Александр Зорич - На корабле полдень
Далее Дидимов-Затонский официальным языком сообщал, что первые два субъекта не сказали ничего ценного. Зато третий, некто Амет по прозвищу Акульи Жабры из Гнезда Камбиза, сообщил, что познакомился с лицом, похожим на И.А. Растова, когда тот устраивался на ночлег вместе со своей собакой в одной из пещер у северной излучины Стикса-Косинуса. И.А. Растов, по уверениям Амета, просил звать его «Человек из тайги», а свою собаку называл Джеком (кличка собаки совпадала). И.А. Растов был уверен, что рано или поздно другим людям станет известно об их встрече с Аметом. Поэтому он попросил Амета, в случае такого развития событий, «передать привет родителям и сказать, чтобы они не волновались».
…Я сидел на диванчике и думал вот о чем.
Может быть, Растов-младший еще вернется к нам?
Может быть, он вернется за Ниной, той красивой девушкой с розой из органзы на поясе?
А еще я думал о том, как получилось, что теперь с Кешей его собака?
Заново ворошить материалы дела было лень… Выкрал он ее, что ли? Или прямо с ней тогда в Крымскую Обсерваторию и прилетел? В таком случае, как я умудрился проворонить собаку в отчетах?..
Эх, не быть мне особистом! Невнимательный я совсем.
Глава 14
Мы превращаемся в позиционный район ПКО
Август 2622 г.
Лиловая Башня
Планета Глагол, система Шиватир
– На корабле полдень! – рявкнул Меркулов вместо «здрасьте».
Я поприветствовал начальника и машинально поглядел на часы. И правда полдень! Две секунды первого.
Без пятидесяти восьми секунд и пятидесяти девяти минут час дня.
Мы стояли на плоской крыше Лиловой Башни, которая – в некотором метафорическом смысле – еще не остыла после отлета серебряного каноэ таинственных владельцев «сети Казимира». С юга дул порывистый влажный ветер.
Меркулов в сопровождении четырех бойцов осназа и трех ученых, в одном из которых я не без сентиментальной радости узнал академика Двинского, только что сошел с борта десантно-штурмового «Гусара».
– Здравствуйте, академик! – Я помахал подотставшему Двинскому рукой.
Не давая мне опомниться, Меркулов поволок меня в водоворот неотложных дел.
– Значит, так, Саша, – сказал он, даже не утруждая себя необходимостью оглядеться по сторонам. – Тут есть две темы.
Я насторожился.
– Первая… – медленно и нарочито внятно, как сильно пьяный, продолжал Меркулов, – ягну вот-вот швырнут Глагол прямо в Шиватир.
«Кто бы сомневался», – вздохнул я.
– Вторая: у нас есть возможность этому безобразию помешать. Сохранить планету для будущих поколений. Это ясно?
Я кивнул.
– Для этого мы должны разбудить рой джипсов у нас под ногами, – Меркулов несколько раз притопнул, будто и впрямь рассчитывал этим действием кого-то разбудить.
Но продолжить свою мысль Меркулов не смог – у него на поясе пиликнула рация. Меркулов, не снисходя до извинений, тотчас направился в сторону заржавленных перил поговорить, попутно указывая мне на Двинского – мол, «академик объяснит, что там дальше».
Двинский не для виду обрадовался, что ему представилась возможность всласть поумничать, пока старший представитель военных властей увлеченно орет на кого-то в серый брусок устройства связи.
– Видите ли, Александр, – поправляя очки на переносице, промолвил Двинский, и я польщенно поднял брови: надо же, он помнит, как меня зовут! – Как вы, возможно, знаете, Лиловая Башня специально построена конкордианцами в том месте, где базальтовая кора планеты наиболее тонка. Соответственно, расположенный под ней слой пород, переработанный джипсианскими наноботами в заготовки астероидов-звездолетов, находится здесь ближе всего к поверхности. Именно в этом месте экономные конкордианцы и пробурили шахту, обслуживание которой, по сути, и было основной задачей ученых, прописанных в Лиловой Башне…
Все то время, пока профессор говорил, я энергично кивал, изображая глубокую вовлеченность в проблематику Лиловой Башни. Дождавшись, пока Двинский остановится, чтобы перевести дух, я сказал:
– Я кое-что знаю об этом от Дофинова. Видел и саму шахту… Насколько мне известно, сейчас она закрыта несколькими люками-диафрагмами.
– Раз закрыта, значит, можно и открыть, – с оживлением заметил Двинский. – Наш план заключается в том, чтобы перебросить сюда, в шахту, тоннелепроходчики со строительства синхротрона, которое ведется фирмой-банкротом «Френдшип Интерстеллар Девелопмент». Мы пройдем три боковых штольни на глубинах семь, девять и двенадцать километров таким образом, чтобы с трех сторон окаймить ближайший к поверхности астероид джипсов, который обнаружен нашими СР-сканерами. После чего мы спугнем этот астероид как утку из камышей! Представляете, Александр? Как уточку! – Двинский сиял, точно грудь бронзового изваяния Джульетты в Вероне.
– Представляю. Хотя и с трудом.
В отличие от академика Двинского я наблюдал астероиды джипсов в бою. Я даже имел неудовольствие патрулировать над одним из них, севшим прямо на поверхность планеты Наотар. И, должен вам сказать, если бы ценой каких-либо хорошо весомых жертв или неких несметных сокровищ можно было отказаться, откупиться от этой части моей биографии, я бы, клянусь, это без колебаний сделал!
Но вот, похоже, судьба уготовила нам выступление дуэтом – астероид джипсов и я, Саша Пушкин. Ваши аплодисменты, ипать ту люсю…
В этот момент над нашими головами с бодрящим рокотом пронеслись две эскадрильи сверхтяжелых транспортных вертолетов В-90 «Перун». Я подумал, что как-то некачественно разоряли ягну наши базы на Глаголе, если позабыли сжечь два десятка этих серебристых красавцев. В ту минуту я не знал, что вертолеты были выгружены только вчера с борта десантного авианосца «Адмирал Холостяков», после отвоевания нашим оперативным соединением Гургсара.
А «Холостяков» этот, в свою очередь, был еще одним подарком то ли судьбы, то ли Богдана Меркулова – как посмотреть.
Авианосец прибыл в систему Шиватир буквально за секунду до того, как ягну установили Х-блокаду. Он не успел ни сесть на Глагол, ни даже выйти на опорную орбиту планеты, когда началось…
Поскольку десантный авианосец, в отличие от ударного, практически беззащитен перед массированным налетом флуггеров (из истребителей на «Холостякове» было всего-то шесть «Горынычей»), его командир немедленно увел корабль подальше от Глагола. После ряда военных приключений и злоключений «Холостяков» наконец-то встретился с «Эрваном Махерзадом» и под защитой истребителей, выделенных Меркуловым, смог отстояться в течение восьми дней на орбите планеты Бук.
Ну а вчера пришло его время: техника и десантники, размещенные на «Холостякове», очень пригодились при штурме Гургсара!
Продолжили они пригождаться и сегодня. Рокочущие левиафаны В-90 тащили на внешней подвеске разнокалиберные игрушки для больших мальчиков. Желтые и оранжевые махины, оснащенные многометровыми коническими бурами для проходки твердых пород, пусковые установки стратегического комплекса ПКО Х-45, десантные платформы с зенитками «Кистень» и сверхтяжелыми танками прорыва Т-14! Что у вертолетов внутри, в их вместительных транспортных отсеках, я боялся и подумать.
К нам подбежал повеселевший – еще бы, облегчил рабочий резервуар с черной желчью! – Меркулов.
– Вон, видал? – Он указал пальцем на винтокрылых силачей. – Позиционный район ПКО разворачиваем. Ясное дело, ягну нам просто так норы рыть не позволят… Почует Кащей Бессмертный, что ищем мы его смерть, и примчится к нам!
– Позиционный район – это здорово, – сказал я. – А как насчет пары эскадрилий «Хагенов»?
Меркулов плотоядно улыбнулся и рявкнул:
– «Хагенов»! Пара эскадрилий! Да Лиловую Башню будет прикрывать половина всех наличных сил! А на орбиту выставим «Эрван Махерзад»! «Белоруссию»! Фрегаты!
– Ого, – только и смог сказать я.
– И всей ратью мы таких звездянок накидаем этим ягну! – Меркулов поднес к губам щепоть и поцеловал ее. – М-м… Изюм, белый хлеб! Красотища!
Я кивнул. Мол, согласный.
– А для нас какой приказ? – спросил я, втайне, конечно, мечтая услышать: «А вы бы лучше поспали пока, без вас управимся».
– Для вас? – Меркулов вздернул брови. – Вы назначаетесь местным крепостным полком ПКО. Конечно, полк у вас из одной полуэскадрильи получается… Зато развернем сейчас передовой пункт базирования, немного исправной матчасти подкинем, так что будет у вас собственный космодром… А там, как говорится, поглядим.
Меркулов уже приплясывал на месте от нетерпения (бежать дальше! орать! давить!), и я почел за лучшее не стоять на пути урагана, которому теперь предстояло обрушиться на головы двух спасенных нами офицеров отдела «Периэксон».
Я оказался прав: Меркулов тут же потребовал проводить его к раненым (там как раз дежурил над капельницами новоиспеченный медбрат Лобановский), а пока мы шли, дважды спросил, не глядел ли я материалы «того самого» дела.
