой топила упрямые штаны, другой принимала спускаемые шефом патронташи. Собственная кобура висела на шее, ремни приходилось придерживать зубами. Шеф увесисто, но беззвучно бухнулся в воду, забрал патронташи и отметил:

— Какая-то вы сегодня неловкая и медленно соображающая.

— С чего мне живо соображать, если я ваших экзотических увлечений вообще не понимаю? – возмутилась Катрин, освобождая зубы от ремней. – То вы собираетесь встречать рассвет на заборе с мертвецами, то жаждете лицезреть первый луч солнца на берегу средь вражьей кавалерии. Может вы романтик, а?

— Я не романтик. Я – хуже, – довольно мрачно поведал шеф.

Ближе к берегу дно начало уходить из-под ног и плыть стало неловко. Шаровары притонули, но спутывали ноги как могли. Еще хуже было то, что догадка о необходимости продуманной-обратной маскировки пришла поздновато: Катрин чувствовала себя светлым «яблочком» мишени на темном фоне воды. Парчовый жилет светился как неоновый, да еще светлая рука с сумкой-кобурой и пороховницей высоко задрана. Ладно, времена дремучие, камуфляжей здесь никто не носит. Может, вражеские стрелки сочтут за дохлого пеликана? Катрин оглянулась на «Легкую Шеп» – барка стояла обреченно накренившись, вот на носу вспыхнул выстрел – отбивались вояки 21-й «легкой». А садят по ним не то чтобы густо, но метко. Из штуцеров, что ли? О местном вооружении уместнее было бы полнее узнать, ведь имелось время, имелось…

— О, мельчает! – порадовал Вейль, вставая на ноги. Через пару шагов он провалился по горло, с трудом удержал над водой ружье и патроны.

— Ямы? Ничего, главное, здесь крокодилов нет, – утешила Катрин. – А то они охотно всякую дохлятину жрут, особенно пеликанов.

— Пеликанов? Разве они особенно вкусные? – заинтересовался шеф и вновь начал спотыкаться.

Берег оказался каким-то неприветливым. Обрывчик, с виду крошечный, искажал звуки: было понятно, что недалеко стреляют-кричат-воюют, но где и что конкретно…

— Катрин, я бы полностью доверился вашему опыту первобытных кровавых столкновений, но, по-видимому, вы и сами в затруднении? – уточнил шеф, тряся ногами, дабы вылить воду из берцев.

— Что ж тут первобытного? Самый расцвет цивилизации: блестящая эпоха, кругом сплошь великие исторические персонажи, культурная и хорошо вооруженная армия Франции мужественно шляется по берегам глубоко родного ей батюшки-Нила, – пробормотала Катрин. – А опыт подсказывает, что момент самый неприятный – на кого бы мы ни наткнулись в этой темнотище – поймаем пулю. Ибо не разберешь когда орать «Да здравствует Франция!», а когда «Аллаху алим!».

— Как вариант можно крикнуть «хавадже, ха’т бакшиш!» – предложил Вейль. – Жалобный голос голодающей девчушки смягчит любое черствое сердце.

Катрин хихикнула. Приставания уличных попрошаек порядком портили жизнь путешественникам, особенно во время пребывания на мелких речных пристанях и в нищих деревушках. Похоже, в наполеоновской армии местные жители разглядели первую крупную группу организованных туристов-лошар.

Ну, с этим египтяне ошиблись, на казни и расстрелы будущий император не поскупится. Но это будет позже. Пока требования бакшиша рулят.

Обошлось без окриков и «дружественной» стрельбы в упор: почти на головы археологам свалилась пара запыхавшихся вояк – растрепанных, без головных уборов, но, судя по мушкетам со штыками и республиканскому сквернословию – из той же 21-й полубригады. Вейль поспешил выругаться и в нем тут же признали своего.

— А где же барки? – просипел капрал с расцарапанной щекой. – Должны были сразу после нас к берегу подойти.

— Нету. Вот там наша на мели сидит, подальше еще одно корыто застряло, а остальные отвалили непонятно куда, – разъяснила Катрин.

— Что ж вы, ученые шпионы, а ничего про штабные планы не знаете? – укорил воин.

Вейль заявил, что шпионство и внезапные ночные битвы – совершенно разные ремесла, не нужно их путать. Стрелки согласились и объяснили береговую ситуацию.

Спешно переброшенные через реку две роты легкой полубригады успели помешать захвату противником непонятно как и зачем очутившегося здесь французского обоза, охраняемого двумя десятками драгун. Геройским ударом легкопехотинцы и драгуны отбили единственное орудие противника, разогнали неопределенную толпу каких-то разбойников, но дальше дело пошло хуже. Налетела мамлюкская кавалерия, пришлось переходить к обороне. Французы закрепились в подвернувшихся руинах (развалины башни, храма или мельницы – определить ввиду темного времени суток и спешки воины не успели). Получилось не очень хорошо – остатки обоза и охранявших их драгун засели на соседнем холмике – там тоже были развалины. Соединиться французам не давали лихие конники мамлюков – две попытки вылазки обошлись дорого.

…— Если до утра помощи не будет, тут и останемся, – закончил обзор диспозиции расцарапанный капрал. – Лейтенант ранен, второго лейтенанта вообще не найдем, но главное, порох заканчивается. Драгуны нам кричали – у них так же. Эти перестрелки во тьме – чертовски расточительное занятие.

— Порох есть на барке, но по воде его черта с два переправишь, — тонко подметил Вейль. – Имеет смысл соединиться с драгунами, забрать людей, доплыть до барки и снять ее с мели. Матросы это мигом делают. Да и без них, пусть и повозимся, но шанс есть. Бейские стрелки вроде присмирели.

— Тоже порох и пули экономят, – предположил второй стрелок. – Но к берегу нам отступить не дадут. Мамлюки того и ждут, тут же налетят. Их вроде бы тоже немного, но рубаки лихие. Не пропустят, а колонной пробиваться мы уже не сможем – раненых много.

Вейль пожал плечами и индифферентно промолчал.

— В чем проблема? Французы всегда славились учтивостью. По-крайней мере, у нас в Монтонегрии ходили такие непроверенные слухи, – поведала Катрин. – Если противник хочет нас зарубить, мы обязаны предоставить ему такую возможность. Но только возможность, без каких либо гарантий! Ибо все французы хотят жить, а я так вообще очень хочу.

— Приятно слышать от молодой дамы столь разумные вещи! – восхитился Расцарапанный. – Это была философская мысль или последует некое конкретное предложение?

— О, так вы человек дела, да еще образованный! – порадовалась философша в мокрых шальварах. – Пожалуй, дельце сладится. Вкратце: засада на засаду…

Наскоро обговорили детали – операция замысливалась явно не дивизионных масштабов, тут главное – знание рельефа местности на очень местном уровне и четкая координация действий. С обеими составляющими могли возникнуть проблемы – в темноте особо не осмотришься, да и бывать в деле с легкими пехотинцами шпионке еще не приходилось. Но придется рискнуть…

Поднялись слегка рассредоточенной группой, размахивая руками и оружием, озабоченно перекликаясь и подгоняя друг друга, пробежали шагов пятьдесят по направлению к холму. Сапоги неприятно увязали в песке, поросшем редкой и жесткой травой. Катрин успела увидеть «укрепрайон» – в темноте развалины напоминали заброшенную колхозную кошару, нагло посмевшую заслонять яркие звезды. Четверка бегущих по команде рухнула в колючки, развернулась и поползла обратно к реке.

— Мадам, замысел может и неплох, но мы все же не черви, – запротестовал Неоцарапанный легкопехотинец. – Мундир окончательно разорвется, он и так… В конце концов, мы солдаты Республики и недостойно…