Андрей Левицкий - Воин Пустоши
— Здесь приемники всегда берут «Радио Пустошь»? — спросил Туран.
— Почти всегда, но только в башне. Она ж высокая, и антенна на крыше хитрая, старая…
— В городе кто-то еще может поймать сигнал?
Белорус поразмыслил и качнул головой:
— Не, вряд ли. А что?
Туран не стал отвечать, он думал о небоходах и Макоте. Эта радиопередача, летуны и атаман стали увязываться в его голове в единый узел.
— Чего головой качаешь? — хмыкнул Белорус. — Ты как, на ноги встаешь уже? А то город, будем говорить, кипит, что твой чайник, а ты тут лежишь. Самый большой герой! Нам херсонцы знаешь как благодарны? О-о…
Рыжий закатил глаза. Подумал и добавил:
— Однако за выпивку денежки дерут. Нет бы так угостить отважного спасителя.
— А разве с тобой Назарий не расплатился?
— Пять гривен дал, сказал: аванс. Знаешь, что такое аванс? Это такая штука, которую дают, чтобы рот заткнуть, особливо, если остальное отдавать не собираются. А ты свою долю хочешь получить? Я уже Назарию сказал прямо: Турану полагается не меньше, чем старине Белорусу. Это ты зря сразу не потребовал себе награды, напрасно… Но ничего, я из этого старикана выбью все, до последнего медяка, уж точно! У него монета припрятана, верно говорю. Только тянуть нельзя, покуда мы герои и спасители Херсон-Града. Потом ведь забудут, и тогда точно ничего не дождешься. Нужно прям сейчас на Назария насесть.
Крючок кивнул:
— Ну. Богатый дед, но прижимистый.
Туран едва слушал болтовню рыжего, он обдумывал детали своего плана.
— Значит, радио здесь никто не слушает?
— Вроде, нигде сигнал не берется, особенно теперь, когда сезон ветров начался. Сейчас помехи очень сильные. А что?
Поднявшись, Туран сделал несколько шагов. Его качало, ноги подгибались, но ясно было, что сила возвратится, нужно лишь немного времени.
— А где сейчас Макс?
— О, брат! Вот это женщина! Носится, суетится, так и мелькает по всему Херсону, везде у нее дела нашлись, везде какие-то… Она мне предложила охранником стать, да я отказался.
— Почему?
Турану казалось, что под конец их полета на «Крафте» между Белорусом и Макс отношения наладились, они стали частенько шептаться, вместе перебирали добычу, вынесенную с энергиона, и вообще как-то сблизились. Знаток лишилась телохранителей, и ловкий парень вроде Тима был бы ей полезен.
Белорус замялся и ответил не сразу:
— Понимаешь, Тур… я так не могу. Такая женщина, я не могу к ней в услужение наниматься, это сразу ставит определенные, как бы сказать… Границы в отношениях.
— Не понимаю.
— Ну и ладно, молодой ты еще, тебе не положено понимать. Короче, в услужение не пойду я к ней… Но вот ежели Тим Белорус заявится к Макс Знаток как богатый деловой партнер… Ежели он что-то толковое ей предложит — вот это другое дело! Чтоб меня кабан затоптал, если я не придумаю, чем ее удивить, вот увидишь!
Крючок тихо хмыкнул.
— А ты чего там фырчишь, как ящер? — тут же набросился на него рыжий. — Не веришь, а?! Не веришь, что старина Белорус в один прекрасный день явится к Макс с великим и удивительным открытием? Которое стоит кучу серебра? Не веришь?
— Ну.
Белорус махнул рукой:
— Ну и некроз с тобой, не верь. А я верю. Так, ладно, Туран, когда мы отсюда наладимся?
— Мы?
— А почему бы и нет? Валить-то все равно нужно, и чем скорей, тем лучше. — Белорус понизил голос: — Назарий в Херсон-Граде новые порядки наводит. Не узнать город. Он всем здесь уже вертит, и все по его слову получается. Старичок в почете теперь, понимаешь, он Херсон-Град отстоял, и мы, настоящие герои, ему ни к чему. Только глаза мозолим, причем сильно мозолим! Я, будем говорить, уже начал опасаться ночевать на нижних этажах.
— Почему?
— Да мне про Назария такого нарассказывали, как он тут хозяйничал при Августе Сиде…
Туран кивнул, вспомнив рассказ Знатока о пропавших людях.
— Короче говоря, — заключил Белорус, — задерживаться не нужно нам тут. Ну и чего в разные стороны уходить? С Крыма дорога одна — в южную Пустошь, вот и пойдем вместе. Ты чем собираешься заняться?
— Я хочу убить Макоту, — сказал Туран.
Крючок буркнул что-то утвердительное.
— Макота — богатый человек, — согласился Белорус. — Когда ты его убьешь, останется много бесхозного добра. Почему бы старику Белорусу не оказаться рядом и не заделаться наследником богатого атамана Макоты? И потом, он же навернул меня прикладом по башке, душа требует мести! Только нужно все как следует продумать.
— Я уже продумал. Отведи меня к Макс.
Комната, где разместили Турана, оказалась на четвертом этаже. Когда спускались по лестнице, у него закружилась голова — пришлось держаться за перила. Заметив это, Тим сказал:
— Ничего, пройдет, через несколько дней совсем оклемаешься.
На первом этаже у лестницы стоял мужчина с самострелом и красной повязкой на рукаве. При виде героев он старательно изобразил доброжелательную улыбку и даже придержал дверь.
— Видал? — тихо спросил Белорус. — Эти, с красными повязками, называются «силы самообороны». Когда гетманы город осадили, их не видать было, а теперь, стоило Ковшне клич кинуть — так куча народу на службу сошлось и как давай самообороняться… А от кого, спрашивается?
Когда вышли за ворота, Туран спросил:
— Ты знаешь, где сейчас Макс?
— Я знаю, где она может быть. Проверим одно местечко, потом другое… У этой женщины нос по ветру, где пахнет новостями, там и она. Найдем, в общем.
Белорус уверенно шагал по пустынной улице, Туран шел следом и оглядывался. Здесь, неподалеку от башни управителя, стояли дома богатых херсонцев — хорошие, добротные постройки. Ворота почти везде заперты, хозяев нет в городе — еще не вернулись после окончания осады, а может, они были связаны с Альбом Кровавым и сбежали навсегда.
Дальше улицы сделались оживленней. Херсонцы разбирали завалы на пожарищах, возили тачки со скарбом. Мимо прогрохотала бочка водоноса, он выкрикивал:
— Вода! Вода! Свежая вода!
Белорус свернул в переулок, и сразу стало темнее — кривобокие домишки лепились друг к другу, и казалось: если завалится один, то и остальные сложатся, повалятся вслед за ним. Ветра здесь не было, со всех сторон стены. Тим направился к темному проему без вывески. Ступени вели вниз, оттуда поднимались острые запахи и доносилась музыка.
Лестница вела в полутемный зал, заставленный столами и лавками. Возле стойки на подиуме скучали двое музыкантов, один лениво пощипывал струны гитары, другой наигрывал на губной гармошке и отбивал такт ногой. В углу за столом скучали двое оборванцев, перед ними стояли глиняные кружки.
За стойкой толстый хозяин в фартуке возил пальцем по исцарапанной стойке — вытягивал из пивной лужицы вензеля. Увидев Белоруса, толстяк встрепенулся и растянул пухлые губы в улыбке.
— Это сейчас тихо, а вечером народ собирается, ох, и гуляют, — пояснил рыжий. — Здорово, Туча! Достал, о чем говорено?
— Достал, не ори.
Туран вслед за Тимом подошел к стойке.
— Вот это и есть самый главный герой! — указал Белорус. — Спаситель, будем говорить, вашего городка. Ну, давай!
Хозяин полез под стойку и вытащил коробку. Внимательно, со значением, глянул на Белоруса и медленно снял крышку — внутри коробка была разделена перегородками вдоль и поперек, в каждой ячейке среди вороха опилок и соломы тускло отсвечивала округлая головка гранаты. Заряды к «хорьку».
— Вот люди — ну, все у них есть! Я ж не зря Назарию толковал: по херсонским подвалам всего вдоволь припрятано, город-то торговый. И оружие всегда найдется. Туча, еще имеется?
Толстяк кивнул:
— Ага, только сперва монету покажь.
Белорус огляделся — музыканты скучно играли, забулдыги в углу дремали. Вытащил кошель и кинул несколько серебряных монет в пухлую ладонь Тучи. Тот тщательно проверил гривны, попробовал одну на зуб. Не спеша, полез под прилавок и выставил вторую коробку.
— Не доверяет! — возмутился Белорус. — Денежку грызет! Как будто старина Белорус может фальшивые подсунуть! А вот ежели я, к примеру, решу, что твой товар тухлый, и тоже, как ты — одну гранатку здесь испытаю?
— Ты платить будешь за вторую коробку? — лениво осведомился Туча. — Или только языком махать, как флагом?
Белорус покачал головой и отсчитал деньги.
— Туча, ты не знаешь, где сейчас Знаток?
— Это баба такая со смешной прической? Она ко мне не ходит. Поищи в «Крылатой Могиле».
Когда вышли наружу, солнца уже не было, в узком проеме между крыш ветер гнал серые клочковатые облака.
Белорус погладил замотанные в тряпье коробки.
— Выгодное размещение капитала, так это называется. Ладно, идем в «Крылатую Могилу».
— Что за могила?
— Это, Тур, лучше самому увидеть, а объяснить сложно. А так, вообще, кабак. Скоро увидишь.
