Лейтенант империи. Часть вторая (СИ) - Четвертнов Александр
Я глубоко вдохнул и спросил:
— Можешь подключить мне доступ к данным?
— Да, конечно, — его пальцы заторможено коснулись клавиатуры. — Гготово.
— И всё? — вырвалось у меня, — никаких разрешений не запросишь?
Парень, а я разглядел, что ему не больше двадцати, да ещё и щуплый, покосился на винтовку в руках командира ГБР и, вжав голову в плечи, сказал:
— Так оно же у Вас есть, — его рука соскочила со стола, и он вжался в спинку кресла, на котором сидел.
— Командир, — к нам вниз ворвался один из бойцов группы быстрого реагирования, и мы с капитаном одновременно дёрнулись, и обернулись, — у нас новый вызов.
— Куда? — спросил капитан и повернулся ко мне, — долго ещё…
— Сюда, — удивлённо протянул боец, — тревога в хранилище данных.
— … мы тут… — лицо капитана вытянулось, — что?
Его взгляд метнулся с меня на ботаника за компом, потом обратно.
— Туров, что происходит, едрит тебя торпедой⁈
Винтовка в его руках навелась на меня.
Глава 20
Что ему ответить? Как? Сложно объяснить, что ухватился за ускользающую нить. Попытался заскочить в уходящий поезд. Не поймёт. Не оценит.
Но отвечать не пришлось. На инфопланшете загорелся экран вызова, и я на автомате ответил.
— Ваше высокоблагородие, здравия желаю, — произнёс я, и я приставил палец к губам, чтобы капитан говорил тише.
Капитан поперхнулся. Ствол АКР дёрнулся.
— Растеряшев, — прошептал я, и лицо капитана стало приобретать лиловый оттенок. Видно было, что он силился сдержаться, чтобы не выругаться в голос. — Ваше Высокоблагородие, Вы на громкой связи.
— Ростислав Драгомирович, — голос Виктора Марковича звучал буднично и свежо, будто вечерняя тревога и ночные поиски прошли мимо него. — Тут нечто странное происходит. На пульте охраны снова тревога в нашем штабе, и, следом за ней, тревога в хранилище данных. — Растеряшев на секунду замолк, — ты имеешь к этому отношение?
— Так точно, Виктор Маркович, — кивнул я на рефлексах, — это я в хранилище данных.
— Почему я не удивлён? — проворчал Растеряшев.
— Привыкли ко мне, узнали лучше, — вырвалось у меня, и я поспешил пояснить, пока Растеряшев ограничился одним только ёмким «Хм»: — не было времени на запрос и разрешение, — покачал я головой, хоть он и не мог этого видеть, — время шло на минуты, не успел бы.
— Кто с тобой от морпехов?
— Капитан Григорьев с группой ГБР.
Капитан при упоминании своей фамилии выдохнул и зло уставился на меня. А что я? Меня спросили, я ответил. Не могу молчать. Субординация не позволяет.
— Внесу его в списки, — пробормотал Растеряшев, и на заднем фоне послышались звуки нажатия клавиатурных клавиш. — Разрешение и ордер я тебе выписал. Работай, Ростислав Драгомирович.
— Есть, благодарю, — я вытянулся по стойке смирно, — служу Империи.
Последнюю фразу я произносил специально для Григорьева. Показать ему, что всё не просто так, не с левым замыслом.
— Туров, я рапорт на тебя подам, — прошипел капитан, стоило мне «повесить трубку».
— Хорошо, — улыбнулся я, читая свалившееся вдогонку сообщение от Растеряшева, — когда подадите рапорт, не забудьте спросить о благодарности.
— Что? — голос капитана стал усиливаться, вот-вот закричит.
— Вам благодарность за службу вынесли и внеочередной отпуск дали. На всю группу, — моя улыбка стала шире, и я повернулся к ботанику за компом: — разрешение на изъятие данных получено.
Парнишка уже не вздрагивал от испуга. Он прочитал что-то у себя на мониторе и взирал на нас без страха.
— Принял, — кивнул он и, немного смутившись, попросил: — в следующий раз давайте по-другому. По процедуре, а?
* * *Григорьев всё же подвёз меня обратно к штабу безопасности. Ворчал всю дорогу. Зыркал глазами, а я лишь мило улыбался в ответ. Что-то объяснять и доказывать не имело смысла. Лучше потерпеть пять минут. Тем более бойцы ГБР смотрели на меня с благодарностью. Их отпуск начинался сейчас.
На парковке штаба, да и в самом здании, царила нездоровая суета. Коллеги по СБФ носились сломя голову, и на улице, и в коридорах. От кофейного аппарата в холле доносилось возмущение.
— Герасим, — я перехватил около своего кабинета Герасимова младшего, он как раз мчался к выходу с инфопланшетом наперевес, — что происходит?
— Тотальная проверка безопасности, — выпалили он, бешено вращая глазами то ли от испуга, то ли от излишнего рвения, — обнаружена дыра в системе охраны стратегического объекта. Весь личный состав подняли.
— А, — протянул я, кажется, догадываясь, что это за объект такой, где дыра нашлась, — понятно. Ну, успешной проверки.
— Каждому свой объект выдали, — Герасимов слегка отошёл от бешеной гонки, и спросил: — ты, разве, не поэтому здесь?
— Нет, — протянул я, покачав головой. — Сдаётся мне, я свой объект уже проверил.
— И как там? — удивился он. — А какой?
— Бывай, Герасим, — улыбнулся, хлопнул его по плечу и юркнул за дверь.
Не говорить. Никому не говорить, что я был в хранилище данных. Отпуск ГБРовцам, видимо, потому и выписали чтобы сохранить это в секрете…. Было такое, было…. Уже проходили.
Я вспомнил прошлогодний визит на оружейный склад. Мне тогда Крылов выписал наряд. А потом начались учения, и столько звёзд с погон слетело, не сосчитать. А уж про головы и говорить нечего….
Я вздохнул и уселся в кресло. Спинка, что облако, приняло меня в свои объятия. Включились встроенные массажные элементы, и по телу раскатилось блаженство.
Ну, что? Данные найдены и спасены от удаления. Первую часть работы я выполнил хорошо, можно сказать отлично. Надо их только отсмотреть и доказать вину подозреваемых. Осталось только…
Желудок снова выдал переливчатую трель, и я вздохнул. Осталось только поесть и… поспать: в добавок к голоду навалилась сонливость.
Как же я завидую метаболизму пожилых людей. Перекусил один раз и хватит на целый день. Ещё и послеобеденный сон в расписании. А тут, как уголь в топку паровоза, закидываешь, но постоянно мало. Потому что несёшься на всех парах, словно рельсы вот-вот исчезнут.
Кофе в местный аппарат, как я понял, не завезли. Да и появляться там было опасно. Думаю, коллеги будут нести там дежурство, чтобы отгонять меня от него. Зато, время уже дневное. Пусть и семь утра всего, но магазины и кафешки должны начать работу.
Не начали.
В голове крутились мысли о несовершенстве системы общепита. Мелькнула идея внести на офицерском собрании предложение об организации круглосуточных магазинов или столовой, как в дверь постучали.
— Войдите!
Створка отворилась, и я, с удивлением, никого не увидел.
Взгляд сместился вниз. Встретился с ослепительной улыбкой маленького человечка.
— Ага, паха, — залепетал человечек что-то важное на своём наречии. Махнул ручками, насколько позволял толстый комбинезон. Топнул ножкой в мягких сапожках-унтах, и, забавно переваливаясь, засеменил ко мне.
— Варенька!
Я подскочил с места, метнулся к доченьке и подхватил её на руки. По комнате разнёсся заливистый звонкий смех, а мой нос оказался зажат в детских непоседливых пальчиках.
— А мы к тебе, — из-за дверного косяка показалась голова Лиры. Любимая широко улыбнулась, глядя на нас с Варей, и добавила: — Александр Ярославович нас привёз, а то мы соскучились по тебе.
Она поставила на стол термосумку, и я привлёк её к себе. Ощутил, как она прижалась ко мне, и на душе стало так хорошо. Целый океан счастья окружил меня со всех сторон.
Варенька тут же одной рукой схватила Лиру за волосы и, другой держа меня за нос, потянула наши головы друг к другу навстречу.
Наши губы встретились под звон детского, полного восторга смеха. Поцелуй прервался и любимая прошептала:
— Если папка не едет домой, то мы едем к нему, — она ласково посмотрела на доченьку, — да, малышка?
Варенька в ответ снова рассмеялась и вновь подтолкнула нас к поцелую.
