Этот длинный, длинный день - Юрий Витальевич Яньшин

ни на что, обстановка в Генштабе царила расслабленная. Лето, многие офицеры, несмотря на принимаемые карантинные меры, похватав семьи в охапку, ринулись на штурм курортов Одессы и Приазовья. Новый президент, несмотря на воинственную риторику, все же опасался лезть на рожон и тем самым потерять остатки своей былой популярности у электората, которому личная популярность была дороже интересов страны. Артист, даже в кресле президента все равно остается артистом, как ни крути. Это карма. Да и честно говоря, эта тянущаяся во времени, как бабкины рейтузы, война, все больше и больше теряла свою популярность не только в народе, но уже и в самом Генштабе. Блицкрига не получилось, обещанной масштабной помощи от европейских и американских союзников так и не дождались, за исключением пары сотен «Джавелинов»[127], которые, кстати, как выяснилось уже потом, уступают и «Стугне»[128] и «Скифу»[129] и большого количества просроченных натовских сухих пайков. Правда, чешские, болгарские и польские «братья» поскребли у себя по сусекам и организовали поставку артиллерийских боеприпасов со складов длительного хранения, но и они тоже были просроченными. Все это в совокупности напрочь отбивало охоту к активным боевым действиям, тем более, что война на истощение тоже, как теперь выясняется, не принесла ожидаемых плодов. Военные склады, оставшиеся еще со времен СССР, порядком разбазаренные прежними правителями уже готовы были показать свое дно. А вот «донецкий экспресс», снабжающий мятежников техникой и припасами, судя по донесениям разведки, работал с точностью швейцарских часов, что, несомненно, свидетельствовало о гораздо большей экономической и военной прочности России, чем представлялось ранее. Поэтому в обществе, да и в самом Генштабе, чего уж греха таить, стали циркулировать мысли о том, что войну пора бы и заканчивать, пусть даже и с некоторыми территориальными уступками. А все заявленные цели этой войны можно достигнуть политически-юридическими методами, изматывая агрессора постоянным санкционным давлением и судебными тяжбами на европейских площадках. Уже до всех потихоньку стала доходить мысль о том, что в открытом сражении Россию победить невозможно, ни коалицией, ни тем более в одиночку, а вот засудить ее, задергать санкциями и измотать нарастающим ворохом проблем экономического, политического, социального и имиджевого характера — вполне по силам даже такой стране, как Украина. А дальше останется только подождать, когда она сама рухнет под непосильным грузом свалившихся ей на голову неприятностей.

В общем, ничего особенного в этот день в Генштабе не планировалось. Военные аналитики, правда, включили трансляцию подготовки к военному параду вояк страны-агрессора, чтобы по итогам позубоскалить по поводу обнаруженных пятен ржавчины на броне русских танков. Все было обыденно, но только до 9 часов утра по времени Киева. Когда ЭТО произошло, сначала никто не понял, что там случилось в действительности. Камера, установленная почти напротив гостевой трибуны, запечатлела момент взрыва очень хорошо, но, несмотря на это, картина показалась настолько дикой и нереальной, что в нее невозможно было поверить никоим образом. Люди, смотревшие в прямом эфире страшные кадры, с разинутыми от удивления ртами привстали со своих мест, не веря в происходящее. Ступор овладел почти всеми, кто наблюдал эту трансляцию. Не которые украдкой щипали себя, проверяя, сон это или рука провидения. Когда, примерно через минуту, до самых сообразительных дошло, что это не сон и не морок, а Великое Украинское Счастье, от того, что у соседа сдохла корова (а тут, почитай, целое стадо), пределов радости, казалось, не будет никогда достигнуто. Будто по команде разом десятки луженых глоток заорали от нахлынувших чувств. Все повскакали и в неудержимом порыве радости кинулись в объятия друг к другу. Взрослые мужчины, отягощенные погонами с крупными звездами, в считанные мгновенья превратились в мальчишек, задорно хохочущих и прыгающих от переизбытка положительных эмоций. Все вдруг разом осознали, что Бог на небе существует и он, несомненно, говорит на ридной мове. На шум, раздававшийся с этажа аналитического отдела, прибежали почти все, кто не был занят дежурством в операционном зале. И выяснив из бессвязных выкриков своих сослуживцев суть происходящего, тут же присоединялись к ним. Вал радостного гомона нарастал подобно снежной лавине. Наконец, как волна цунами захлестывает собой все побережье, снося все на своем пути и затапливая окрестности, так и волна радости затопило все здание Генштаба. Записные карьеристы, тут же стали названивать своим начальникам, ничуть не беспокоясь за то, извещая их о каре господней разверзшейся над головами клятых москалей, ничуть при этом не тревожась, за то что беспокоят тех в воскресное утро. Спустя непродолжительное время, когда первые всполохи радости немного поутихли, все дружно вернулись к экранам, продолжающим в прямом эфире транслировать кадры московского позора. Уже появились первые репортажи по горячим следам от наиболее продвинутых, в плане значимости, телекомпаний. И каждый раз перечисление вероятных погибших и раненых вызывало очередные возгласы восторга. В принципе, этих так с позволения назвать людей, можно было понять. Во все времена и у всех народов, смерть главного врага, всегда сопровождается подобным всплеском эмоций. Так и сейчас, трудно было бы ожидать другой реакции от тех, кто на протяжении шести с лишним лет, числил своего восточного соседа главным мировым злом. У некоторых этот стаж зоологической ненависти простирался на гораздо более длительный период, восходя памяти, оставленной им предками от УНА-УНСО.[130] Когда кадры теракта, просмотренные уже кажется в десятый раз перестали вызывать бурную реакции со стороны зрителей, стали раздаваться первые предположения о дальнейшем развитии ситуации. Все понимали, что это неслыханный подарок судьбы, которым нужно как-то срочным образом воспользоваться, ибо окно возможностей никогда не бывает слишком продолжительным.

Получив первые же сведения о московских событиях, недавно назначенный на должность Начальника Генерального штаба ВСУ, взамен не раз опозорившегося Муженко и ничем не проявившего себя Хомчака, генерал-лейтенант Сергей Корнийчук, несмотря на воскресенье, срочно собрал генералитет на совместную коллегию с представителями минобороны, включая и самого министра — генерал-лейтенанта Андрея Тарана, также из недавно назначенных. Собрались довольно быстро. Настроение у всех было праздничным. По праву инициатора данного собрания, Корнийчук и взял на себя роль спикера, на что осторожный во всех смыслах Таран не стал возражать, отдавая инициативу в руки начштаба. Заседание было закрытым, кривляться перед камерами и публикой не было никакой нужды, поэтому все говорили по-русски.

— Господа! — начал Сергей Петрович. — Я собрал вас для того, чтобы сообщить вам крайне приятное известие…

— Гоголь нервно курит в сторонке, — тихо перебил его Таран и заулыбался, видя одобрительные усмешки у соратников.

— Совершенно верно, Андрей Васильевич, — согласился с ним начштаба и продолжил. — Так вот, вы все уже