Роман Глушков - В когтях багряного зверя
Зажигать факел было нежелательно – огонь пожирал драгоценный кислород, который нам следовало тщательно беречь. Пришлось затыкать протечки, отыскивая их с помощью бледного свечения чешуи Физза или просто на ощупь. К счастью, в трюме не было пробоин. Самые крупные бреши, с которыми мы вели борьбу, фонтанировали струями толщиной всего в палец, да кое-где обшивочные стыки начали пропускать воду. В основном же она текла нам на головы, поскольку днище мы тщательно залатали еще в ту пору, когда работали на речной переправе.
Конечно, мы были не в силах устранить все протечки, да и в законопаченные промасленными тряпками щели продолжала сочиться вода. Но, прибывая такими темпами, она нас не утопит. Все равно воздух в трюме закончится раньше, чем мы начнем настоящее купание, а не умеющий плавать Физз отправится на верхние полки стеллажей.
Также хорошо, что вода не была холодной. По всей видимости, прохладное море смешалось с горячими подземными водами, от чего температура потопа была заметно выше здешней температуры воздуха. Что ни говори, а тонуть с комфортом, не стуча зубами от холода, все-таки приятнее, нежели продрогшим, как цуцик.
Работая в поте лица, мы старались не думать о худшем. А когда громыхание снаружи сменил более спокойный мерный гул, я и вовсе потерял счет времени. Мы должны были почувствовать удушье где-то через пару часов, но под плеск падающих с потолка струй и дребезжание обшивки мне казалось, что прошло гораздо больше времени. Воды в трюме набралось уже выше щиколотки, но никто не паниковал. Все были заняты делом и старались поменьше болтать, экономя силы и кислород.
Для пущей безопасности ящики с порохом и взрывчаткой были подвешены к трюмному потолку в грузовых сетках. Вода до них доберется не скоро, но если нам придется выбираться наружу, когда орудийная палуба над нами будет под водой, трюм окажется затоплен, и наши стратегические запасы будут испорчены. Однако у нас в хозяйстве имелось несколько герметичных и влагонепроницаемых контейнеров для скоропортящихся продуктов. Емкости эти были не слишком вместительны, но они могут спасти нам хотя бы половину огнеопасного груза.
Пока Долорес и Гуго продолжали заделывать бреши, мы с Убби освободили контейнеры от продуктов – что ж, если выживем, придется обходиться без свежатины – и занялись перекладкой туда самых ценных боеприпасов. К ним добавился и Атлас, который я также не терял надежды спасти. И когда мы набили доверху и закупорили последний ящик, я почувствовал, что эта вроде бы не особо трудоемкая работа изрядно меня вымотала. Я обливался потом, никак не мог отдышаться, и моя голова предательски кружилась.
В последний раз я испытывал нечто подобное в Суэцком желобе – дороге, прокатанной табуитами вдоль северо-восточного склона Африканского плато. Она располагалась намного выше всех известных мне дорог – там, где атмосфера была разрежена и не пригодна для долгого пребывания в ней. За сутки, что мы ехали по желобу, каждый из нас переболел горной болезнью, чьи симптомы были схожи с теми, какие я сейчас испытывал.
И не только я. Прочие, включая крепыша Убби, выглядели в бледном свете Физза не лучшим образом. Да и ящер лежал на верстаке с раззявленной пастью и дышал так часто, что его бока раздувались и сдувались, словно работающие на полную катушку меха.
Ну вот и настал критический момент нашего добровольного самозаточения. Наше самочувствие ухудшается, и чем дальше, тем нам будет все хуже и хуже. Сколько мы еще так высидим, пока не начнем терять сознание? Четверть часа? Полчаса?.. Возможно. Но дотягивать до такой крайности не стоит. Нам еще потребуются силы, чтобы плыть, а где мы их возьмем, если они и так утекают из нас вместе с потом и выдыхаемым углекислым газом.
– Пора выплывать отсюда, – заявил я, нарушая гнетущее молчание и вставая с промокшей поленницы, на которой сидел. Вода доходила мне уже до середины бедра, коротышу-северянину – до пояса, а ящера она и вовсе скрыла бы. Разве только ему хватит ума встать на задние лапы, но он такими глупостями отродясь не занимался. Зачем ему это, когда у него есть столько заботливых помощников.
– Как быть с Физзом? – забеспокоилась Малабонита, утирая взмокший лоб. – Даже если Убби растолкует ему, что нужно задержать дыхание, вряд ли у него это получится. Он же у нас никогда не плавал, а тем более не нырял, ведь так?
– Так, – ответил я. Не знаю, пробовали ли когда-нибудь купать Физза мои отец и дед, но я таких опытов над своим старейшим другом не проводил. – Рожденный ползать – пловец дерьмовый.
– Фота – херьмо! – охотно согласился Физз, взъерошив поблекшую чешую и протестующе мотая хвостом. – Польшая фота – польшое херьмо!
– …Однако вынырнуть – это еще полдела, – продолжал я. – На поверхности воды ящеру не обойтись без поддержки. Но лучше посадить его на что-нибудь плавучее. Какой-нибудь деревянный обломок или ящик.
– Вот что нам пригодится, мадам и мсье! – Гуго неуклюже прошагал по воде до пустого ящика из-под взрывчатки и указал на него. – Посадим Физза внутрь и вытащим его из трюма в капсуле с воздухом. А потом извлечем его наружу, пересадим на крышку ящика, и будет ему маленький плот!
– Эта хреновина пропускает воду, – усомнился я в разумности такого решения. – Физз захлебнется быстрее, чем мы попадем на поверхность.
– Да, пропускает. Но не так быстро, как ящики из-под обычных снарядов, – уточнил Сенатор. – Взгляните сами: здесь доски подогнаны друг к другу на совесть, вдобавок нутро обито тонкой жестью. Физз – не человек и дышит реже, поэтому там ему хватит воздуха минут на пять. По-моему, достаточно, учитывая, что у нас самих будет в запасе куда меньше времени. Не знаю, как вы, мадам и мсье, но я вряд ли смогу задержать дыхание дольше, чем на полторы минуты.
– Отлично, значит, так и сделаем. – За неимением другого выхода мне пришлось соглашаться на этот. – Убби, расскажи Физзу все, что ему необходимо знать. А мы пока подготовим для него скафандр…
Ящеров, даже таких разумных и одомашненных, не хоронят в гробах. Поэтому неизвестно, какие ассоциации возникли в голове у Физза, когда мы запихивали его в контейнер из-под взрывчатки. Обычно покладистый и не страдающий клаустрофобией, на сей раз Физз заартачился несмотря на все уговоры. У него даже не находилось слов, чтобы высказать все, что он думает о нашей затее, даром что она была продиктована дружеской заботой. Варан шипел, извивался, отмахивался хвостом и даже – немыслимое дело! – попытался укусить северянина. Но тот пребывал начеку и вовремя отдернул руку. После чего отринул на миг учтивость к священному зверю, грубо сжал ему пасть обеими ладонями и держал ее закрытой до тех пор, пока мы не упаковали ящера в спасательную капсулу.
В ней он и подавно не пожелал сидеть спокойно. Пришлось не только запереть ящик на все замки, но и обвязать его веревкой, дабы возмущенный пленник не оторвал крышку при всплытии. Оно не требовало от нас многого – только умения плавать под водой и способности ориентироваться на «Гольфстриме» вслепую. И еще – небольшого запаса неразмокающих продуктов, а также ножей, которыми мы перережем канаты, что крепили бревна к шпангоутам на верхней палубе.
Разобрав ножи и сложив еду в вещмешок, какой я повесил себе за спину, мы удостоверились напоследок, что каждый из нас четко помнит дорогу наверх, и приступили к собственному спасению.
Как бы ужасно это ни звучало, но первым делом трюм следовало полностью затопить. Нам не вылезти из люка, когда в него хлынет вода. И это повергало всех, кроме Убби, в панический ужас. Добровольно затопить собственное убежище, понятия не имея, что ждет нас наверху, – чистой воды безумие!.. Вернее, далеко не чистой – вода, в которой мы плавали, была мутной от грязи и попахивала непонятно чем.
При отпирании люка особая аккуратность не требовалась, и эта работа была поручена Сандаваргу. Любого другого напор ворвавшейся в трюм воды мигом сбил бы с ног, но только не северянина. Держась за перила, он выбрался из потока, вернулся к нам и взялся за ручку ящика, в котором продолжал бесноваться Физз. Братья Ярнклот и Ярнскид были оставлены Убби здесь. Все равно воздух им не требовался, исчезнуть отсюда они тоже не могли, а там, куда мы направлялись, проку от них нет. Наоборот, они только помешают Сандаваргу всплыть и вытащить из воды хранителя Чистого Пламени…
Вода прибывает на глазах, и вот мы уже плаваем, держась за стеллажи и не касаясь ногами пола. Воздушная прослойка между нами и потолком быстро истончается. Слышно, как свистит воздух, вытесняемый наружу через щели, которые мы не сумели законопатить. От страха и растущего давления я дышу сбивчиво, и мне не хватает кислорода. Но я помню, что, прежде чем вода полностью скроет нас, мне необходимо сделать глубокий вдох. Лишь бы только при этом не захлебнуться, потому что откашляться и вдохнуть повторно я уже вряд ли успею.
