Михаил Каштанов - Рождённый в сраженьях...

Прошла неделя, и Новикову вновь хотелось удивленно открывать рот, хлопать себя по ляжкам и самозабвенно-глупо вопить: «Не может быть»! Новая реальность преподнесла новый сюрприз.

В распоряжение Казанской школы прибыли два новых советских танка модели Т-19. Два серийных танка! А ведь в «его время», стараниями Тухачевского и Бокиса этот многообещающий проект закрыли и вместо него начали производство английского «Викерса» под индексом Т-26.

Конструкторы постарались учесть весь передовой опыт танкостроения ведущих держав мира. Танк поражал необычной формой. Большие углы наклона брони. Необычно большая башня, с сорока пяти миллиметровым скорострельным орудием и спаренным с ним пулеметом. Мощный, ста двадцати сильный, двигатель. Большинство курсантов и преподавателей с восхищением рассматривали танк, знакомились с его ТТХ. Но «эксперты» отнеслись к новой машине намного более критично. Настораживала чрезмерная сложность конструкции, малый запас хода, позаимствованная от «Викерса» подвеска. Гудериана особенно раздражала маленькая скорость и отсутствие радиостанции. Роммель, вытирая вспотевший от усилий лоб, отметил большую нагрузку на рычаги управления. Новикова больше всего не устраивал ограниченный обзор с командирского места. Сказывалась выработавшаяся привычка анализировать возможности боевых машин применительно к условиям возможных боевых действий. Посовещавшись, решили внести замечания по машине в свой инициативный проект.

Итогом совместного творчества явился весьма объемистый документ, с которым, теперь, возникла проблема отправки адресату. Советским курсантам выход в город был запрещен, наверное, по обычному российскому головотяпству, а немцы не хотели брать на себя ответственность и рисковать с выносом с территории особого объекта секретной, по своему содержанию, документации. И все же удалось «уломать» Гудериана и однажды, в обычный пасмурный денек, полковник, напустивший на себя самый надменный и неприступный вид, в сопровождении курсанта Новикова, покинул территорию Школы. Новиков, в качестве добровольного помощника, тащил на руках объемистый сверток. В этом свертке помимо народного творчества «экспертов» находилась и работа Новикова. Каких трудов стоило ему незаметно подложить эту тетрадь — разговор отдельный. Но удалось. Дело сделано, в кармане похрустывает квитанция о приеме ценного письма, теперь остается только ждать и надеяться, посылка не затеряется и дойдет до адресата — народного комиссара по военным и морским делам СССР Михаила Васильевича Фрунзе.

Берзин вошел в кабинет наркома неслышной, быстрой, какой-то кошачьей походкой. Фрунзе откинулся на спинку кресла, прикрыл лежавшие перед ним бумаги и устало потер красные от напряжения глаза.

— Ян. Престань подкрадываться. А то как-нибудь пристрелю как шпиёна.

— В меня не так просто попасть. После седьмого года ещё ни кому не удавалось.

— И много было желающих?

— Изрядно. Да ведь вы и сами это знаете.

— Знаю. И ценю. Ладно, хватит лирики. Теперь по делу.

Берзин, до этого стоявший в непринужденно-раслабленной позе моментально подобрался.

«И все-таки в нем определенно есть что-то кошачье. Такая большая, опасная и очень умная кошка. Барс или тигр». Фрунзе неоднократно приходило в голову это сравнение, и никак он не мог решить на кого начальник разведуправления РККА (IV — главное управление) похож больше.

— Мне из Казани прислали очень интересный документ. Сути касаться не будем. Так вот под этим трудом стоят подписи. Новиков, Катуков, Гудериан, Роммель. Полное досье на всю четверку мне на стол. Никого не трогать! Если будет необходимо, приставишь к каждому по ангелу хранителю. Особое внимание обрати на немцев. При любом стечении обстоятельств эти против нас воевать не должны. За нас — пожалуйста. Вопросы есть? Вот и молодец.

Когда за Берзиным закрылась дверь, Фрунзе вновь открыл бумаги. «Значит танковая дивизия как основное ударное соединение армии. А возможно даже корпус или армия. Смело рассуждаете товарищ Новиков. Смело. И цитаты из Триандофилова весьма к месту, и Мольтке и Клаузевиц, и самое главное хорошо обоснованные расчеты. Представляешь ли ты Николай Максимович, какую задачу перед нами ставишь? Как ни странно, судя по всему, представляешь. Это хорошо. Это очень хорошо! Конечно, надо ещё все проверить и не один раз. Но реализовывать идею поручим вам Николай Максимович. Чем надо поможем, но и проверим и одернем, если надо».

Странным образом присланные материалы, совпадали с его собственными мыслями. Хотя периодически Фрунзе сомневался, а собственные ли они. После той ночи в Кисловодске, периодически к нему приходили своеобразные озарения, и как говорится, все в кон. Причем чем дальше, тем легче становилось ему вызвать в себе такое состояние. Просто требовалось своеобразное усилие, что бы открыть нужную дверцу.

Звонок телефона оторвал Фрунзе от мыслей. Сталин требовал к себе. «Если представиться повод, надо обсудить идею. Создать для начала отдельный танковый батальон. Оснастить самой современной техникой и вооружением. Штатное расписание корректировать два раза в год, по потребностям. Пусть практически обкатают свои идеи. А там дальше посмотрим. Можно на основе батальона развернуть полк или бригаду. Ладно, пока забудем. Что там опять случилось, что так срочно потребовался? Вроде бы Европам сейчас не до нас. Кризис! Или наоборот, решили поправить положение за наш счет?».

Сталин сидел за столом уставленным стопками книг и что-то быстро выписывал на листки бумаги. При появлении Фрунзе сделал приглашающий знак и с явным сожалением закрыл лежавшую перед ним книгу.

— Здравствуй Арсений. Как твое здоровье?

— Сталин мало к кому позволял себе обращаться на — ты, а уж если вспоминал партийный псевдоним, то разговор предстоял необычный. Только в отношении Фрунзе и, пожалуй, Молотова делал исключение.

— Спасибо, Коба, всё в порядке.

— Присаживайся Арсений, присаживайся, — Сталин сделал жест в сторону кресла — а я похожу.

Прикурив папиросу, он неторопливо стал ходить по кабинету, вдоль длинного стола для совещаний.

— Сегодня собираем внеочередное заседание Политбюро и Совнаркома. Тебя специально пригласил пораньше. Ты уже в курсе, что Юнкерс предложил возобновить концессию на новых условиях?

— Да. Берзин докладывал ещё вчера.

— Я думаю, что это многообещающий намек. Если даже Юнкерс, который уже раз обжегся, решил возобновить с нами работу то…

— Или Германия полностью и окончательно сориентировалась на сотрудничество с нами, или экономический спад в Европе и мире, превзошел, самые мрачные прогнозы и он держит нос по ветру.