Андрей Буторин - Упавшие в Зону. Вынужденная посадка
Теперь нужно было понять, что с Плюхом. Неужели убит? Да нет, вряд ли. «Имперцы» не отморозки, чтобы стрелять в кого попало, да и Забияка должна была им сказать, что это свой. Но в него могли пальнуть и Лось с Дарвином. Правда, Плюх не такой уже простак, чтобы легко подставиться под пулю, да и скафандр его так просто не пробьешь…
Впрочем, на кой хрен заниматься гаданьем, когда можно спросить у того же Лося и Дарвина, так-на!.. Обрадовавшись столь простому и действенному решению, Шершень набрал и отправил обоим ложным «контактерам» сообщение с интересующим его вопросом: что с Плюхом? Однако прошла минута, пять, десять, но ответа он так и не дождался. И тогда в голове у него щелкнуло, и пазл наконец-таки сложился. По всему выходило, что виденный им «имперец» стал свидетелем того, как подставные «контактеры» вешают лапшу на уши Плюху и Забияке, вышел из укрытия и сообщил им об этом. Лось с Дарвином, не думая о последствиях, открыли по «имперцу» стрельбу, но тут как раз подоспела вызванная тем ранее подмога. Этих двоих идиотов в перестрелке порешили, «имперцы» вместе с девчонкой пошли домой, а Плюх с «кузнечиком» отправились дальше, к настоящим «контактерам».
Чуйка подсказывала сталкеру, что где-то так все примерно и было. Поэтому следовало лишь подождать, пока теперь уже настоящие «контактеры» не пошлют их по известному адресу. Но даже если этому везунчику вдруг все же удастся встретиться с умниками, то назад-то он все равно отправится, только немного позже, и, поскольку другой дороги он не знает, все равно мимо этого дуба не пройдет. Придя к такому охрененно логичному выводу, Шершень разлегся в широком, образованном толстыми ветвями ложе и приготовился ждать.
Не дождавшись Плюха до темноты, сталкер занервничал. Однако от настоящей паники он был все же далек, поскольку видел целых три причины невозвращения косморазведчика. Первой была самая хреновая, но она же и самая маловероятная: Плюха убили. Вторая – тот вышел другим путем. Вероятность ее была чуть выше первой, но тоже незначительной, а последствия имела и вовсе не столь трагические – в этом случае имелся большой шанс разведчика догнать. Третья же причина, которую Шершень посчитал основной, заключалась по его мнению в том, что Плюх таки добился своего и встретился с учеными. Оставаться у них навсегда он вроде не собирался, так что переночует, да и пойдет назад, никуда он не денется. В то, что разведчик попрется искать корабль ночью, сталкер не верил – не видел в этом никакого смысла, а Плюх, как он успел заметить, дураком не был. Разве что сами ученые придумают какую-нибудь бяку – уговорят, например, Плюха остаться с ними, – так тут уж переживай, не переживай, а все равно ничего не поделать. Поэтому, взвесив еще раз все варианты, Шершень в итоге успокоился и решил до рассвета поспать. Привычка все время находиться в режиме повышенной боеготовности приучила сталкера спать вполуха, так что проспать появление косморазведчика он не боялся – разве что тот беззвучно пролетит по воздуху. Но даже если бы Плюх и сумел это каким-либо образом сделать, то его желто-зеленый спутник в любом случае проскачет по земле, и бесшумно у него это сделать ну никак не получится.
Спал Шершень на удивление сладко, он уже и забыл, когда ему последний раз так шикарно спалось. Первый раз он проснулся, когда рассвело. Прислушался, ничего подозрительного не услышал, и решил продлить удовольствие, поспать еще немного. Сталкер перевернулся на спину, привольно раскинулся, благо удобное «ложе» это вполне позволяло, и сразу же провалился в сладкое небытие.
Второй раз его разбудило отчетливое ощущение чужого взгляда. Стараясь ничем не выдать того, что он уже не спит, Шершень осторожно приоткрыл веки. Метрах в двух впереди, оседлав ветку дуба, сидела Забияка и в обе свои блестящие «шоколадки» пялилась на него. Несмотря на «вкусный» цвет глаз, это сталкеру совершенно не понравилось. Во-первых, Забияка в принципе была лишней, а во-вторых, как она его вообще сумела обнаружить?!.. Это, раскрыв глаза и одним резким движением приняв сидячее положение, и спросил Шершень у девушки.
– Вот уж действительно сложность так сложность! – весело фыркнула Забияка. – Твой храп слышен верст за пять. Я вообще безмерно удивлена, что ты, имея такую громкую особенность, до сих пор жив. Разве что монстры и хищники пугаются столь мощного звука, полагая, что его производит нечто большое и ужасное.
Сказанное девушкой было для сталкера неприятной неожиданностью. Впрочем, она вполне могла и соврать.
– Ты мне вот что скажи, – сдвинула вдруг красивые брови девчонка, – где ты был перед тем как забраться на дуб? Мы, между прочим, едва не погибли! И отчего ты вдруг столь «похорошел», одним глазом особенно, – хоть папироску прикуривай?
– Попробуй, прикури, – угрюмо буркнул Шершень. – Где я был – там нету уже. Чем допросы устраивать, сама лучше ответь, что здесь делаешь, так-на? – угрюмо буркнул он.
– То же, что и ты. Жду Егора. Ведь ты именно этим занимаешься, я права?
– Я занимаюсь тем, чем нужно. А вот ты какого хрена вернулась?
Шершень не ждал, что Забияка станет с ним откровенничать, но девчонку просто распирало от радостного волнения, и она, за неимением, видимо, лучшего собеседника, затарахтела, размахивая руками:
– Ты можешь себе представить, я и сама никоим образом не полагала, что смогу уговорить папу… в смысле, его высокоблагородие полковника Соболева!.. Но к вечеру он возымел вдруг столь благостное расположение духа, что я решила рискнуть. Расписала все наши похождения, кое-что сгладила, где нужно приукрасила, пустила нежную девичью слезу и сказала, что очень-очень хочу увидеть эфирный корабль хотя бы издали. И папенька смилостивился. Правда, поставил два условия. Первое – меня будет сопровождать штабс-капитан Вострилов, а второе… Впрочем, пустое, достаточно первого.
– Второе – ты замуж потом за этого Вострилова выйдешь, – хохотнул сталкер.
– Откуда ты знаешь?! – вспыхнула Забияка, того и гляди бандана задымится.
– Давно живу, так-на. Ты дальше рассказывай, дальше. И где женишок твой? – глянул с дуба вниз Шершень.
– Он не мой женишок, – поджала губы Забияка. – Я вторым условием проманкировала, сказала «посмотрим». А штабс-капитан… – Тут девчонка не выдержала, прыснула в кулак. – Я от него удрала! То-то он сейчас веселится, меня догоняя. И полковнику вряд ли доложит – гордый. Да и боится небось.
– Как же ты умудрилась удрать? На крыльях любви упорхнула?
– Еще одно слово про любовь – под вторым глазом фонарь поставлю, – вновь поджала губы Забияка, но опять не смогла продержаться долго, рассмеялась: – А ведь и впрямь почти на крыльях! Ты представляешь, я артефакт один нашла. Его не видно, только пощупать можно. Размером и формою схож с четырехдюймовой гильзой от снаряда, только без донышка. И вот если в него руку засунуть – легким становишься. Чем глубже суешь – тем легче. По локоть ежели – совсем вес теряешь. Вот я и надумала: отталкиваюсь ногой, а сама руку в «гильзу» эту пихаю – и лечу. Затем вынимаю постепенно – снова опускаюсь на землю. Вдругорядь отталкиваюсь, руку – в «гильзу», опять лечу. Так и улетела. На дуб-то я, думаешь, как забралась? Так же.
– А ну, дай посмотреть, – протянул руку сталкер.
– Говорю же – не видно его. Иди лесом, красавчик.
– Дай, это мой артефакт! – скрипнул зубами от внезапно нахлынувшей обиды Шершень.
– Вот даже как? Твой?.. А ты знаешь, где я его нашла? – подозрительно прищурилась Забияка.
Сталкер понял, что дал маху. Такой прокол мог стоить ему весьма дорого.
– Да насвистел я, – пошел он на попятный. – Завидую просто, тоже такой хочу.
– Погоди-ка… – продолжала щуриться девчонка. – А как ты узнал, что я вообще уходила?..
– Ничего я не знал, – почувствовал бегущую по хребту холодную струйку пота сталкер. – С чего ты это придумала, так-на?
– Ты сам спросил, какого хрена я вернулась!
– Я имел в виду – от ученых! Плюх там, а ты здесь… Ты ж сама стала про женишка рассказывать!
Шершень не успел заметить, как к нему подлетела Забияка. Почувствовал только сперва боль от удара по здоровому глазу, и тут же – что тоже летит. С дуба на землю. От переломов и прочих травм его спасла лишь хорошая реакция – успел ухватиться в полете за ветки. Кожу на ладонях содрал, но спрыгнул в итоге благополучно.
– Пришибу, холера! – погрозил он наверх кровоточащим кулаком.
– Не обкакайся, пришибая, – сплюнула с дуба девчонка.
Распираемый гневом и жаждой мести сталкер принялся нарезать круги вокруг дерева.
И услышал знакомый, показавшийся таким родным голос:
– Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит…
– Плюх! – бросился к вышедшему из леса и застывшему в недоумении разведчику Шершень. – Она меня с дуба скинула! Я чуть не расшибся, так-на! И плюется еще!..
– Ябеда! – крикнула сверху Забияка. – Не верь ему, Егор, он предатель!
