Записки колдуна (СИ) - Кирус Клим

Я освободил руку из железной хватки Маэль и утерся собственной кровью, а затем запустил шары огня один за другим в стоящего неподвижно мага. Они погасли в ужасающей близости от его тела, не причинив вреда, словно поглощенные посохом Маэль, но без самого посоха. Клэст, или Асаэль скучающим видом изучал меня с легкой ухмылкой. Я применил трюк с сонной пылью и водными шарами, но и он оказался бессилен против начальника тюрьмы. Он неторопливым шагом двинулся к нам. Бежать не имело смысла, ведь КОТ нагонит нас мгновенно, оставалась надежда на его желание поиграть. Я подпустил его поближе и прыгнул на него, выхватывая меч из ножен для удара точно в голову, но вспышка шара и я стою перед ним неподвижной статуей. Он отдает приказ поднять руки, и я его выполняю против своей воли. Он требует, чтобы я попрыгал, я это выполняю, а затем он указал на Маэль и приказал убить ее.

«Сердце ушло в пятки» — выражение, которое мне вспомнилось в эту минуту, потому что именно это я ощутил. Я повернулся на сто восемьдесят градусов и направился к дрожащей Маэль, гордо смотрящей мне в глаза. Моя рука с мечом поднялась над ее головой. По ее щекам текли слезы, а в глазах стояла мольба, но она не опустила взгляда и не попыталась защититься… опять. Ее слова о силе духа пронеслись в моей голове, она доверилась мне, не хочет защищаться, но на этот раз она ставит свою жизнь на кон. Моя рука висит над ее головой секунду, две, три. Меч не опускается в последнем танце со смертью. Она улыбается кончиками губ, говоря этим, что все мне прощает, словно произнося вслух. Я собрал волю в кулак и освободился от чар Асаэля, развернулся и швырнул клинок в его грудь. Клинок вонзился глубоко в землю позади мага, потому что тот играючи отвел мое оружие в сторону.

— Ты меня поразил, я бы взял тебя в ученики, не будь ты так нужен королю Даэлю.

Я остался безоружен, а начальник тюрьмы приближался неспешным шагом. Я принял боевую стойку и стал наносить отточенные удары кулаками, ногами, локтями. Каждый мой удар он отводил от себя или отходил от него сам. Он выжидал моей ошибки и дождался: комбинацией ударов я открыл свою грудь, в которую он ударил точным и молниеносным движением, сбив мне дыхание и весь запал биться с ним дальше. Он повалил меня на землю и надавил коленом на грудь, а рукой схватился за шею.

— Знаешь, я достаточно изучил твою магию, чтобы понять, что она не подходит для нас, так что я просто убью тебя. — Он сдавил свои пальцы на моей шее железной хваткой, сдавливая артерию. Я чувствовал, как кровь перестала поступать в мозг, в глазах потемнело, я лишь отправил последнее свое сообщение, перед тем как отключиться и умереть: «Я люблю тебя, Маэль».

Глава 20

Небытие отдавало меня из своих объятий неохотно. Я мог понять, что все еще жив по неприятному ощущению во всем теле, будто тысячи иголок впиваются в каждый сантиметр кожи. Жуткая головная боль добавляла в этом уверенности. Темнота в глазах рассеялась не сразу. На всякий случай, я лежал неподвижно, хватки на шеи не чувствовалось, но ее жгло и внутри и снаружи, как будто песком обтерли. Я вновь обрел способность видеть, и первое, что я разглядел в этом безумном мире — окровавленное тело Асаэля, лежащее прямо возле меня голова к голове. Кровь стремительным потоком текла со спины по рукам и лицу на землю, соединяясь в небольшое озерцо, затекавшее под мою голову.

Я повернул голову настолько аккуратно, насколько мог, но тупой болью отдалось это движение. Перед глазами предстала фигура Маэль, столь притягательная, сколь и грозная с моим клинком в руках, по которому капала кровь. Я был рад, что она не сбежала. Она склонилась надо мной, когда я пытался что-то сказать, но получился лишь хрип. На ее лице виднелась решимость, сменившаяся беспокойством. Она сжала мою руку и поднесла ее к моей шее. Я попытался проговорить «куратио», но хрипы, исходившие из моей гортани, были мало похожи на осмысленную речь. Естественно, заклинание не сработало, ведь для него нужны слова. Эльфийка нежным касанием провела своей кистью по моему больному месту и опустила голову на грудь, двигая ей в такт моего дыхания.

— Давай уходить, нас здесь могут поймать, никто разбираться не будет, убийство есть убийство, — оправившись, сказала Маэль, дергая меня за руку. Я произнес трижды «инвизиб», но слова не выходили, поэтому на невидимость положиться было нельзя. Моя голова и плечи были все в крови начальника тюрьмы, окровавленный клинок не добавлял невинности, болтаясь в ножнах за спиной.

«Идем быстро, но не бегом, не оглядываясь по сторонам. Веди к своей флатке»— телепатировал я ей свой план. Она спорить не стала, молча, взяла мою руку и направилась по тропинкам между рядами палаток торговых лавок. Вскоре нам пришлось выйти на оживленную улицу, но наш вид привлекал внимания все равно больше, чем я надеялся. Мы шли, не оборачиваясь, быстрым шагом. Подозрительные перешептывания и окрики сопровождали нас, тогда я претворился раненым, пошел вразвалочку, согнувшись и держась за голову. Лишнее внимание уже не было столь угрожающим, но все равно я надеялся, что до транспорта идти недалеко, труп мог кто-нибудь обнаружить, а владение телепатией сделает это общественным достоянием за считанные минуты. Пройдя несколько улиц, мы сели в тихом переулке в оставленную Маэль флатку и тут же поднялись в воздух, направившись за пределы замка.

— Хорошо, мы ушли без проблем, теперь я хочу объяснений. — Отек с гортани частично спал, поэтому я смог залечить свою шею. Разговаривать стало удобно, как прежде.

— Эрик, зачем тебе забивать голову лишними деталями?

— Потому что в ней достаточно для этого места, — хотя и в шутку, но резким и серьезным тоном ответил я.

— И что же ты хочешь знать?

— Ты работаешь на короля Даэля?

— Но ведь я бы все равно солгала, зачем тебе слушать ложь? — Внутри все сдавило, дышать стало тяжелее.

— То есть, это правда… — процедил я.

— Это было правдой до некоторого времени… — возле нас пронесся белый шар, озарив ослепительной вспышкой пространство вокруг. Когда глаза обрели способность видеть, моему взору представилась флатка, нагоняющая нас. Там сидели маги, одного из которых я не забуду еще долго — мой мучитель. Шары КОТов летели с нее с завидной частотой, я стал отбиваться, но моя магия против них была бесполезна. — …Это двое помощников Асаэля — один Кальер, а второго я не знаю.

— С этим типом у меня личные счеты, — сквозь зубы, выдавил я, яростным взором прожигая тело Кальера.

Маэль достала посох, так что магия их шаров больше не действовала и на нас. Они подлетели почти вплотную, хищно скалясь, а затем свернули немного в сторону, беря разгон, и резко стали сближаться с нами на столкновение. Когда они брали разгон, я взял Маэль за руку и прошептал в ухо «жди», она кивнула, поняв мой план. Когда они пошли на таран, то, сказав эльфийке «вниз», резко прыгнул на их флатку. К чести Маэдь — она справилась блестяще, грациозно уйдя от столкновения с более тяжелой флаткой, а я в прыжке выхватил клинок и вонзил в грудь пассажира. Он что-то хрипел, но я вытолкнул его вниз, отправив в последний полет.

Кальер управлял флаткой, а я скалился с окровавленным клинком на пассажирском сиденье, не отводя глаз от его лица ни на секунду. Мгновение, и мой верный меч пронзает его грудь, увязнув в ней.

— Надо было в голову, — прохрипел маг с ухмылкой и отправил КОТ в небеса, а затем обмяк. Я ухмыльнулся его самонадеянности и стал отыскивать глазами флатку Маэль. Она находилась именно там, куда швырнул свою последнюю волю Кальер. Сердце забилось быстрее полета флатки. Моя была быстроходней, поэтому нагнать эльфийку было делом легким, а когда я разглядел Маэль, то в глаза бросилась какая-то неестественность в ее позе. Она была жива и в сознании, но держалась так, будто это дается ей ценой огромных усилий. Перебравшись к ней, я понял, что это действительно так.

— Пр-рости, Эрик, — она согнулась в приступе кашля. Я стал ее осматривать, пытался лечить своим заклинанием, но ничего повреждено не было. — Это предсмертное заклинание. Оно может сработать непредсказуемо. Я сама не понимаю, что со мной, — кряхтя, проговорила моя подруга. — Хочу, чтобы ты знал. Я решила прекратить работать на разведку короля Даэля в тот момент, — она с трудом набрала в грудь воздух, — когда поняла, что люблю тебя. — На мои глаза выступили слезы. Я не мог ничего сказать в ответ, да и все, что я скажу, будет не то. Я обнял ее и прижал голову к своей груди. Слезы впитывались в ее прекрасные густые каштановые волосы. Они еще никогда не были прекраснее, чем сейчас. Нельзя было дать ей умереть, за мной долг. Я ощущал ее неровное дыхание всем телом, слышал тяжелые вздохи, которые вбирали в легкие все меньше и меньше воздуха, видел дрожь ее тела, слабеющее прямо на глазах. Я боялся потерять ее навсегда.