Добрым словом и револьвером - Алексей Махров
«Бешеный» возглавлял колонну. Товарищ Эссен в очередной раз проявил себя молодцом — из выпущенных веером восьми торпед в цель попали две! Идущий в середине вражеского строя броненосец «Кронпринц Эрцгерцог Рудольф», имевший три пушки калибра 305 мм, получил «подарочек» в левую скулу и сразу начал тонуть, набирая, на приличном уже ходу, узлов в десять, воду в огромную пробоину. Вторая торпеда проскочила линию тяжелых кораблей и досталась крейсеру-тарану «Пантера». Тот просто развалился от взрыва пополам. Вероятно, что и остальные шесть штук, учитывая их дальность и скорость, в кого-то угодили — я лично видел высокие столбы воды от их взрывов где-то в глубине вражеского флота. Но обзор перекрывали набирающие скорость броненосцы и крейсера, поэтому точно определить объекты поражения не представлялось возможным. Впрочем, сигнальщики-наблюдатели, сидящие на боевых марсах наших линкоров, с помощью мощнейшей оптики должны отчетливо увидеть и внятно зафиксировать в боевом журнале каждый выстрел и каждое попадание.
Вполне ожидаемо бой обернулся натуральной бойней, сравнимой с позапрошлогодним разгромом английской эскадры. Только на этот раз у нас было в два раза больше эсминцев и линкоры несли более скорострельные и дальнобойные орудия. «Бешеные псы» предельно четко, как на учениях, выстреливали торпеды, при этом не забывая маневрировать. Что было не лишним, учитывая настоящую стену из разрывов, выстроенную австрийцами поперек нашего курса. Пока что бог нас миловал — прямых попаданий в эсминцы не было. Каждый «минный крейсер», пройдя вдоль вражеского строя, посылал на флагман доклад о повреждениях — были поражения надстроек и бортов осколками и гидроударами от близких разрывов. Несколько десятков человек получили ранения и контузии.
Неладное началось когда длинная колонна эсминцев двигалась полукругом — головной «Бешеный» уже лег на обратный курс, а концевой «Берсерк» только подходил к точке поворота, находящейся на траверсе маленького острова Шчедро. За эсминцами почти вплотную шли линкоры, головным «Чесма», за ним «Синоп», на котором держал флаг адмирал Казнаков, потом «Александр» и замыкающим «Георгий Победоносец».
Я и офицеры штаба смотрели вперед и уже прикидывали повторный прогон вдоль дымящейся толпы, в которую сбились уцелевшие австрийские корабли, поэтому новую опасность первыми засекли сигнальщики «Бешеного». О чем и доложили своему командиру. Эссен, убедившись в реальности происходящего, привлек мое внимание.
— Алексей Александрович, посмотрите на остров Шчедро! Там, похоже, массированная атака легких сил на наши линкоры!
Я торопливо, с натугой отвалив бронированную дверь, выскочил из боевой рубки на крыло мостика и вскинул к глазам бинокль. Мать моя женщина! Из-за островка выскочило несколько десятков лодок. Видимо, тех самых, которые спустили с гражданских пароходов полчаса назад. Вот только это была не эвакуация пехоты... Лодочки оказались боевыми катерами. Или камикадзе, с грузом взрывчатки, или с самодвижущимися минами Уайтхеда (легкими медленными торпедами). А может и с буксируемыми фугасами... Отсюда я не видел подробности вооружения, но агрессивные намерения этой надводной орды не вызывали сомнения!
С довольно приличной, около 30 узлов, скоростью катера пошли в атаку на проходящие мимо Шчедро линкоры. С тех немедленно ударили пушки «Гром», выпуская по 8 снарядов в минуту, но даже для них цели оказались слишком маленькими и быстрыми. Вот именно сейчас я остро пожалел, что отказался ставить на корабли шестиствольные «Мясорубки» Рукавишникова. Двух установок на один борт каждого линкора хватило бы для полного уничтожения всей вражеской армады! Ведь один такой «пулеметик» всего за минуту справился с двумя полками английской легкой кавалерии во время подавления мятежа «Узурпатора». А у нас сейчас примерно такая же ситуация!
— Григорович, радиограмму Казнакову: перестаньте выбирать цели, ставьте заградительную завесу!!! — заорал я, увидев, что орудия линкоров пытаются попасть по отдельным катерам. — Дублируй циркулярно на все корабли! Завесу, завесу, мать его!!!
— Надо повернуть им на помощь концевые эсминцы Макарова! — крикнул подбежавший Старк. — Пусть таранят эти лоханки!
— А если у них там шестовые мины?! — справедливо заметил Рожественский, тоже разглядывая в бинокль разворачивающийся бой. — Нельзя с ними сближаться!
— Сближаться нельзя, а ударить во фланг — было бы неплохо! — сказал я, немного успокоившись: артиллеристы на линкорах послушались доброго совета или сами сообразили вести заградительный огонь, но сейчас на пути атакующих катеров выросла настоящая стена разрывов. Через которую прорывались считанные единицы вражеских скорлупок. По ним наши моряки стреляли с бортов из «Пищалей» и «Бердышей». — Иван Константинович, кто замыкает колонну Макарова?
— «Разбойник» под командованием капитана 2 ранга Рейценштейна и «Берсерк» под командованием капитана 2 ранга Руднева! — без малейшей запинки, по памяти, сообщил Григорович.
— Радируйте им, чтобы повернули вправо на 90 градусов и прошлись вдоль фланга этой орды! И пусть пройдут между Шчедро и Хваром, там всех перетопят! — приказал я. — А потом предупредите Степана Осиповича, что мы отправляем на особое задание два корабля его дивизиона.
Я уже окончательно успокоился, но, как выяснилось, напрасно: из считанных единиц вражеских катеров, прорвавшихся через заградительный огонь, один все-таки сумел выполнить задание: возле борта «Георгия Победоносца» блеснуло пламя, вверх ударил высокий столб воды, смешанной с черным дымом. Видимо все-таки эти лодчонки использовали торпеды...
— Разъеби их всех трехгранным ломом в жопу! — тихо произнес Рожественский и громко выругался. — Простите, Алексей Александрович, не удержался!
Мне самому хотелось высказаться сходными словами, я едва сдержался. Мы все с напряжением всматривались в силуэт линкора... Прошла минута, потянулась вторая... Но «Георгий» и не думал тонуть! На нем даже крен на подбитый борт не появился. Я облегченно выдохнул и мысленно три раза перекрестился: Новейший линкор был единственным из всех наших боевых кораблей, на котором стояла конструкционная противоторпедная защита — були двухметровой толщины и продольная противоосколочная переборка. А самодвижущаяся мина Уайтхеда у супостата оказалась слишком маломощной, пробила только внешнюю обшивку.
А тем
