Александр Тихонов - Кремль 2222. Легенды выживших (сборник)
Я слез с кровати и послушно пошел за ней. Куда она меня ведет среди ночи?
Мы прошли по уже знакомому коридору и снова вышли на улицу. Аня, не отпуская моей руки, повернула в сторону кирпичной лестницы, которая вела на вершину стены. Поднявшись по ней, мы остановились. Я посмотрел на девушку и увидел, что на ее глаза наворачиваются слезы. Она смотрела куда-то в сторону горизонта, и я, переведя взгляд, понял куда.
В белом свете луны на фоне горизонта расстилался белесый туман, невероятно плотный и занимающий довольно обширную территорию.
– Что это?
– Это шамы навели туман, чтобы скрыть армию нео, – сквозь зубы процедила Аня. – Их сотни. Они в любую секунду могут начать наступление, такое уже не раз было.
– Зачем ты мне это показываешь?
– Они готовятся. Но пока у них мало сил. Совет считает, что нападения стоит ждать дня через три-четыре. Что, если ты не успеешь вернуться, а меня убьют? Я так тебя больше и не увижу…
Аня заплакала и прижалась к моей груди. Ее плечи тряслись, пальцы крепко вцепились в отворот моей куртки. – Я полюбила тебя! Сразу, с первого взгляда. Ты мне можешь не верить, я знаю, что это глупо, но так получилось! У меня никого нет, мои родители давно погибли. И тут – ты! – Девушка рыдала, и я, не зная, что еще делать, обнял и прижал ее к себе. – Не уходи, Максим, пожалуйста, не уходи.
– Я должен, извини.
Это прозвучало настолько банально, что я аж язык сам себе прикусил. Что ты мелешь? Не то нужно говорить, не то… Я понимал: эту девушку я не дам обидеть никому. Я сотру в пыль любого, кто попробует поднять на нее руку… Только сейчас до меня дошло – я навсегда и бесповоротно влюбился в эту маленькую, хрупкую девочку. Слова нашлись сами, мне не пришлось выдумывать их, потому, что они шли из самого сердца:
– Я должен уйти с отцом и дружинниками, чтобы привести своих в Кремль. И тогда мы покажем этим нео раз и навсегда. Они гости на нашей земле, и мы докажем это мечами и пулями. Я вернусь, Аня, обещаю. Вернусь… к тебе.
Иван Щукин
Охрана
C самого утра, едва открыв глаза, я понял – сегодня что-то должно случиться! Возможно, то, к чему меня готовили всю жизнь. То, что изменит мою судьбу…
Лежа в кровати, я смотрел на потолок и представлял, что бы это могло быть. Опасный враг, угрожающий нашему убежищу вторжением… Или запасы провианта окончательно истощились и нужно подняться на поверхность, чтобы, добыв еды, вернуться героем… Или еще тысяча причин, благодаря которым можно совершить подвиг.
На самом деле подобные мысли посещали меня каждое утро с самого детства, поэтому, помечтав несколько минут, я потянулся, зевнул и, резко сбросив одеяло, рывком вскочил, принялся за зарядку, что было неизменным по утрам, так же как и умывание. Я был предельно сосредоточен, слушая свое тело. Именно поэтому, проделывая сложный комплекс упражнений, я и не заметил, как в комнату вошел Мишка, мальчишка двенадцати лет, который, судя по красной повязке на руке, исполнял сегодня обязанности вестового.
– Лешка, Лешка, – начал он вопить от двери, – что я тебе сейчас расскажу!! Никогда не поверишь!!!
– Так, Михаил! – Я хмуро сдвинул брови и постарался придать лицу строгое выражение, что, глядя на раскрасневшегося пацаненка, получалось с трудом. – Ты вестовой или кто? Докладывай по форме и не забывай, что ты сейчас при исполнении!
Мишка был моим учеником, который спустя восемь лет должен был занять мою должность – если, конечно, я проживу эти восемь лет. Поэтому я пытался воспитывать его при каждом удобном случае. Привить чувство ответственности и как-то дисциплинировать, что, если честно, не особо выходило. Уж слишком энергичным и неугомонным он был.
Вот и сейчас, получив замечание, он вытянулся по стойке смирно, щелкнул каблуками, но с лицом ничего поделать не мог. Все то же радостное выражение и озорной блеск глаз.
– Товарищ лейтенант, разрешите доложить? – по-уставному выпалил он.
– Докладывай, вестовой.
– Товарищ лейтенант, вас сегодня в десять часов вызывает к себе Верховный! – округлив глаза, протараторил Мишка. – Вот!
– Чего? – признаться, этого я совсем не ожидал и очень удивился.
– Ну а я что говорил! – чуть ли не подпрыгивая, закричал Мишка, – никогда не поверишь!
– А для чего? – глупо спросил я, как будто вестовой мог знать замыслы Верховного.
– Так а я откуда знаю? Мне сказали вызвать тебя и остальных охранников!
– Подожди. Остальных тоже вызывают? – Теперь уже в моем голосе появилось радостное возбуждение.
– Да, всех шестерых! Представляешь? – Мишка даже руками принялся размахивать, совсем забыв про «смирно». Но неожиданно перестал и, смешно «ойкнув», снова затараторил: – Мне же к остальным надо бежать, я ж к тебе первому! Ну все, Лешка, я побежал.
– Мишка, стой! – Паренек, уже развернувшийся к выходу из кубрика, послушно остановился и, повернув голову, теперь удивленно смотрел на меня через плечо.
– Не забывай про устав. Со мной это одно, а с остальными веди себя как положено.
– Ну что я, глупый, что ли? Не переживай, Лешка! Все будет нормально!
И, не дожидаясь моего ответа, убежал. Вот и что с ним делать? Пороть, так рука не поднимается.
Но мои мысли уже переключились на другое. Сам Верховный вызывает. И не меня одного, но тоже удивительно. Неужели что-то серьезное произошло? За все мои двадцать два года в бункере не случалось ничего необычного. Бывали, конечно, иногда ЧП вроде аварии на отходоперерабатывающем уровне или несчастные случаи на ферме, но в Охранниках никогда не возникало надобности.
Эта должность была чисто формальной, как дань традиции. И хотя опыт Охранника и передавался из поколения в поколение, необходимости в нас не было. А полвека назад состав Охраны вообще сократили до шести человек! И всем было известно, что Верховный считает Охрану лишней тратой людских ресурсов.
Пока все это проносилось в моей голове, я достал из маленького шкафчика парадную форму и принялся чистить ее от пыли. Мне только один раз доводилось ее надевать, два года назад. Тогда, закончив обучение, я принимал в ней присягу. Мой наставник специально отдавал ее ушивать, так как был значительно крупнее меня. Тогда был самый счастливый день в моей жизни. Я стоял перед Верховным и его советниками и давал присягу, обязуясь охранять и защищать народ нашего маленького подземного убежища.
Закончив приводить форму в порядок, я взглянул на часы. Без двадцати девять. Есть время сходить в столовую и позавтракать. Надев парадку, я вышел в коридор и сразу же наткнулся на Сергея. Или, правильней будет, старшего лейтенанта Василькова, потому что на нем была такая же парадная форма, как и на мне. Выглядел он очень торжественно. Прямая спина, гордо расправленные широкие плечи, вызывающе вздернутый подбородок! И серые глаза сейчас светились чем-то новым, необычным. Интересно, я сейчас так же выгляжу? Было бы неплохо.
Сергей на два года меня старше и, соответственно, в охране на два года дольше. С ним, несмотря на разницу в возрасте и звании, мы дружили.
– Привет, Серега! Как тебе новости? – спросил я, протягивая руку.
– Интересно, Лешка! Очень интересно! – отвечая на рукопожатие, проговорил он. – По-любому, случилось что-то необычное, раз наконец-то вспомнили о нас! Я сегодня проснулся и сразу понял: что-то произойдет!
– Хм, – не сдержал я улыбки. – Ты не поверишь, но я каждое утро так думаю. И сегодня не исключение!
– Ладно, Лешка, пошли завтракать. Скоро все и так выяснится…
* * *– Присаживайтесь, господа, в ногах правды нет.
Верховный указал на шесть кресел по левую сторону от его стола. С правой стороны тоже стояли кресла, но всего три. И они уже были заняты.
В среднем сидел человек, которого в бункере знали все, но видели очень редко. Это был профессор Синевский, вечно пропадающий на техническом уровне, которым он и руководил. По бокам от него расположились два парня лет восемнадцати, которые, насколько я помнил, учились на техников. Но имена их вспомнить не мог. А может, и не знал.
Мы же, не сговариваясь, рассаживались по старшинству званий. Первый, ближе к Верховному, подполковник Смирнов, далее майор Овчинников, капитан Устинов, старший лейтенант Васильков, лейтенант Котов и я последний как самый младший – не по званию, а по возрасту.
Верховный, вставший из-за стола с нашим приходом, сейчас снова сел, обвел всех изучающим взглядом и, посмотрев на профессора, кивнул.
– Добрый день, друзья! – начал профессор. – Сегодня наступил день, который как я надеялся, не наступит никогда. И я вынужден признать, что мы к нему оказались совершенно не готовы. Извините, если придется вывалить на вас много ненужных подробностей, но я хотел бы начать издалека.
Как все вы, должно быть, знаете, наш бункер не что иное, как полностью автономное бомбоубежище, предназначенное для длительного проживания большого количества людей. В свое время его построил для своей семьи Александр Сокольский, очень состоятельный человек. Его тогда считали параноиком, так как никто не верил в возможность ядерной войны, но Сокольского это не остановило. Он действительно был немного не в себе, слишком уж зациклился на этой идее. Но, тем не менее, оказался прав. Сокольский нанимал лучших архитекторов и инженеров, привлекал для постройки лучшие умы своего времени и вкладывал в проект баснословные деньги.
