Этот длинный, длинный день - Юрий Витальевич Яньшин
Зал совещаний одобрительно загудел, соглашаясь с оратором. Корнийчук, воспользовавшийся короткой паузой налил себе в стакан минералки из бутылки, стоявшей на столе, и с жадностью выпил его, высоко запрокидывая голову. Этой паузой не преминул воспользоваться начальник ГУРа — генерал-майор Василий Бурба:
— Оно, конечно, так, и я с этим не спорю, — растягивая слова начал он, — однако, следует заметить, что перечень московских ястребов списком погибших отнюдь не исчерпывается. Главный ястреб — Рудов, насколько я понимаю нисколько не пострадал, так как не числится ни в списках погибших, ни в списках попавших в госпиталь, да и на трибуне я его вроде бы не заметил при повторном просмотре видеоматериала.
— Я одновременно согласен и не согласен с вами Василий Васильевич, — заметил Корнийчук. — Согласен с тем, что Рудов настроен к нам крайне враждебно, но его враждебность мало что значит для нас, так как он является хоть и опасным, но все же лишь инструментом в руках руководителя, а его-то как раз и нет. Скажу даже больше. Я вовсе не исключаю того, что сейчас в ведомстве на Знаменке[133] может начаться грызня с их коллегами с Фрунзенской набережной за освободившиеся места.
— Сейчас возможны всякие пертурбации в высших эшелонах власти. И еще не факт, что внешняя политика Москвы может коренным образом измениться, в том числе и на нашем направлении, — вставил свои пять копеек министр.
— Не думаю, что она может кардинально измениться в отношении Украины, даже если к власти и придут, так называемые «умеренные» силы. Набравшие за эти годы экономический и политический вес кукловоды из российского ВПК и структур связанных с ним не дадут повернуть политику на сто восемьдесят градусов. Как ни крути, но беспокоящая рана в виде Донбасса на груди Украины, является достаточной гарантией нашего невступления в евроатлантические структуры. А значит Москва жизненно заинтересована в том, чтобы конфликт не прекращался. К тому же русские прекрасно осознают, что с ними разговаривают только на полях нормандского формата.[134] После дела Скрипалей и вмешательства в выборный процесс Соединенных Штатов и ряда стран Европы, русские на мировой сцене стали париями.[135] Только наличие ядерного оружия удерживает весь цивилизованный мир от объявления им всестороннего бойкота.
— Кроме ядерного оружия у них есть еще нефть и газ, — буркнул Таран, которому уже начинало не слишком нравиться его роль приглашенного лица.
— Нефть и газ — товары не эксклюзивные, — возразил Корнийчук, не понявший перемену в настроении министра обороны.
— Но в данном случае играющие стратегическую роль, по крайней мере, в европейском направлении, — не сдавал свои позиции министр, недовольство которого уже прямо таки лучилось флюидами во все стороны.
— Как бы там ни было, наша с вами задача сейчас состоит в том, чтобы с максимальной выгодой для себя воспользоваться моментом замешательства в стане врага и решить хотя бы самые острые проблемы нашей безопасности, — решив окончательно проигнорировать мнение Андрея Васильевича, продолжил начштаба. — Окно возможностей для нас, военных, может вскорости закрыться, и тогда мы опять начнем барахтаться в болоте конференций, согласований и экспертных оценок. В нашем распоряжении очень мало времени.
— Говорите конкретно! Что вы имеете предложить? — уже рыкнул на него Таран.
— Я предлагаю коллегии вернуться к рассмотрению плана «Анти-Цитадель», разработанного нашими специалистами еще зимой, до этих выкрутас с объявлением всеобщего прекращения огня.
— Анти-Цитадель? Что за план? Почему я не в курсе?! — зло поджав губы, поинтересовался министр.
— Ну да, ну да. Простите, я и забыл, что мы с вами из недавно назначенных. Просто я в курсе потому, что до своего назначения уже на должности начальника оперативного отдела занимался этой тематикой, а вы пришли в министерство из строевых частей, — не отказал себе в удовольствии вставить шпильку министру Корнийчук.
— Ну, так и просветите меня убогого, с высот горних, — ответил ему той же монетой Таран.
— С удовольствием, сказал без улыбки начштаба.
Он встал из-за стола, подошел к стене с занавешенной картой восточных областей Украины. Взял указку и отдернул одним рывком занавеску на карте:
— Все мы присутствующие в свое время кончали Академию Генерального штаба и не понаслышке знаем детали операции немецких войск в 43-м под названием «Цитадель». Напомню: целью тогдашней операции было двумя встречными ударами с севера и юга отсечь группировку советских войск, сосредоточенную и выступающую далеко вперед в районе Курска. Советское командование, вовремя раскрыв замысел Вермахта пошло по на достаточно нетривиальные меры, и вместо того, чтобы сосредоточить силы в районе предполагаемых ударов, во избежание окружения основной группировки, усилило центральный фас выступа и силы расположенные у его «корневища». Дождавшись, когда танковые клинья 2-й и 4-й армий основательно завязнут, двумя ударами Брянского и Центрального фронтов — на севере и Воронежского со Степным фронтами, окружили и затем уничтожили, помимо этих двух еще и 9-ю полевую армию Вермахта в районе Орла и Белгорода.
— Мы в курсе тех событий, — скептически поморщился министр.
— Вот и отлично, — нисколько, кажется, не обиделся Корнийчук на перебившего его Тарана, — глядя на эту карту ни у кого из вас не возникает по этому поводу никаких ассоциаций?
— Положим, возникает, — встрял командующий Сухопутными силами генерал-лейтенант Сирский. — Конфигурация ОРДЛО[136] немного напоминает «курский выступ».
— Вот именно! Из этого мы и исходили, когда готовили план операции «Анти-Цитадель», — почти обрадовался начштаба. — Наши оппоненты тоже смотрят на карту и тоже помнят детали той битвы. И их спутниковые системы разведки тоже не слепые и видят, что у нас основные силы
