Олег Верещагин - Воля павших
– Ты чего такой кислый, словно квашеной капусты переел?
Гоймир искоса посмотрел на него, потом метко плюнул на закачавшуюся веточку папоротника и ответил:
– Гостимир говорил – сей день Бранка будет. Ввечеру.
Олег ответил не сразу. За последнее время он почти забыл, как выглядела та девчонка, с которой он бегал под дождем… и вот теперь вспомнил сразу, вспомнил при одном звуке ее имени.
И то, что он ощутил при этом воспоминании, его испугало. Потому что это могло быть только… HET!
– Ничего, завтра увидитесь, – равнодушно откликнулся он.
– Пень ты, коряжина вывороченная, – ответил Гоймир. – Долей ушибленный, потому и не любил никогда. А я как вижу ее – сердце вмах засекается… Йой, и чего я рассыпаюсь с тобой!
– Спасибо, обложил, – поблагодарил Олег. – Кстати, зря. Хотя я и вправду девчонок не любил. Гулять – гулял с ними, и все.
– Я тебя с собой кликнул, чтобы ты меня развеял, а ты чего творишь?! – почти взвыл Гоймир. – Это ж сколько я с ней еще не перевижусь-то?!
– Между прочим, ты этот разговор сам затеял… Что это? Слышишь?
Мальчишки остановили коней. Гоймир прислушался – и услышал то, что Олег засек еще до него – звук летящего вельбота. Не сговариваясь, они свернули под деревья. И почти тут же из-за сосен вынырнула хорошо знакомая обоим машина, шедшая точно над верхушками.
– Выглядывает, трупоед, – Гоймир следил за вельботом из-под руки. – Ух, нечисть смердючая…
Вельбот сделал круг в полуверсте от мальчишек и пошел, резко забрав на юго-восток. Далеко залетать не стал, почти сразу скрылся за деревьями, а потом растаял и звук.
– Дальше, – скомандовал Гоймир, толкая коня пятками. И еще раз зло покосился на небо, в глубине которого бледными пятнышками различались звезды.
…Скоро Олег начал жалеть о том, что согласился ехать. В седле он держался получше горца, но уж больно скучно было. Это его в здешних поездках доставало больше всего – выросшему в скоростном мире подростку до тошноты медленными казались здешние средства передвижения. Ландшафт и пейзажи стали угнетать разнообразием. Гоймир молчал, думая, судя по всему, о Бранке. Скакать галопом тут было невозможно, да и не признавали здешние пони-кони такой вещи, как «галоп» – он оскорблял их медлительное достоинство. Оставалось покачиваться в седле, зевать и думать о самых разных вещах.
О Бранке например.
– Смотри-ка, а это что? – вдруг привстал в стременах Гоймир. Олег передвинул на бедро ЭмПи и убежденно сказал:
– Зря ты не взял «шпагина».
На тропе лежали несколько лошадиных туш. Уткнувшись в дерево, стояла телега. Еще две или три валялись, опрокинутые набок. По всей тропе были разбросаны лохмотья и кучи чего-то серого, омерзительно воняющего…
Гоймир спешился и, на ходу доставая меч, подошел к одной из этих куч. Ткнул в нее…
– Хвост Переплутов! – гневно выкрикнул он, поворачивая к Олегу вспыхнувшее лицо. – То наше зерно, то хлеб! Его известью окатили!
– Данваны? – Олег огляделся.
– А подводчики-то где? – Гоймир ходил вокруг разора. – Нет, данваны случись тут – они б и подводчиков… да и не по чину им то, все одно что на ворота помочиться тишком…
– Поищи лучше. – Олег тоже спешился, перехватил ЭмПи с упором в бедро.
– Мертвяков-то? – Гоймир описал большой круг, вороша папоротник. – Ни пса тут не валяется. Ни живых, ни мертвяков не видать.
– А вот тут ты пролетел, друг мой, – Олег потянул воздух сквозь зубы. – Если ты их знаешь, то представь мне.
Гоймир повернулся.
С разных концов на тропу вышли восемь человек – восемь ребят примерно в возрасте друзей. На взгляд Гоймира так одеться могли только полоумные, а вот на Олега повеяло знакомыми ветерками с тусовки. По крайней мере, кислотная цветовая гамма, покрой одежды, приоткрытые рты и прыщи пробудили в нем почти ностальгические чувства. При всем при том эти восемь обормотов казались тут до смешного чужими – куда более чужими, чем Олег – в ковбойке, джинсах, сапогах-чунях и с пистолет-пулеметом.
Однако, у троих были обрезы охотничьих ружей, у остальных – солидные дубинки, явно частенько использовавшиеся. Движениями вся компания до такой степени напоминала рэперов, что Олег тихонько пробормотал:
– Ой йо ма фа йоу…
Месяца два назад такая встреча его бы серьезно обеспокоила бы. Но после того, что он повидал, сознание отказывалось воспринимать, как угрозу, даже обрезы в руках этих недоразумений.
– Не ходит у меня такая срань в знакомцах, – сообщил Гоймир с некоторой брезгливостью.
– Оба, мы ему не катим, – сказал один, поигрывая обрезом, и Олег снова на секунду впал в столбняк. – Не катим, э, ты, козел горный?
– Не промахнулся, – лениво ответил Гоймир.
– А тебе? – обратился тот же к Олегу. – Тебе мы, твою мать, тоже не нравимся?
– Не очень, – признался Олег. – Чесслово, мне и покруче пацаны стрелки забивали. – Он подумал и добавил: – Клык даю. Век воли не видать.
– Вы сотворили? – махнул рукой Гоймир.
Олег прислонился к одному из валунов, беспечно сунув руки в карманы, а подошвой упершись в камень.
– А че, не нравится? – осклабился еще один, недвусмысленно целясь из обреза в пах Гоймиру.
– Один тот мешок, – задумчиво сказал Гоймир, – что вы испоганили, по деньгам будет поболе мяса, что из вас настругать можно. А буде не деньгами померять – так и вобще не равняй; в том хлебе труд человечий, пот… а в вас и есть-то, что кто-то зачать озаботился, а кто-то – из-под подола выкинуть. Невелик труд, да и вышло не чтоб красиво.
Олег, осклабившись, вынул руки из карманов, три раза хлопнул в ладоши и убрал их обратно.
– Тебе че-то надо, ты? – спросил у Олега третий с обрезом.
– Ну, – откликнулся Олег. – Не видеть твоей похабной рожи.
– Поначалу думал я в ряд вас поставить да и окоротить на голову, – излагал Гоймир, не повышая голоса. – Но поразмыслил – какой с того племени прибыток? По справедливости будет – свести вас в Зелены Сады, да и заставить тот хлеб отработать…
– Приносить пользу обществу – это даст вам ощущение некоторой новизны, – изысканно заметил Олег.
– Он че-то квакнул про мою рожу, – родил наконец тот, кто спрашивал Олега, что ему надо.
– Коли я говорю – другим молчать, – оборвал его Гоймир, – а уж вам – и особо. Бросайте дреколье, да и шагом поперед нас в весь.
Воцарилось молчание. На лицах за прыщами угадывалась усиленная и тяжкая работа мысли. Потом кто-то, хлопнув по ладони дубинкой, неуверенно сказал:
– Э, ты за языком следи. Не проспался, что ли – нас ВОСЕМЬ, а вас ДВОЕ!
– Погоди, он прав, – снова подал голос Олег. – Их ВСЕГО восемь, а нас АЖ двое. Нечестно получается. Знаешь, я у себя всегда мечтал таких бить, а получалось редко, то настроения не было, то менты под кроссовками путались. Ты постой в стороне, а то ведь скажут потом – с мечом на малолеток недоразвитых…
– Ну, держи штаны, падла, я сейчас тебе всю харю в кисель превращу! – не выдержал морального давления один из дубиноносцев. И ринулся на Олега в лучшем стиле уличной драки – галопом, занося дубинку над головой с маху. Олег до последнего мгновения не менял позы, стоял у камня, а потом… пропал. По крайней мере, так показалось атакующему. Он ахнул по камню со всей силы и ярости – отдача вышибла дубинку из руки, осушив ладонь, а в следующий миг стало совершенно нечем дышать, и нападающий лег под камешек, уютно свернувшись клубочком. Олег, простенько пригнувшись, ударил его коленом в солнечное и, танцуя, как на боксерском ринге, отскочил в сторону.
Разом вскинулись три обреза, но Гоймир вдруг выстрелил в воздух из невесть откуда взявшегося ТТ и сказал:
– По чести так по чести. Оружие наземь, а не то… кто на первую руку пойдет? Кто без страха? Кто за соратников мой заряд примет?
– Спасибо, дружище, – весело откликнулся Олег.
– А всегда помогу, только слово скажи, – заявил Гоймир, держа малолетних налетчиков на прицеле.
Переглядываясь, неохотно, трое с обрезами побросали оружие. Олег подхватил выпавшую дубинку и несколько раз покрутил ее в пальцах, потом перекинул из руки в руку.
– Крой его!!! – взвизгнул кто-то. Первый признак трусости – вот такие крики. Олег отбил удар дубинки серединой своей и свалил двоих – ударами в пах и под челюсть.
– Трое на сторону, – отсчитал Гоймир. – Подмогу дать?
Олег переоценил свои силы. Ударом ноги в колено он сшиб еще одного, но не уследил за размашистым движением сбоку, и дубинка ударила его в левое плечо, отбросив к камню. Но Гоймир вступил в дело мгновенно.
Двое рухнули, как мешки, от ударов раскрытыми ладонями по шее и боку. Третий получил ногой в грудь. Четвертый – единственный! – успел ударить Гоймира кулаком в лицо, но промахнулся и повалился от беспощадного тычка локтем в солнечное.
– Ого! – выдохнул Олег, держась за плечо. – Ничего себе чего!
Он уже видел, как дерутся местные ребята, но такую молниеносную расправу с реальным противником наблюдал впервые. Гоймир спокойно огляделся – никто не шевелился, решили, что вставать себе дороже.
