Ведомости Бульквариуса – 3 - Руслан Алексеевич Михайлов
— Знаешь, что изображено на этом гобелене?
— Нет.
— Это последняя решающая битва. С ее завершением изменилось все…
— Я не ведаю, что это за битва… но тут что-то нехорошее для пауков, — медленно произнес я, обдумывая каждое слово, прежде чем произнести его и навсегда выпустить.
Слово не креветка. Выплывет — не поймаешь.
— Почему же нехорошее для пауков, юный чужеземец? Может, мы победили? Разве гобелен показывает наш проигрыш?
— Тогда где вы? — парировал я и широким жестом обвел всю скрытую темнотой комнату с перекошенным полом. — Тут? На задворках мелких городков висите на краю подводной пропасти? Я думаю, вы проиграли ту битву, паук Дрос. А ахилоты… я уже видел такие доспехи в одном из газетных выпусков. В таких доспехах ходит королевская стража. Элитные воины, что стоят над всей подводной стражей. Они лично оберегают жизнь подводного короля.
— Да, — выдохнул паук, и гобелен забился в струях взбаламученной воды, отчего схватки на его тканом теле будто ожили. — Да… Ты прав, Бульк. И прозорлив. На этой старой тряпке выткано паучье позорище. Мы проиграли… наше сопротивление было сломлено могучими элитными стражами. Паучье войско было отброшено назад — к самым стенам родового гнезда дрэнгов, которые и подняли то восстание. У стен Кранкамура мы были разбиты окончательно и вынужденно сдались — иначе нам грозило полное истребление. Кранкамур, великая паучья твердыня… она заброшена… а по условиям позорного соглашения, нам — паукам — запрещено приближаться ближе, чем на двадцать лиг к ее стенам. Теперь там обитают лишь крабберы, что обжили руины Кранкамура и превратили его в один из храмов их божка… — Дрос с нескрываемым презрением фыркнул. — Бог Диграций. Пожиратель Китов. Он слишком много времени уделял охоте на лазурных китов, бездумно тратя свои силы… не удивительно, что он был повержен в бою с заманившими его чужеземцами. Теперь Кранкамур снова опустел, а завывающие крабберы бродят по дну, поднимая муть в поисках своего павшего божества… к чему искать спятившего огромного краба?
— Ух, — выдохнул я.
— Да… Кранкамур… покинутая нами крепость. Воспоминание о Кранкамуре обжигает нашу кровь… воспоминание о позорном проигрыше и еще более позорной капитуляции ради спасения паучьих родов от истребления превращает нашу кровь в стылый лед… так мы и живем: меж огнем и льдом тяжких воспоминаний… Тебе не надоело ворчание старого паука?
— Нет! Мне очень интересно!
— Хорошо… Позднее я, быть может, расскажу тебе больше о тех временах…
— Но… почему на вас напали?
— Почему? Это знает каждый — пауки отказались сдать свои форты, крепости и цитадели, отказались превращаться в мирных водорослежуев, которые во всем покорны королевской власти. Мы хотели жить в мире. Но мы хотели жить в мире равноправном… Вот только короля не устроил такой паучий расклад… и он поднял свои войска на войну. Мы приняли бой! Но силы были слишком неравны… И вот мы здесь — искалеченные, ушедшие в серую тень забвения, боящиеся сделать свой голос сильнее… мы ютимся в темных норах и доживаем свой слишком уж долгий паучий век… Вот почему, ахилот Бульк… Вот почему…
— Я… я узнаю об этом больше, — пообещал я скорее самому себе, чем пауку Дросу. — Я узнаю больше про ту историю. Но это потом — в тихий спокойный час. А сейчас… нет ли еще поручений, паук Дрос?
— Ты удивляешь меня, Бульк… откуда такое рвение?
— Это интересно, — признался я, снова взглянув на завороживший меня гобелен. — И я сдружился с пауком Мруком там, в окраинном квартале. Там я понял, что пусть пауки страшны своим видом… но они столь же разумны, как и я. А может, они и поумней меня. Паук Мрук ни разу не подвел меня и всегда держал свое слово. Я… многому научился у него.
— Старый любитель моллюскового желе, — неодобрительно прогудел Дрос. — Он тоже чересчур много сил тратит на смакование вкусностей… Но он не дрэнг.
— И Аквальтус тоже не дрэнг, — кивнул я. — Выглядит иначе.
— Он паук-серебрянка… живущий на два мира — подводный и воздушный. Мрук же в старые времена раскидывал повсюду свои паутинные тенета и тихо ждал вкусной добычи. А мы, дрэнги, предпочитали охотиться на добычу покрупнее — кашалоты, акулы, скрывающиеся на глубине древние монстры… мы всегда искали битву. Что ж! Поручение? Ночь еще не кончилась, не так ли?
— Не кончилась, — подтвердил я, вставая.
— Тогда у тебя есть время доставить еще одну посылку — тут недалеко. Лапой подать… Готов?
— Готов.
— Посылка тяжеловата… весит побольше тебя.
— Я унесу, — заверил я паука. — Я воин! Я сильный!
— Хорошо, — одобрительно прошипел паук Дрос. — Хорошо… Вот что тебе надо будет сделать, Бульк…
Оказавшись в узком переулке Мертвой Актинии, я в несколько шагов достиг нужного места — узкой двери из плотно пригнанных водорослевых досок, обитых частыми железными полосами. Достав из кармана старый бронзовый ключ, я вставил его в замочную скважину и трижды повернул сначала влево, а затем пять раз вправо. При каждом повороте слышались одинаковые щелчки, ничего не могущие подсказать ни мне, владельцу ключа, ни вору-взломщику, который решил бы испытать свои отмычки на этой утопленной в стене двери. Взявшись за ручку в виде морды мурены, я потянул дверь на себя. Как только она приоткрылась достаточно широко, я сбросил с плеч лямки, роняя на землю тяжеленный мешок такого размера, что в нем вполне могли бы поместиться два ахилотских трупа. Ну, это я так… подумал просто. Подняв мешок, я, не переступая порог — паук Дрос повторил это дважды — качнулся и швырнул «посылку» в темное помещение, после чего поспешно захлопнул дверь и запер ее на ключ. Когда дверь почти закрылась, я услышал, как внутри комнаты кто-то мерзко захрипел, а затем послышался треск разрываемого мешка и жадный хруст…
— Доставка еды — дело непростое, — натужно пошутил я, убирая ключ за пазуху.
На самом деле я понятия не имел, что скрывается в грязном полотняном мешке. Я просто доставил. Сделал все по подробной инструкции и ушел. Мало ли кто там чем хрустел. Может, это старичок присел для разминки, и у него коленки хрустнули. Ну, или штаны лопнули… Что делал старичок в темной комнате, запертой на сложный замок, и почему вообще дедушку заперли в переулке Мертвой Актинии? А вот это не мое дело. Мало ли какие у ахилотов подводные традиции…
Вернувшись к паучьей башне и убедившись, что на улице не бродят подозрительные личности в плащах с капюшонами, я уже без
