Кодекс Крови. Книга ХV - М. Борзых
В груди поднималась всепоглощающая волна жаркой ненависти, хотя рациональная часть меня и отмечала, что урод явно меня с кем-то перепутал. Я даже знал с кем, но эмоции мешали сконцентрироваться для получения ответа.
При этом мой противник на глазах увеличивался в размерах, меняя очертания и уплотняя доспех. Копье развеялось и вновь соткалось в моём теле, причем сразу в нескольких местах, одно из которых оказалось у меня в горле.
Я рванул к воину и полоснул того по груди когтями, но фигура противника растаяла, стоило мне соприкоснуться с ним. Алая дымка соткалась чуть в стороне.
— Да-а-а! Давай! Ну же! Я пытал твоего отца! Я насиловал твою мать! Я загонял их как дичь! Я убил их! Я обрёк их на извечные муки, и ты повторишь их путь!
Голос урода грохотал в ушах, заглушая мои собственные мысли, но чужой крик по кровной связи я всё же расслышал:
— Он отравляет тебя! Слышишь⁈ Трай! Он травит тебя ненавистью! — кажется, это был голос Ольги. — Он, как я, только живёт ненавистью! Не корми его! — кричала мне жена, возвращая в реальность. — Он тобой питается!'
А тварь напротив меня уже превысила мои собственные размеры.
'Ах ты ж сука! Ну держись! — во мне проснулся здоровый азарт. Это вам не местные полубоги. Здесь у нас кое-кто поинтересней отыскался.
«Адамантий, какая примерная площадь этого осколка?»
«Весь остров», — без запинки выдал мне симбионт.
«Млять, я уже понял, что весь остров, площадь какая навскидку? Метров шестьсот на пятьсот?»
«П-примерно», — неизвестно отчего начал заикаться адамантий.
«Глубина?»
«М-метров с-сорок».
«Нихреновый такой кусочек рельефа у меня прибавится в Сашари, — успел я подумать, прежде чем приказать: — Отстреливай гибкими канатами во все стороны. Детей оплети особо, чтобы все выжили, головой отвечаешь!»
«Н-но он же поглощается иначе…» — попытался возразить мне божественный металл.
«А я не собираюсь его поглощать. Ты просил меня его забрать? Я заберу, но на своих условиях!»
Сам же я переключился на своего… предка. Информация от Ольги подействовала отрезвляюще. Я будто бы начал смотреть на ситуацию её глазами. От моего тела к противнику тянулись дымки алых канатов, подпитывающих его.
«Так дело не пойдёт».
— И каково это ус-с-снать, ш-ш-што ваш-ш-ша богодельня с-с-са с-с-сотни тыс-с-сяч лет так и не с-с-смогла с-с-сотворить с-с-себе подобных? С-с-сато Тара, влюбивш-ш-шаяс-с-ся в дракона, с-с-смогла!
— Да какой ты бог? — расхохоталось алое марево, в то время как я с удовлетворением отметил, что канаты, подпитывающие противника, стали тоньше. — Ты едва на звероморфа тянешь! Голос обрёл, а возможность менять тело — нет!
Голос урода сочился превосходством, в то время как из меня во все стороны вылетали струны из адамантия, оплетая в коконы зародыши детей и уходя куда-то дальше в темноту. Парочка струн прошла даже сквозь «тело» моего противника, но тот, будто бесплотный дух, лишь скалился.
Я же продолжал тянуть время и уменьшать подпитку врага.
— Ис-с-сменять — это как? Вот так? — я превратился в адамантиевого дракона с вкраплением розоватых чешуек магии Рассвета. — Или так?
И вот перед богом стоял я в образе нага, по пояс в человеческом обличье, а ниже — в змеином.
— Или ты только человеческую форму признаешь? — алые канаты подпитки истончились до уровня тоньше волоса. — А может я и вовсе не ваше творение, а ваш творец в чистом виде?
Это был самая сложная часть моего плана. Я попросту растекся в озеро жидкого адамантия, затапливая все щели этого странного инкубатора.
Ощущения были странные. Я вроде бы всё ещё существовал, но совершенно не чувствовал границ собственного тела. Капли адамантия, послушные моей воле, медленно облепляли алый туман, скрепляя его на подобии клея и уплотняя против желания моего противника.
Я, на правах большего разумного объёма, тянулся к адамантию души этого урода. За основу я взял аналогичное заклинание из магии крови, но крови у этого божка не было, а адамантий точно был. Недаром ведь и Райо, и ковчеги, и все аспиды хором твердили про ёмкость души. Боги, тысячелетиями прожившие возле огромного осколка адамантия, не могли не пропитаться его силой и эманациями.
Я чувствовал себя самой настоящей пиявкой, высасывающей серебристые искорки из алого марева, но совесть меня не мучила. Как правильно напомнил этот мерзавец, они насиловали мою бабку, они издевались над моим дедом, они готовы были выращивать детей, будто в теплицах, и уничтожать «неугодные» образцы.
Нет, совесть моя молчала при испитии чужого адамантия. Тем более, что мне лично он нахрен не нужен был. Для защиты от сильных сущностей? Да. Но не для личного возвышения!
Алый занервничал, наконец, ощутив моё влияние.
— Что ты такое? — в его голосе впервые появился страх, а божественный металл продолжал течь по его телу, захватывая сантиметр за сантиметром. Подобное я уже видел, когда адамантий превращал Тайпану в статую. Так что не удивился старым методам.
— А есть ли разница?.. — философски отозвался я, когда услышал отчёт адамантия:
«Готово. Скрепил всё и всех намертво!»
— Я всего лишь тот, кто навернёт ваши божественные задницы с небес на землю.
В этот момент я постарался прицениться и открыл под островом портал.
* * *
— Нам нужно поговорить, — окрик Шакала застал его если не врасплох, то очень невовремя.
От предстоящей встречи зависело чуть ли не всё в их предстоящем сражении. Мелькнула даже мысль проигнорировать окрик Шакала, но здравый смысл подсказывал не отвращать от себя верного союзника.
Потому Кречет заложил вираж и приземлился возле высокой человеческой фигуры с шакальей головой.
— Коротко и по делу, Анубис.
— Ко мне обратилась Солнечная Нэко…
— Это не новость, ко мне эта недальновидная вертихвостка тоже являлась, — отмахнулся раздражённо Кречет, даже не дослушав союзника.
— … и попросила схему конструкта для наложения проклятия на земли, — всё же закончил свою реплику Шакал.
Кречет замер, обдумывая услышанную информацию.
— Чем аргументирует просьбу?
— Хочет отомстить Эсфесу и проклясть его родовые владения на острове, — пожал плечами Шакал.
— Похоже на правду, — задумчиво пробормотал Кречет, — жизнь ничему не учит эту мстительную идиотку, но в этот раз она играет нам на руку. Пока самозванец отвлечётся на остров, мы сможем
