Иар Эльтеррус - Лучшее место на Земле
– Берта, что бы с нами ни случилось, я больше чем уверен, что у вас все будет хорошо, – постарался успокоить ее Ит. – Вы… вы поразительно умная, на мой взгляд, вы – самый настоящий гений и в данный момент не вы зависите от двух агентов, а мы, агенты, зависим от вас… Не плачьте. И ничего не бойтесь, очень прошу. Вам нечего бояться…
Он осторожно протянул руку и вытер ей слезы.
* * *– И где ты был полтора часа? – ехидно поинтересовался Скрипач.
– Ты сам догадаешься или мне соврать что-нибудь поприличнее? – вздохнул Ит. – Я был за стенкой. Продолжать?
– Подлец ты все-таки. Я ей целый день глаза строил, анекдоты рассказывал и внимание проявлял, а ты…
– Мог бы тогда сам сходить за сахаром, – справедливо заметил Ит. – Она, кстати, думала, что мы с тобой… гм… нетрадиционной ориентации, как Данила с Ванечкой. Оказывается, в этом убеждены практически все в этой самой высотке.
– Почему я не удивлен? – вопросил в пространство Скрипач. – А что ты хочешь? Мы живем в одной квартире, спим вместе. У нас тут бывает куча народу, и помойку на второй кровати все отлично видели. И не раз. Но ты продолжай, продолжай.
– Да продолжать, собственно, особенно нечего. Меня чуть не силком дотащили до дивана, потому что в комнате не было ни одного свободного стула, чтобы посидеть…
– Замечательный предлог. Или у Берты вынесло мозг, или она впала в маразм на те минуты, когда тащила тебя туда, куда дотащила.
– Наверное, не знаю. А потом она долго рассказывала, что человек, которого она любила, семь лет назад женился на какой-то шлюхе и увез ее жить в Крым. И родил с этой шлюхой двух сыновей. И что она, бедная, все равно будет этого человека ждать, пусть даже до старости.
– Ага. – Скрипач покивал. – Мне она сегодня это тоже рассказывала, пока ты спал под кустиком.
– Ну и вот. Рыжий, она рассказывала… ммм… Извини, но я не монах и не импотент. Когда женщина, считая тебя за подружку, в буквальном смысле вешается тебе на шею…
Он сконфуженно замолчал.
– Ну? – еле сдерживая улыбку, спросил Скрипач.
– Когда моя традиционная ориентация стала… гм… настолько очевидна, что… что не заметить было уже просто невозможно… ну, в общем, я честно предупредил, что из меня скорее всего утешитель аховый, потому что больше трех лет я… ну, словом…
– Хватит выдавливать из себя раба по капле. – Скрипач тихо засмеялся. – Ит, я над тобой угораю… моралист ты наш… недоделанный…
– Берта дала понять, что мы с тобой – не герои ее романа, – вздохнул тот. – Что это… как бы сказать… ну, для нее это просто эпизод. Порыв… сказала, что сама от себя не ожидала.
– Ага, ну конечно, – покивал Скрипач. – Типа так получилось. Ты, кстати, не думал, что можно впоследствии жениться и на человеческой женщине, не обязательно на рауф?
– Думал. И даже сказал ей об этом. Но… рыжий, нет. По-моему, она будет только «за», если ты на днях ее навестишь, но она к нам любви не испытывает. Кстати, я честно предупредил, что мы стерильны.
– А она?
– Она обрадовалась. – Ит пожал плечами. – То есть она ничего не имеет против дружеских услуг такого рода, но вот детей не любит и не хочет. Такой человек…
– Ну что ж. Может, оно и к лучшему. – Скрипач ободряюще улыбнулся.
– Знаешь, мне ее немножко жаль. Она… она слишком упряма для семейного счастья. И не сумеет сидеть на одном месте и терпеть… ну, то, что, как она считает, положено терпеть семейной женщине. – Ит сел за стол, вздохнул. – Ее это не привлекает.
– Слишком молода, чтобы привлекало, – возразил Скрипач. – И, ты прав, слишком упряма, чтобы этим прельститься. Но кто знает, что будет потом.
– А никто не знает, – легко согласился Ит. Улыбнулся.
– Ит, пойди лимон сожри, больно рожа у тебя довольная, – с напускной серьезностью проворчал Скрипач.
– И сожру. – Ит встал. – Только не лимон, а бутерброд какой-нибудь. А на счет рожи… – Он пошел к выходу на кухню, в дверях обернулся и припечатал: – У тебя тоже была бы довольная морда, если бы после трех лет воздержания сумел утешить женщину. Два раза.
Все время, пока Ит на кухне ел свой бутерброд, Скрипач беззвучно хохотал, зажимая себе рот ладонью. «Интересно, если об этом узнают люди, кем мы в их глазах окажемся? – размышлял он, вытирая слезы, выступившие от смеха. – Маньяками какими-нибудь, что ли?.. Хорошая получается отработочка, нечего сказать… живыми бы только выбраться…»
Ит вышел с кухни и снова остановился в дверях.
– Чего ты смеешься? – с упреком спросил он.
– Ит… – простонал Скрипач. – Ты не поверишь, но я до сих пор хочу чая… с сахаром… позволь тебе напомнить, что сахар ты в результате так и не принес…
– Э, нет. – Ит погрозил ему пальцем. – Ищи дурака в другом месте.
– А чего тебя искать-то… вон ты там, в дверях стоишь…
* * *Люди узнали.
Как это ни странно, на следующий же день.
Когда они втроем где-то около полудня отправились, по выражению Скрипача, «пошляться по городу», в коридоре на первом этаже их встретила одна из сотрудниц института, в котором работала Ольшанская. Сотрудница трудилась в лаборатории, претендовавшей на анализатор, и имела теперь на Роберту зуб, причем существенных размеров. Впрочем, зуб на Роберту теперь имели многие – после того, как их группа получила дополнительное финансирование, после официально оформленного, со всеми печатями договора с НИИ БВФЖ, после признания самой теории институт геофизики (к которому и была приписана группа Роберты) на нее затаил вполне законную злобу, суть которой можно было выразить фразой: «Одним все, а другим ничего».
– Что, Берточка, отдыхаешь? – проговорила сотрудница, заступая им дорогу. – Прогуливаешься в обществе «дружков»? Очень ты им нужна, им и без тебя хорошо, да, ребятки? А как же работа, Берточка? Стоит? Вроде как солдат спит, а служба идет? Твои малахольные не справятся, и не надейся.
Ит нахмурился. Скрипач покачал головой.
– Какая вы добрая женщина, – сказал он галантно. – Вас так приятно слушать. Скажите еще что-нибудь.
– Ну почему же – «дружков»? – ухмыльнулась Ольшанская. – Вас, Светочка, кто-то неправильно информировал.
– А ты-то откуда знаешь? Проверяла, что ли? – спросила Светлана и с презрением посмотрела на Ита со Скрипачом.
– Проверяла. Неоднократно, – спокойно ответила Ольшанская. – И смею заверить, слухи сильно преувеличены. Иди, дорогая, иди. А то от удивления дорогу позабудешь.
Она взяла Скрипача под правую руку, а Ита – под левую, и они таким порядком направились к выходу из здания. Ит напоследок послал оторопевшей от такой наглости Светлане воздушный поцелуй, а Скрипач издевательски помахал ей.
Выскочив на улицу, они расцепили руки и чуть не повалились на ступени от хохота.
– Берта, зачем вы это сделали? – отсмеявшись, спросил Ит.
– Восстанавливаю вашу репутацию, – невозмутимо сообщила Ольшанская. Невозмутимо-то невозмутимо, но вот только в глазах ее в тот момент прыгали веселые бесенята. – Вам не понравилось?
– А как же ваша репутация? Не боитесь испортить? – с подозрением спросил Скрипач.
– Трудно испортить то, чего нет. В моем случае это три вещи. Талия, нос и репутация, – заявила Ольшанская. – Потому что у меня никогда не было ни одного, ни другого, ни третьего.
– Нос вижу. Он на месте. Вполне себе нос, – возразил Скрипач.
– Картошкой, – поморщилась Роберта. – С таким носом в светлое время суток по улицам лучше не расхаживать, зачем народ пугать…
* * *…Когда через неделю караван уходил, Федор Васильевич и Ольшанская поехали его провожать. Стоя перед площадью терминала, они молча смотрели, как разворачиваются под мелким утренним дождем огромные, тяжело груженные машины. Разворачиваются и уходят в теплое дождевое марево.
И никто (Роберта все-таки была человеком очень осторожным), ни одна живая душа не заметила, как она тихо перекрестила третью машину в колонне.
10
США, гекс № 1
Путешествие огня и ножа
Скандал в Центральном парке разыграли, как по нотам.
И правильно – то, что настолько хорошо отрепетировано, играть одно удовольствие.
Для начала русская группа образцово купила дорогие билеты во второй ряд, чинно расселась, тихо переговариваясь, и стала ждать «представления». Но когда на площадке появился гость, у группы словно по мановению волшебной палочки снесло крышу. Массово и одновременно.
Русские, расталкивая сильными плечами вопящих местных (шоферы, как-никак, не абы кто), слаженно и очень быстро пролезли сквозь толпу к площадке, по ходу успев дать в глаз малиновому распорядителю и повалить бутафорскую пушку. Половина из них кинулась к истекающему кровью гостю, на ходу вытаскивая из рюкзаков заранее припасенные аптечки нового образца (единственная нестыковка, но Коля потом ситуацию разрулил – якобы он так понял новые правила, аптечка, мол, в рейсе должна быть с собой, а поскольку они не дома… они в рейсе, вот и таскали). Вторая половина заняла круговую оборону и на ломаном английском начала орать, чтобы вызвали полицию и врача.
