Михаил Каштанов - Рождённый в сраженьях...

Да и было от чего впадать в уныние, а не в щенячий восторг. Только представьте себе железную колымагу, поскольку танком ЭТО назвать язык не поворачивается, с сантиметровой броней (толщина стенок трубы какого ни будь газопровода) и мотором слабее, чем у «Жигуля» — 35 лошадиных сил! У танка! К этому надо добавить такие прелести, как почти полное отсутствие обзора, через неудачно расположенные смотровые щели и перископ с мутным, чуть ли не бутылочным стеклом, коротенькую «пукалку» калибром 37 мм, и прицел чрез который можно прицеливаться с таким же успехом, как и через ствол. А на «Викерсе» вообще, всего два пулемета. Причем в раздельных башнях! И все это трясется, гремит, воняет и пытается сломаться при каждом удобном или, если быть точным, неудобном случае. Картина маслом! И на этом надо воевать?!

А ведь уже написана и опубликована работа Триандофилова о глубоком стратегическом наступлении. Глубокий же стратегический прорыв без применения механизированных соединений невозможен. А действия механизированных частей во многом будут определяться взаимодействием родов войск, в первую очередь с пехотой, артиллерией и авиацией. Для осуществления таких операций требовались другие машины — с большим запасом хода, надежно защищенные от артиллерийского противодействия и обладающие мощным наступательным вооружением. Ведь уже созданы и массово выпускаются противотанковые орудия. Уже строятся линии обороны, специально рассчитанные на противодействие танкам. Пехота вооружается противотанковыми ружьями, а в Японии успешно разрабатывается противотанковый пулемет! И всему этому должно противостоять такое убожество.

«Ну а ты тогда здесь зачем? Дерзай!» — так подумалось. А вот как это исполнить. Собственно говоря, идея оформилась довольно быстро. В основе — здоровая наглость и расчет, что Фрунзе сумел адаптировать полученную информацию из будущего. Надо просто подсказать и, заодно, напомнить о своем существовании.

Новиков завел себе тетрадь, куда стал записывать свои расчеты и соображения. Причем делал это демонстративно, во время самоподготовки. И вопросы при этом задавал всякие каверзные. Нет, не преподавателям. Они-то в чем виноваты?! Подзуживал своего брата курсанта. Особенно доставалось Роммелю и Катукову. В итоге, по вечерам, в их классе самоподготовки или в курилке разгорались жаркие споры о будущей войне, о развитии бронетанковых сил и их применении. Только один раз Новиков отступил от своего правила, не приставать с провокациями к преподавателям, когда в их кабинете нарисовался Гудериан. Завести еще не «быстроходного» Гейнца, зная и помня дословно его «Записки солдата», труда не составило. Через пять минут клиент Гудериан был готов.

— Скорость, скорость и еще раз скорость! Войти в прорыв и вперёд! Танкам нужна скорость и связь. Их задача рвать тылы, вносить панику и сеять ужас! Внезапный, массированный удар всеми силами и вперед.

В подтверждение своих слов Гейнц стучал кулаком по крышке стола, словно пытаясь вбить азбучные истины в голову этому тупому русскому.

— А если противник не растерялся и нанес удар под основание прорыва? Ведь удар был всеми силами. Что тогда? Окружение! А если противник разгадал направление удара и встретил твои жестяные коробочки массированным артиллерийским огнем? — внес свою лепту Катуков.

И понеслось. Разогнал всех, только сигнал к отбою.

А Новиков, почти не вмешиваясь в спор, торопливо делал заметки в свою тетрадь. И так несколько дней подряд. Пока народ не стал с некоторой опаской (наши, разумеется) или с недоумением (конечно же, немцы), интересоваться. А, что собственно говоря, курсант Новиков так упорно пишет. Первым, как ни странно, не выдержал Ромель.

— Прошу прощения за свое, возможно чрезмерное, любопытство. Но увидел ваши наброски и невольно заинтересовался. Вы не возражаете?

— Не возражаю. Но, это действительно наброски, размышления на тему.

— Не секрет?

— Ни в коем случае. Пытаюсь представить структуру и организацию механизированных соединений. Возможные задачи и способы их выполнения. Заодно и требование к технике составляю, которая эти задачи может выполнить.

— Любопытно. Можно посмотреть?

— Пожалуйста. Но, с одним условием. Свои замечания и предложения обязательно записать. Согласны?

И пошла тетрадь по рукам. В итоге, получилось весьма оригинальное совместное произведение. Новиков ещё раз убедился, что способных творчески думать людей в это время было как бы ни больше чем в начале XXI века. Хотя чему здесь удивляться. До общества «потребления» здесь ещё не додумались, и поэтому думать и творить, еще не разучились. Кстати, требования к танку сформулировали такие, что любо — дорого посмотреть.

«Противоснарядное бронирование. Запас хода до 300 километров. Артиллерийское вооружение — не менее 76 мм, в большой башне. Мотор позволяющий преодолевать любые препятствия и обеспечивающий скорость хода до 50 км/ч… Радиосвязь. Дополнительное инженерное оборудование. Зенитный пулемет.».

Вот так. Ничего не напоминает?

Но «народное творчество» на этом не остановилось.

«Для обеспечения артиллерийского сопровождения можно установить мощные пушки или гаубицы на танковое шасси. Такое орудие не нуждается во вращающейся башне, главное — это запас вертикальной наводки, а по горизонту можно наводить, поворачивая всю машину. (Тем более что большинство орудий первой мировой войны наводились аналогично, требовалось разворачивать весь лафет.)»

Долго не давал покоя длинный ствол, пока не «пришла идея» развернуть корпус танка двигателем вперед.

Не забыли и бронетранспортеры на гусеничном или полугусеничном ходу.

А так же — тягачи, машины техобслуживания, топливо и снарядо-заправщики. Даже до идеи ЗСУ додумались!

Что интересно, с подачи Роммеля, к обсуждению подключился и Гудериан. Вот только времени свободного не хватало. Но, как-то раз, помог случай. На подстанции случилась большая авария, поговаривали о диверсии, и вечерние занятия были отменены. Свободного времени оказалось больше чем достаточно. Команда «экспертов» собралась в свободном классе, освещенном несколькими лампами «летучая мышь». Помимо Новикова и Роммеля были еще Гудериан и Катуков. Полутемное помещение, неверный свет, плотные занавеси на окнах, обстановка самая «заговорщеская». Разбросанные по столам схемы и бумаги, склонившиеся друг к другу головы, дополняли обстановку. Первым не выдержал Гудериан.

— Черт побери! Мы тут сидим, ломаем головы. А кому это нужно? Наш Альбрехт, видит роль танков только как спутников пехоты. Ваш генштаб, судя по всему, тоже придерживается того же мнения. К нам никто не хочет прислушиваться!