Генетический потенциал - Макс Вальтер
Выбросив руку ладонью вперёд, я активировал оружие, и ближайший ко мне здоровяк взорвался, расплескав внутренности по кустам. Второй взревел так, словно я только что убил его сына, хотя не исключаю, что так и было на самом деле.
Вот теперь шутки кончились, и началась серьёзная игра. Это я понял, когда едва смог увернуться от размашистого, но очень быстрого удара и рванул напролом через кусты, не забывая сверяться с маркерами на экране. Здесь у меня располагались все наши ловушки, и до ближайшей оставалось всего два километра.
Метров через восемьсот за спиной остался последний мутант-наблюдатель, и я с замиранием сердца следил за преследующим меня разъярённым качком.
— Есть, мать его в сраку! Попался, ублюдок! — не удержался и выкрикнул я, когда тот не останавливаясь продолжил преследование.
Так, теперь чуть правее и через полянку, где мы приготовили медвежью яму. Главное, не влететь в неё самому. Но и обогнуть её не получится, потому как этим я выдам ловушку. Но мы не просто так ковырялись с ними три дня и всё продумали. Первая жёсткая опора находится в полутора метрах от края, вторая — ещё через полтора. Я-то о них знаю, а вот здоровяк, что дышит мне в спину, — нет. Лишь бы не промахнуться.
С замиранием сердца я перескочил через яму и на мгновение замер, сокращая дистанцию. И как только преследователь вылетел на поляну, снова рванул наутёк, с наслаждением слушая, как хрустят ветки под его тушей. Монстр снова взревел, но теперь этот рёв был полон ноток отчаяния и бессильного гнева.
Я остановился и принялся щёлкать режимы обзора, внимательно всматриваясь в лесной массив. Где-то на пределах видимости, а точнее звукового пеленга, я обнаружил ещё две массивные фигуры, которые замерли на границе своей земли. Не знаю почему, но они не спешили на помощь товарищу. Выходит, что без везения всё-таки не обошлось. Осталось теперь вырубить ту скотину, что угодила в первую же ловушку, и каким-то образом доставить ее в наш лагерь.
Надеюсь физически мы мало чем отличаемся друг от друга. По крайней мере, дышим одним и тем же воздухом, и он нам крайне необходим для жизни. Я замер на краю ямы, покинул костюм и выудил из кармана гранату с нервно-паралитической смесью. Понятия не имею, зачем они были нужны Коробкову, но он прихватил с собой аж целый ящик таких. Хотя там и помимо этого хватало разного дерьма, назначение которого оставалось для меня загадкой.
Граната полетела вниз, а я поспешил нырнуть в свой костюм, чтобы без опаски наблюдать за тем, как вырубает верзилу. Жухлый благоразумно отскочил, когда снаряд хлопнул и зашипел, выпуская аэрозоль-парализатор. Правда, хватило его ненадолго, буквально через пару секунд волчонку стало любопытно, что же такое там происходит и за чем так внимательно наблюдает хозяин. Пришлось топнуть, чтобы снова его отогнать.
— Короб Тени — приём, — активировал рацию я. — Один попался на первой точке. Как слышишь?
— Принял, — вернулся ответ. — С остальными что?
— Замёрзли на границе, — ответил я и снова проверил территорию звуковым пеленгом. — Да, всё ещё стоят, так что будьте внимательны.
— Вездеход подавать?
— Гони ко второму пути отхода.
— Уверен?
— Да, дотащу. И оставь пару ребят на пятой ловушке. Это так, на всякий случай.
— Принял.
— Ждите, скоро буду, — бросил я, наблюдая за тем, как вырубается пленник. — Ладно, давай-ка попробуем тебя достать.
Я нагнулся и отыскал в жухлой траве верёвку, второй конец которой был привязан к прочной сети, раскинутой в яме, по типу невода. С ней тоже пришлось повозиться, ведь изначально она была маскировочной. Но её прочности должно хватить, чтобы вытащить из ямы тушу гиганта. Вот если бы он находился в сознании, тогда она вряд ли смогла бы его сдержать.
Надеюсь, он не очнётся, пока я буду тащить его на горбу. Очень не хочется его убивать, тем более что на поимку потрачено столько сил и времени.
Глава 14
Человечество
Наверное, и не счесть, сколько всего придумало человечество, чтобы затормозить тягу к жестокости. В мире существует огромное количество законов, запрещающих то или иное действие по отношению друг к другу. И зародились они не на пустом месте. Тяга к насилию у нас в крови, впитана с молоком матери. Не просто так мы каждый вечер объясняем своим детям, что такое хорошо, а что такое плохо. Просто потому, что если не заложить в них эту мораль, из них вырастут беспринципные твари, способные выпустить кишки любому, кто бросит на них косой взгляд.
Мы душим в себе эти желания. Устраиваем шоу с публичными казнями, с целью вбить в головы всем, что за подобные действия всегда следует наказание. Но что, если убрать все тормоза? Что, если раскрутить гайки и отбросить последствия? Для этого достаточно взглянуть на две воюющие стороны. Именно здесь мораль разворачивают в противоположную сторону. Убеждают бойцов, что противник не имеет ничего общего с человеком. Потому что так проще убивать.
Во все времена противоборствующие стороны старались обезличить друг друга. Называли врагов тараканами, крысами… да кем угодно, лишь бы не человеком. И это работает. Создаются целые группы, разрабатывающие стратегии пропаганды, чтобы угодить точно в душу и сломать все стереотипы, вбитые в наши головы с детства. И как только им удаётся пробить выстроенные обществом стены, наружу вырывается вся суть человеческой натуры.
В нашем случае всё было гораздо проще. Враг изначально не ассоциировался с человеком. Они выглядели как чудовища, двигались иначе и даже образ мышления кардинально отличался от нашего. А значит, по отношению к нему не может быть и речи о морали и принципах. К ним не относятся законы международной конвенции о правах пленных. С ними можно делать всё, на что только способна фантазия.
Именно это и произошло, когда мы привезли пленного мутанта в лагерь. А я впервые увидел то, что находится внутри каждого из нас: беспросветную тьму, лишь слегка прикрытую полупрозрачной вуалью морали. Огромную тушу мутанта спеленали так, что он не мог даже пошевелиться, а затем показали людям.
Неважно, кто первым бросил в него
