Кодекс Крови. Книга ХV - М. Борзых
«Какая батарейка? — чуть ли не выл божественный металл внутри меня. — Они всюду… Они всюду! Как ты не видишь⁈»
«Кто они?»
Я ничего не понимал из бормотания адамантия, но его состояние меня не на шутку испугало. Что должен был чувствовать почти всесильный металл, чтобы погрузиться в истерику?
Я постарался отстраниться от причитаний адамантия и воскресить в памяти местонахождение батарейки. По всему выходило, что место стыка сейчас накрыла корневая система какого-то растения. Только, в отличие от всех остальных, она мелко пульсировала, напоминая движение крови по венам.
«Мать Великая Кровь, неужто батарейка вскормила новую форму жизни?»
В памяти ещё свежи были воспоминания о проданной французскому президенту эухении, которая произрастала в местах с повышенным магическим фоном, выравнивая его.
Я проследовал за особо толстым корнем, больше напоминающем пуповину. Он привёл меня к той самой трещине, свет из которой разбавлял полумрак пещеры. Подойдя ближе, я заглянул в расщелину и замер, оторопев. У меня не осталось даже непечатных слов для выражения собственных эмоций.
Впереди, сколько хватало взгляда, уходили вглубь прозрачные сферы с детьми на разной стадии развития.
Я думал, что орденцы перешагнули черту, создав свои инкубатории, но это…
Каждая сфера была подвешена к направляющей пуповине и соединена трубками с центральной системой жизнеобеспечения. Внутри сферы находился ребёнок, погруженный в пульсирующую серебром жидкость. Всё это имело строгий геометрический порядок, сферы располагались рядами и колоннами, создавая впечатление бесконечных коридоров.
На самом же деле, их было не больше нескольких сотен. Но даже этого с лихвой хватило, чтобы впечатлиться. Я выпустил дар, пытаясь обнаружить ток крови кого-то, кто ухаживал бы за этим «инкубатором», но никого не обнаружил.
А затем одна из ячеек налилась зелёным светом, вместо привычного серебристого свечения. Младенец внутри казался полностью сформировавшимся, видимо, поэтому сфера сменила цвет. Не прошло и минуты, как напротив капсулы появилась фигура, закованная в серебристые доспехи. Мужчина, бряцая оружием, снял шлем и склонился над капсулой, проведя над её поверхностью ладонью в латной перчатке. Света так делала, когда проводила диагностику.
Малыш завозился внутри и начал дёргать ручками и ножками.
Мужчина выругался:
— Бездновы псы! Снова провал! Уровень ёмкости адамантия ниже среднего! Когда у меня появится сын, достойный меня⁈
В следующее мгновение этот разочарованный урод выхватил меч из ножен и ударил по капсуле с ребёнком.
Каким образом мы с адамантием успели, я до сих пор не понимаю. У нас было меньше удара сердца, чтобы выстрелить лозами металла, оплести капсулу и успеть убрать её с траектории удара. Правда, попутно адамантий посвоевольничал и слизал с мудака, уж мужиком его назвать у меня после такого язык не повернулся, доспех и даже меч!
«Они из адамантия⁈» — изумился я, всё же более привычный к другому использованию и накоплению божественного металла.
«Оглянись! Вся эта ферма внутри осколка из адамантия!»
* * *
Дорогие друзья! Мы с Михаилом-Трайорданом и Ольгой (так их видит шедеврум) поздравляем вас с Наступающим Новым Годом! Пусть он будет ярким, здоровым, счастливым и денежным для вас и ваших близких!
ПС.: автор на всякий случай напоминает, что 1-го и 2-го января будет как все люди пить (нет, не пропаганда), гулять, отмечать и уделять время семье (а вот этого желаю всем!). Если не появлюсь и 3-го, то меня утащили лепить грязевика, а после отмываться в бане:). Но я всё же планирую вовремя вернуться к работе и продолжить радовать себя и вас!
Глава 18
«Оглянись! Вся эта ферма внутри осколка из адамантия!»
Оглядываться мне было некогда. Больше всего меня сейчас заботил урод без доспехов, оставшийся в некоем подобии туники. Он уже пришёл в себя от внезапной потери оружия и почему-то даже не собирался куда-либо предусмотрительно сваливать. Более того, отчего он был не особо зол, хотя технически я отнял у него чуть ли не весь его адамантий.
— Где ты⁈ Выходи на честный бой! — орал он дурниной, раскинув руки в стороны и вращаясь вокруг своей оси. — Я буду первым, кто узреет тебя, потомок!
«Не ходи! — советовал адамантий. — Мы его убьем и заберем этот осколок».
«Я столько не поглощу», — закралась у меня вполне закономерная мысль. — Я и так не понимаю, куда в меня влезло прошлое месторождение'.
«И это влезет! — уверенно возразил адамантий. — Я точно знаю!»
«А дети?»
«Заберём! Весь корпус перенесём! Вместе с батарейкой! Я помогу!»
Меня подобная податливость адаманатия настораживала. Таким на всё согласным он ещё ни разу не был за всё время нашего знакомства.
А воинственный урод не унимался. Только сейчас я рассмотрел его лицо в тусклом освещении. Хищные черты лица, острый нос, выпирающие скулы, чёрные курчавые волосы и такая же борода, и горящие алым светом глаза. Чем-то этот цвет напомнил мне взгляд Райаны. Вот уж точно родственнички. Не дай Мать Великая Кровь такой взгляд обрести.
— Если не выйдешь, я начну уничтожать личинки одну за другой, — оскалился урод.
«Личинки… он их даже за детей не считает. Сука!»
Чем-то он мне сейчас так напомнил Альба, склонившегося надо мной умирающим посреди руин приюта, что в моей крови зашевелилась давным-давно утихшая ненависть.
Сменив ипостась на змеиную, но оставив себе когти и крылья, я просочился сквозь трещину из старого алтарного зала в божественный инкубатор.
Змеиная чешуя серебрилась кольчужной сеткой адамантия, эфемерные когти отливали им же, а хвост на глазах обрастал шипами. Мне со своими размерами приходилось быть очень осторожным, чтобы не повредить систему жизнеобеспечения в инкубаторе. Брать на себя ответственность за смерть сотни детей я не хотел.
— Так вот ты какой… — бог с восторгом кружил вокруг меня, на глазах покрываясь кольчугой, формирующейся из его личной магии. Алая дымка вокруг его тела истаяла, оставив в руках копьё. — Я ждал тебя! Я единственный ждал тебя!
Копьё в его руках истаяло, а в следующее мгновение соткалось из алой дымки у меня в груди, едва не достав до сердца.
«Адамантий, какого хера?» — вырвалось у меня.
«Э-э-э… это не опасно. Он не нанёс тебе вреда, поэтому не сработал блок».
Вот насчёт отсутствия вреда я был совсем не уверен. Да, видимых повреждений не было, но под сердцем растекалась лужица чего-то горячего, вынимающего из памяти самые страшные отрывки из моей памяти: детскую беспомощность и ржавый гвоздь в скользких пальцах.
