Сергей Кусков - Расправляя крылья: Шаг перед пропастью
— Меня смущает это "пока"…
— Над этим работают, Чико, — похлопала она меня по руке. — Все мы работаем, весь клан. Весь план держится на установке, что это будет главной угрозой, постоянно висящей дамокловым мечом. Но мы не первый год тут варимся, так что…
Ясно. Я вновь вздохнул и расслабленно откинулся на спинку. А чего, собственно, хотел? Что иного она сможет мне сказать? "Знал, куда шел"? Избито.
"Так что, действительно, расслабляйся, Чико, — вновь поддел голос, — и получай от жизни удовольствие".
— А что будет, если он узнает о Бэль? — озвучил я новое изыскание лихорадочно работающего с непривычки последних дней мозга. — Если вы все-таки решите сосватать меня ей? Получается, Фрейя свободна, они смогут и дальше окучивать ее, а что там вырастет из меня — еще бабушка надвое сказала?..
— Что-что бабушка сказала? — нахмурилась моя любовница и начальница. Женщина она, конечно, образованная, дочь офицера, не какая-то бывшая бродяжка, но не настолько, чтоб всё знать.
— Поговорка такая, русская. Смысла не знаю, — улыбнулся я. Есть, главное проскочило. Слова про Бэль прошли сквозь нее, как нож сквозь масло, не оставив ни единого отклика. То есть…
…Луч надежды, еще теплившийся в моей душе, что это Бэль не принцесса, окончательно потух.
— Понятно. — Златовласая кивнула. Задумалась. — Лея хочет все-таки попробовать с Фрейей, Хуан. Изабелла ничего не решает, это тупик.
— Тупик с королевской кровью, — не согласился я. — И чрезвычайно простым способом легализации на политическом Олимпе планеты.
— Слишком жесткие будут последствия, — не согласилась она. — Стране не нужна конфронтация в лице Фрейи, королевы, поддерживаемой Феррейра, и тебя, мужа ее сестры, поддерживаемого всеми остальными. Это война, Хуан, жестокая война, ослабляющая государство. Феррейра придется давать окорот, максимально жестко, а таких войн без потерь не бывает. Плюс, сама Фрейя — ты не представляешь, какая она властная. Ей тоже нужно будет дать окорот, и это гораздо большая проблема, чем все Феррейра вместе взятые.
— Потому, что здесь надо будет обойтись без потерь… — грустно заключил я.
— Угу. — Кивок. — Потому тебя и учат всему, что может потом пригодиться ТАМ, в той битве. Но ты не маленький, сам давно это понял.
Да понял я, понял. Ничего нового разговор мне не открыл, за исключением статуса девочки с белоснежными волосами. Одни мысли о которой вновь, как и в прошлом году, переворачивают меня наизнанку, сводят с ума.
— Ты не могла сказать раньше, что она — принцесса? — по-свойски спросил я. А чего, свои люди, предмет беседы понятен, тайны раскрыты…
Только теперь Мишель посмотрела на меня иными глазами — оценивающими, напряженными, суженными. Пытающимися просветить насквозь, как рентген. Я засчитал очко — похоже, только сейчас поняла, что я блефовал, и о роли ее младшего высочества в своей жизни лишь догадывался. Но смотрела сеньора начальница без испуга — видимо, была к такому повороту событий готова (а скорее всегда была готова, ждала лишь, когда выстрелит).
— А зачем? — ответила она, окончательно все поняв и успокоившись. — Смысл?
— Смысл? — Я подался вперед. — Ты знаешь, как я к ней относился! Что ради нее в принципе и совершил это безумство — пришел в ваш долбанный корпус!
— Пришел, — согласилась она. — А дальше? Дальше что, Хуан?
Она тоже подалась вперед, ко мне, схватив руками за грудки и толкнув на люк кабины.
— Ты знаешь, почему они не решаются начать вторую фазу? До сих пор, хотя прошло уже столько времени? — Глаза ее пылали, и мне стало страшно. Наверное, впервые. Я увидел, что у этой женщины в душе, увидел ее презрение, ее ненависть в свой адрес, которые она тщательно маскировала все это время ввиду "политической необходимости".
— Потому, что ты — тряпка! — вырвался ее крик, напоминающий рык зверя. — Сопливая тряпка, льющая сериальные мыльные сопли, вот кто ты!
Слова ее срывались с бешеной энергией и больно резали душу. Потому, что она не лицемерила, не врала (что у нее в порядке вещей). Она была искренняя, и эта искренность разила похуже любой самой лучшей лжи.
— У тебя куча талантов, — продолжала разоряться она. — Сильный, умный, понимающий человеческие души. Способный к планированию операций — это все инструкторы подтвердили. Преподаватели тобой не нахвалятся. Но на деле ты "сливаешь" все свои достоинства сентиментальным дерьмом, которое так и лезет изнутри!
Она сбилась, начав остывать. Отпустила. Но голос продолжал лучиться желчью.
— Да, морду набить марсианам ты можешь — там ведь думать не надо! И повести парней в бой с превосходящим противником. И окружить взвод условного противника на полигоне, после чего методично расстреливать его, пользуясь рельефом, не неся потерь — это ты можешь тоже. Но ты ТРЯПКА, Хуан! — закричала она. — И пока ты не выкинешь из себя всю свою дурь, так и будешь бесправным кадетом, "малышней", день за днем, год за годом! Так и будешь сидеть на базе, изучая одни и те же дисциплины! А после станешь никем иным, кроме презираемого тобой "мяса", частью резерва. И Лея, да и все остальные члены Совета, сделают все, чтобы ты никогда не засветился, не встретился с Бэль и не испортил планы на будущее этой планеты.
Она окончательно успокоилась, откинулась назад, сделав несколько тяжелых вздохов.
— Мы решаем судьбы государства, Чико. Всей Венеры. Ста десяти миллионов человек. А так же тридцати миллионов марсиан, членов Альянса. У нас нет возможности отвлекаться на личное.
Да, с Бэль ты познакомился раньше. Да, с нею у вас что-то было, причем обоюдное — эта мерзавка в поисках тебя чуть не разгромила твою школу. Но думать ты должен не о ней и не о себе. И не о Фрейе с Мариной. И не, прости за прямоту, о Пауле с девочками.
— Думать ты должен о ВЕНЕРЕ, мать твою! — снова сорвалась она на крик. — И вот когда мы увидим это в тебе, превалирование государственного над личным, когда увидим в тебе мужа, а не мальчика, только тогда начнутся и вторая, и третья, и четвертая фаза!
Вновь выдохлась. Ох, и трудно достаются иногда некоторые слова. И оттого ранят они гораздо больнее, чем сотни других, эмоциональных, но не таких искренних.
— Так что сиди пока на базе, юноша, и не высовывайся — тебе же будет лучше, — подвела она итог. — Отпустить тебя мы больше не можем, даже если захотим. А значит, так и будем растить рядового бойца резерва. Извини, Чико. Жизнь есть жизнь, ничего личного.
* * *Молча ехали долго. Наконец, я не вытерпел:
— У меня так сильно много возможностей думать о Венере?
Она, видно, тоже отошла, пожала плечами.
— Начинается все с малого.
— А мне кажется, ты преувеличиваешь. И вешаешь на меня каких-то своих мифических собак. Которые бегают у тебя в голове и только там.
— Хочешь сказать, что дорос до следующего этапа? — усмехнулась она, но меня было уже не пронять.
— Нет, не хочу. Пока не дорос. Но пенять мне про "мужа" и "мальчика" не надо.
— Солнце мое, это не ты сосватала мне Капитошку? — перешел я в атаку, повесив на лицо ядовитую улыбку, добавив в голос энергии. — Твоя идея или Катарины, поэкспериментировать с нею? Возможно, Катюша придумала, штука в ее стиле, но Мишель, лапочка, не ты ли дала добро на операцию?
От слова "лапочка", не вязавшегося с контекстом беседы, собеседница вспыхнула:
— Я…!
А вот что именно, "я", сформулировать не смогла. Есть, получилось, поехали дальше!
— А эти девочки за воротами? Пеняешь меня ими? — Я глубокомысленно покачал головой. — Но ведь это ведь ваша идея — научить меня магии обаяния. Как одному из самых важных методов в грядущей работе. С чего вдруг? — Я сорвался на крик:
— Так почему, маму вашу, вы не даете мне испытать эту магию в полевых условиях? На "необъезженных" непредвзятых девочках "с улицы"? Хотите, чтобы был ботаном-теоретиком, понятия не имеющим о практике? Чтоб лопухнулся на первом же свидании с вашей подопечной? А, пардон, до свидания еще дожить надо! Что с вашим подходом маловероятно. Нет, конечно, вы все-таки выкрутите как надо, администратичный ресурс — великая вещь, познакомить нас познакомите…
…Вот только эта великая вещь ничего не стоит без исполнителя, Мишель, — подвел итог я. — Грамотного, толкового, обученного не только ЗНАТЬ, как надо делать, но и умеющего ПРИМЕНЯТЬ знания на практике.
Она слушала, не перебивая, давая высказаться.
— Ты для этого подобрала меня на улице, на этой помойке — почувствовала, что потяну? — Вздохнув, я принялся наезжать с новой силой. — Ну, так дай же мне развиваться, Красавица! Дай мне готовиться к вашей гребаной второй фазе и мыслить "государственно"! Для начала тренируясь на всех этих девочках! Огради от своих глупостей и наездов! А?
