Возвышение. Земли Ордена - Михаил Павлович Игнатов

Помощник магистра раздвинул ширму, жестом пригласил Амму войти.

— Уважаемые.

Она шагнула к нам, спокойно восприняла сомкнувшуюся за её спиной ширму, повела цепким взглядом, оглядев меня, Пересмешника, Седого. Вздрогнула и вернулась взглядом.

— Оте-ец? — разрезал тишину её изумлённый выдох. — Неужели это и впрямь ты?

Через миг Пересмешник сжимал её в объятьях и что-то бессвязно шептал.

Амма тяжело и прерывисто дышала, вцепившись в Пересмешника. Наконец, выдохнула:

— Мама всегда говорила, что ты найдёшь нас. Всегда. Я всегда верила.

Я заметил, как дрогнули плечи Пересмешника. Заметил это и Седой, но промолчал. Вряд ли он не вспомнил обмолвку Пересмешника про то, что попасть во Второй можно только слабым и про то, что он на это не решился. Но он всегда знал, когда можно поддеть собеседника и собутыльника, а когда нужно молчать.

— Простите, уважаемые, за эту сцену, — немного пришла в себя Амма и вспомнила о нас. Отстранилась от отца, лицо её снова было спокойно и бесстрастно, на губах играла лёгкая улыбка, демонстрируя, почему она столько лет была одной из лучших убийц и наставником будущих убийц. — У кого из вас ко мне дело по поручению магистра Ордена?

— У меня, — медленно ответил я и положил пальцы на виски, толкая силу в маску.

— Господин? — прищурилась Амма, оценив моё новое лицо, а затем произнесла. — Простите мне моё недоверие, господин, но вы ушли туда, откуда сложно вернуться. Скажите, когда вы в прошлый раз вот так сняли маску, как вы доказали моему брату, что вы это вы?

Я покосился на Пересмешника и с мрачной улыбкой повторил слова, сказанные в тот день в коридоре Арены:

— Я напомнил ему, как впервые встретил его. Я стоял на коленях, а он стоял за моей спиной и держал у моего горла меч. Он обещал вскрыть мне горло, если я ещё раз дёрнусь, а я мечтал увидеть его лицо, чтобы запомнить и убить, как только представится возможность.

Седой в этот раз не стал сдерживаться:

— Вот теперь я точно верю, что вы и правда одна семья. Все трое пытались для начала убить молодого главу, вот что значит одна кровь!

Амма склонилась в глубоком приветствии:

— Господин! Вы вернулись!

Выпрямившись, она несколько раз перевела взгляд с меня на отца, а затем покачала головой.

— Господин, я обещала расплатиться с вами своей жизнью за все отнятые жизни орденцев, я обещала расплатиться с вами верной службой за встречу с братом. Чем же мне ещё расплатиться с вами за встречу с отцом?

Ей глухо, с болью в голосе ответил Пересмешник:

— За эту встречу платить буду я. Всем, что у меня есть.

Я встал, негромко сообщил:

— Оставлю вас, — помедлив, решительно добавил. — Кирта потом тоже приведи, обо мне можешь ему сказать, но Рейка ничего обо мне знать не должна.

— Поняла, господин, — склонила голову Амма.

Уже на улице я буркнул Седому:

— Хочу побыть один.

— Молодой господин? — недоумённо переспросил он.

Но я уже свернул в проулок, прибавил шагу, нырнув за повозку с яблоками, влил силу в амулет невидимости и запрыгнул на крышу здания, рванул наискось по крышам, тщательно выбирая, куда приземляться, чтобы не проломить черепицу. Седой всё же послушал меня, не стал преследовать, потерянно замерев посреди улицы.

Я же незримой тенью пересёк половину города, добравшись до Арены. Забрался на самую верхотуру, туда, откуда открывался великолепный вид на саму Арену и её плиты. Пожалуй, где-то здесь и стоял в прошлом Страж, наблюдая за турниром.

А я… Я рухнул на спину, уставившись в Небо.

Какой шанс на то, что жизни трёх помилованных мной людей сплетутся в одно целое? А какой шанс на то, что все трое окажутся из одной семьи? Два разных Пояса, три разных человека, три разных фракции, три разных места и события.

Невозможно.

Невозможно!

Но это случилось.

А раз случилось невозможное, то оно случилось не само по себе, так?

Или же само по себе?

Кто ответит мне на эти вопросы? Кто знает на них ответ?

Лейла? Ответы она наверняка знает, но станет ли мне их сообщать? Даже молчанием?

Неизвестно и в ближайшее время я даже проверить это не сумею, а значит, остаётся искать ответ только самому.

Проще всего поверить в то, что Небо ведёт меня, устраивая встречи. И не поверить в это нельзя, я ведь только что пережил очередную такую встречу, соединившую в себе три предыдущих.

Но…

Кто удержал мой меч от смертельного удара в сердце Кирта? Небо? Или же Труек, который отчаянно вымаливал у меня жизнь Кирта, убеждая меня, что он хороший человек? Труек это само Небо? Смешно.

Кто удержал меня от того, чтобы убить Амму или отдать её Ловеру за смерти орденцев? Небо? Кирт бы даже не узнал, что убийца из Глаз была его сестрой. Так бы всю жизнь и продолжал свои бесплодные поиски.

Небо удержало меня от того, чтобы одним словом убить Пересмешника в той грязной, пропахшей дешёвым вином норе?

А главное, закончилась бы эта цепочка встреч, если бы я не взбесился в Истоке и не пошёл наперекор старейшинам, буквально сбежав во Второй пояс?

Если бы всё шло по задуманному, то я бы ещё долгие годы не появился во Втором и уж точно не появился бы здесь с Пересмешником.

Так Небо или я сам пришёл сюда и сейчас?

Я глядел в это самое Небо и не находил ответа.

А затем я устал пялиться в молчащее синее небо, клубящееся белыми облаками, и буркнул в него:

— Долго будешь стоять и пялиться?

— Прости, молодой глава.

В двадцати шагах от меня появился Седой, сбросив с себя невидимость, одним коротким рывком оказался рядом, на расстоянии вытянутой руки, присел, молча и бесстрастно.

Я тяжело выдохнул и тоже сел на край, ещё вдох пялился на арену под нами, пытаясь навести порядок в десятках роящихся в голове мыслях, не сумел и спросил:

— Какое вино посоветуешь, чтобы унять десятки вопросов в голове?

— Молодой глава? — изумлённо переспросил Седой.

Я зло зыркнул на него:

— Вина, говорю, налей. Не этого ли ты добивался последний месяц? Радуйся.

Он качнул головой:

— Не вижу, чему должен радоваться.

Но чашу мне протянул, осторожно плеснул в неё из странного, грязного, покрытого