Вадим Проскурин - Взлет индюка
— Ни хрена не слышно, — констатировал Рейнблад. — Огрид, ты хоть что-нибудь можешь разобрать?
В этот момент из приемника отчетливо донеслось слово «бластеры».
— Вроде про бластеры говорят, — сказал Огрид.
Рейнблад богохульно выругался.
— Зака выпороть прикажу, — пообещал он. — Цифровая связь, видите ли, трансляция через спутник, расстояние не имеет значения… Урод, блин!
— Кххх… Питер… кххх… — произнес приемник.
— Это эльф говорит, — прокомментировал Огрид.
— Да уж понятно, что не Пейн сам с собой беседует, — пробормотал Рейнблад.
Внезапно хрипы пропали, и приемник воскликнул четким и ясным эльфийским голосом:
— Ваша божественность! Какая еще трусость?! Я же не мог переть с голыми руками на бластер!
И снова разразился хрипами.
— Оригинально, — сказал Рейнблад. — Божественность, значит. Этот дьякон — малый не промах.
— Может, эльф не то имел в виду, — заметил Огрид. — Без контекста не вполне понятно.
— Ну, тогда предложи контекст, в котором это будет иметь другой смысл, — сказал Рейнблад.
Огрид немного помолчал и сказал:
— Что-то не придумывается ничего.
— То-то же, — вздохнул Рейнблад.
— … милосердие! — провозгласил приемник эльфийским голосом. — Клянусь Геей, я оправдаю доверие! Кххх… кххх… кххх… Нет, Питер, это не бред. Со мной говорил бог, которому мы служим.
— Ого! — воскликнул Огрид. — А я, признаться, не верил…
— Тише! — оборвал его Рейнблад. — Пейн что-то отвечает.
Что именно отвечал Питер Пейн богомерзкому эльфу, осталось загадкой — несмотря на то, что помехи пропали, голос дьякона звучал очень тихо и неразборчиво. Ясно было лишь то, что он ругается.
— Жаль, запись не работает, — сказал Рейнблад. — Можно было потом на компьютере прогнать через фильтры…
Он не закончил свою мысль, потому что из приемника снова зазвучал эльфийский голос.
— Да ладно тебе отнекиваться, — говорил эльф. — Лучше будь откровенным, мы с тобой на одной стороне. Топорище Пополам — твой раб? Еще бы мне его не знать! Это он привел в благословенные леса волшебного паука, в которого вселился наш бог. Он провел нашу армию через ваши земли. Если бы не он, никто бы из наших не получил бы благословение Эпоны. Ну да, получил. Я же еду на лошади, а она меня не сбрасывает.
— Так вот что они затеяли! — воскликнул Огрид. — Вот же тварь! Джудас!
— Тише, — перебил его Рейнблад. — Ругаться потом будешь, не мешай слушать.
Но слушать стало нечего. Эльф замолк, Питер Пейн что-то говорил, но что именно — разобрать было решительно невозможно. Затем снова заговорил эльф:
— Хорошо, расскажу с самого начала. Все началось с того, что Топорище Пополам пришел к Древнему Дому, прикрытому призрачным куполом. Да, пешком пришел, лошадь вел за собой за такую особую веревку, которая ей на морду надета. Он стал кричать, что к нам явился бог кххх… навстречу, поговорил кххх… это действительно кххх… Потом приказал, чтобы его отвезли в благословенный лес, и там говорил с комиссаром Анжелой, которую вы, орки, называете королевой эльфов. Он сказал, что прошел ровно миллион дней с тех пор, как кххх… помогал оркам, и теперь кххх… высокорожденным.
— Что за бред? — пробормотал кардинал. — Какой бог? Какие орки?
— Я где-то слышал, что орками эльфы называют в том числе и настоящих людей, — сказал Огрид. — Для них все равно, что люди, что орки… А бог, надо полагать — Топорище Пополам.
— Что за бред? — растерянно повторил Рейнблад.
Приемник снова зашипел и закряхтел, сквозь помехи пробивались только отдельные слова:
— Кххх… конная армия… кххх… кто сможет… кххх… единственный путь… кххх… божьей воле сопротивляться бесполезно… кххх…
— Да он его вербует… — пробормотал Скользкий Джек.
Кардинал строго посмотрел на него. Скользкий Джек буркнул:
— Приношу смиренные извинения.
Из приемника тем временем доносилось:
— Последний шанс… кххх… путь Геи… кххх… вместе… кххх… задание… кххх… он же твой господин!
— Не вербуется, — прокомментировал Огрид.
— Либо не хочет признаваться, что уже завербован, — добавил Рейнблад. — Надо потом с Россом переговорить, он с этим Топорищем Пополам близко знаком был…
— Другого выхода нет! — кричал эльф из приемника. — Кххх… благословение… кххх… Джудас… кххх… под призрачным куполом… кххх… Так это был ты?! Сам ты Джудас! Кххх… Не лги мне! Кххх… служишь ему, я точно знаю, он сам… кххх… всемогущий… кххх… небесный огонь он обрушил, и то нашествие… кххх…
— Небесный огонь! — воскликнул Рейнблад.
— Чего небесный огонь? — не понял Огрид.
— Ваша божественность полагает, что на Иденском тракте… — начал Скользкий Джек и осекся.
— А чего там на Иденском тракте? — заинтересовался Огрид. — До меня доходили кое-какие слухи…
— Тихо! — рявкнул Рейнблад. — Не мешайте слушать!
— Кххх… да кому какое дело, он же бог… кххх… он сам мне говорил, лично мне говорил, понимаешь? кххх… изменить судьбу, избежать кары… кххх… КХХРРРУХХХХФФФРРРРРРРРРхххххххфффффффф…
— Что это было? — спросил Огрид, когда внезапно вырвавшийся из приемника оглушительный рев, похожий на раскаты грома, затих до уровня обычных фоновых радиошумов.
— Понятия не имею, — пожал плечами Рейнблад. — Скорее всего, прослушка сломалась, Например, дал Пейн пленному эльфу в морду, вот она и сломалась. Подождем минут пять, если связь не восстановится — придется Заку отмашку давать, пусть берет их обоих. Пейна тоже не помешает допросить по полной программе.
7Несмотря на яркий солнечный день, все были в очках, на этом настоял кардинал Рейнблад, когда инструктировал отряд в Драй Крике. Дескать, обстановка неясная, и сюрпризы могут быть самыми неожиданными. Последние слова он произнес с такой интонацией, что Зак решил, что в этом походе не будет снимать очки ни при каких обстоятельствах. Это решение спасло его глаза.
Все шло своим чередом, солнышко светило, птички пели, и вдруг внезапно весь мир стал ярко-белым, как бывает при вспышке бластера. Зак вначале и подумал, что их обстреляли из бластера. Автоматически зажмурился (хотя в очках это необязательно), выпростал ногу из стремени и соскользнул с лошадиной спины за мгновение до того, как ослепленная лошадь обезумела и помчалась неизвестно куда. Зак мысленно взмолился всем богам, чтобы не получить копытом по голове, и боги смилостивились — не получил копытом.
Вспышка погасла, и тут же ударило взрывной волной. Горячий воздушный кулак отвесил Заку могучего подзатыльника, в глазах помутнело, в шее хрустнуло и нечто неимоверно мощное с силой швырнуло Зака вниз, прямо на дорожные камни. В голове зазвенело, передние зубы хрустнули, во рту появился привкус крови.
Через какое-то время Зак понял, что уже не лежит ничком на каменистой земле, а нетвердо стоит на двух ногах и изумленно глядит в небо, в котором разбухает дымовой гриб.
— Это и есть ядерный взрыв? — донесся сзади голос Дрю Блэкмана.
— Скорее, микроядерный, — отозвался Лонни Зетс. — Зак, ты в порядке?
Зак обернулся.
— Ой, блин! — воскликнул Дрю. — Зак, скажи что-нибудь!
— Фа фофол фы, — сказал Зак.
Губы казались чужими и двигались неестественно, шевелить ими было больно. Привкус крови во рту усилился.
— Нормально, — сказал Лонни. — Челюсти целы, только зубы об камень раскрошило.
Зак провел рукой по подбородку и взвизгнул от боли.
— Ты что делаешь, идиот?! — рявкнул Лонни. — Столбняк занесешь! Перевязать надо, вон камень подходящий, садись. Да сними ты свои моргалы!
Зак снял очки, огляделся и увидел рядом здоровенный валун (хорошо, что не об него приложило). Зак сел на камень, Лонни вскрыл индивидуальную аптечку, достал пузырек с перекисью и стал обрабатывать командиру отряда разбитую морду. Командир шипел и плевался кровью.
— Зак, радио цело? — спросил Лонни.
— Фа я фэфэ нафуф, — ответил Зак.
Дрю рассмеялся.
— Не ржи, ты не лошадь, — сказал ему Лонни. — Посмотри вокруг, найди радио, надо командованию доложить.
— А какое оно из себя, это радио? — спросил Дрю.
Лонни обозвал Дрю неприличным словом, затем кратко описал внешний вид портативной радиостанции, которую Зак в момент взрыва держал в руке… или в кармане она лежала?
— Да вот же оно! — воскликнул Дрю через минуту. И добавил: — Было.
— Проверь как следует, — велел Лонни. — То, что корпус разбит, ни о чем не говорит, начинка может работать.
— А как проверить-то? — спросил Дрю.
Лонни еще раз обозвал Дрю неприличным словом и добавил:
— Никому ничего нельзя поручить, все вокруг дебилы, один я Дартаньян.
Через минуту он закончил с раной Зака и стал осматривать радио. Вердикт был таков:
