Степан Ларин - 25-й (СИ)
— Так вот почему на твоё повышение ответили отказом... — вдруг его руки опустились, и центурион снял шлем. По его лицу я увидел, какое глубокое опустошение он сейчас испытывает. Примерно такое же, какое испытал я.
— Конечно, касур. — Поддакнул я, лишь бы Раш-Фор не замечал поднимающуюся на ноги Эришкигал ещё минуту-другую. — Зачем же повышать того, кто всё равно умрёт? Это государство просто лгало нам и вам одинаково, считало вас ничем не лучше нас, сделало командиром смертников, а вы, касур, верили. Как я верил.
— Я не знал... я... не знал... — его шлем тоже упал на землю.
Самый подходящий момент для того, чтобы выхватить свой пистолет и всадить пару десятков грамм пулевого сплава в незащищённую голову центуриона... Но я не могу. Просто рука не поднимается, но вовсе не из-за милосердия. Он пытался убить меня и Эру, а сам я сделаю с ним то же самое, но сейчас Раш-Фор усомнился так же, как я. Зачем убивать того, кто способен помочь? Или, по крайней мере, перестал быть опасным?
— Идёмте с нами, касур. — Он приподнял пистолет, но так и не прицелился в меня, когда я положил руку на его плечо, как товарищу. — Вы — хороший человек и хороший командир. Я не хотел бы убивать вас.
— Брах, не могу. Прости, чёрт возьми, но не могу! Я давал Империи присягу, а ты — нет! Ты не можешь осознавать, что это значит!
— И это после всего, что я рассказал вам? После всего, до чего вы додумались?
— Брах, я — офицер!
— И я тоже!
— У тебя не было предков, которые лежат в некрианской земле! Я пойду с вами, а что станет с Некром? Туда придут земляне и восставшие клоны, узнавшие правду от тебя! Нет, не отпущу. Прости, но я делаю это не ради имперского правительства, а ради своей Родины. Я ведь сражаюсь за то, во что верю, помнишь?
— Я тоже, касур.
— Вот и сражайся!
Кулак центуриона сжался и буквально выстрелил в мой торс быстрее, чем я отодвинулся на безопасное расстояние. Мощнейший удар откинул тана на два назад, грубо уложил на лопатки, и я почувствовал, как пластины бронежилета вогнулись что на спине, что на груди.
— Обнаружен небольшой перелом.
— СУЗИ, не сейчас!
Удар пришёлся в область сердец, они потеряли ритм, и снова я выбыл из этого мира, на минуту уж точно. Пока валялся, успел насладиться зрелищем того, как Эра кинулась на Раш-Фора сзади, замахиваясь обеими саблями сразу. Такой удар мог бы развалить его на несколько частей, до самой мошонки, но центурион заметил опасность и обернулся вовремя, приняв вражеские клинки на свой. Если б только знать, что Раш-Фор подслушивал наш разговор, что обгонит и притаится в засаде у дороги... Но мало какой Видящий обладает даром предвидения. Эришкигал могла бы стереть его в порошок с помощью магии, и тут опять вышел прокол: Эра ведь успела нацеловаться и наобниматься со мной только что, и силы её никак не могли восстановиться так быстро. Особенно после контузии. Вот и пришлось довериться холодному оружию — всё остальное было в рюкзаках, а те были на байке, когда тот разнесло гранатой. И хотя даже без магии и даже в своём нынешнем разбитом состоянии Эришкигал фехтует на завидном уровне, с бодрым и сохранившим все силы Раш-Фором ей не сравниться, да и трудно дотянуться коротенькими сабельками до противника, когда тот размахивает полноразмерной легионерской. Центурион и Эра вошли в яростный клинч, металл соприкоснувшихся сабельных кромок заскрипел, но подруга согнулась пополам, едва Раш-Фор дал ей коленом под рёбра. Уже не способная сопротивляться, она позволила схватить себя и оказалась рядом со мной — сильные кибернетические руки центуриона легко кинули её по воздуху через несколько танов пустого пространства.
— Видишь, Брах, любовь не для тебя. Ты расслабился. Даже пистолет потерял. — Не приближаясь, Раш-Фор повертел трофейным «Стигом» возле головы, вынул магазин, разобрал на части и выкинул груду деталей в сторону, а затем повторил всё то же самое со своим пистолетом. Вколов себе в шею шприц холекса из аптечки на пояснице и взяв саблю одной рукой, второй он вынул нож. Сказать, что после стимулятора Раш-Фора перекосило — это ничего не сказать. Нижняя челюсть загуляла так, будто выпала из пазов и держится только на лоскутах плоти, и изо рта, превратившегося в широкий угловатый разлом, раздался громкий скрип зубов и тяжёлое глубокое надрывистое дыхание, переходящее в хрип и хрюканье. Голова резко завалилась набок, точно шейные позвонки сломаны, мелко-мелко затряслась и вдруг откинулась назад, и так из стороны в сторону. Руки тоже заплясали, но оружие держат уверенно. Я и подумать не мог, что от холекса так прёт. Со мной ведь такого не было. И с Левиафаном тоже. Хотя, клоны-то поустойчивее будут ко всякой химической херне. — В учебном поединке я не сумел одолеть тебя. Не хочу, чтобы моя нынешняя победа принадлежала пушкам.
Голос центуриона тоже изменился — стал истеричным и неожиданно для данной обстановки весёлым, словно Раш-Фор с трудом сдерживает смех.
— Двое против одного, значит... — глянул я на Эришкигал, помогая ей подняться и увереннее стискивая кулак на эфесе сабли. — Будет весело...
— Брах, я сейчас не боец.
— Я тоже, но ты можешь попробовать отвлечь его. С двумя клинками это должно быть просто.
— Ага, ещё бы... — с воинственной ухмылкой Эришкигал приставила навершия своих клинков друг к другу, со щелчками провернула, пазы в них совпали, и пара сабель превратилась в небольшой сегенмарх.
Мы двинулись с двух сторон — Эришкигал в лоб, приподняв один из клинков и целясь в грудь центуриона, я же стал обходить полукругом, примериваясь, чтобы обеими руками обрушить тяжёлый клинок на спину противника.
— Касур, прошу в последний раз — не надо! Отпустите нас!
— Брах, хер ли ты с ним разговариваешь! Мочи его!
Она и решила показать, как надо, и кинулась первой; клинки сегенмарха замелькали, как лопасти пропеллера. Но и она, и я недооценили Раш-Фора и то, как на него подействует холекс. Проворно отразив серию ударов, он гардой ножа подловил мою падающую саблю и отвёл её в сторону тыльной частью руки. А затем последняя, подобно охотящейся кобре, метнулась вперёд. Нож почти дотянулся до ярёмной вены, а я почти вовремя качнулся назад, ощутив смертоносный кончик верхними слоями кожи. Раш-Фор умело перевёл промах в новый удар и сразу ткнул рукоятью ножа в скулу, оттолкнув в сторону. Пока я заново сокращал дистанцию, он занялся Эришкигал, без труда загнал в неудобную позицию и мог бы нанести смертельный удар, но отвлёкся на блокирование моей атаки и просто откинул Видящую от себя стопой в грудь.
— Шустрый урод... — пропыхтела она и вслух, и про себя.
— А ты ещё не восстановила силы? Может, сумеешь что-нибудь наколдовать? Хоть что-нибудь простенькое? Мне бы это очень помогло! — сражаться на равных с находящимся под холексом Раш-Фором и так непросто, а ещё и отвлекаясь на разговор, пусть даже телепатический — тем более. Его сабля лизнула по груди, обнажив броневой лист панциря, и вот тут удача наконец-то улыбнулась мне. Центурион повёл нож в мой висок, а я поднырнул под его руку и взмахом снизу вверх заставил её половину отлететь в сторону. С неровных концов оборванной проводки спрыгнули голубенькие змейки статических разрядов. Пальцы кибернетического обрубка расслабились мигом, безо всякой агонии, но и сам я остался открытым — руки ведь так и замерли вверху после удара. Совершенно не обратив внимания на потерю, Раш-Фор припал на колено и одновременно провернулся на нём вокруг своей оси. Раскрученная и набравшая ускорение сабля лизнула теперь живот, мощно и долго, как лизала Эра примерно в той же области. И сабля тоже оставила влажный след — нижняя часть панциря отвалилась, и в мои трусы хлынула тёплая кровь из длинного поперечного разреза на животе, потекла по штанинам в сапоги и там мерзко захлюпала.
— Брах!!!
— Эра, подожди!
Она не услышала. Увидев меня, истекающего кровью, Эришкигал схватилась за сегенмарх и опять понеслась отплясывать с ним. Не безуспешно — без одной руки фехтовать центуриону куда труднее. Но всё равно, попасть сопротивляющемуся противнику по торсу нелегко. Сегенмарх оставил множество блестящих глубоких царапин на броне и протезах центуриона, но не смог прорубить ни то, ни другое — клинки не настолько тяжёлые. Древние некрианцы, придумавшие это оружие, полагались не столько на искусственную броню, сколько на собственную природную ловкость — лучший вражеский удар тот, который прошёл мимо. Да и безо всяких доспехов тела и конечности салеу укрыты фрагментами костяного панциря. Скользящие удары сабель, тесаков и коротких мечей, излюбленных нашей расой, он и сам по себе выдерживает. Как раз против таких голохвостых противников и предназначен сегенмарх. Острейшие лезвия легко рассекают что кожу, что кость. Да что там, ими и металлическую броню пробить можно — при должном замахе. Но это если в руках настоящий, полноценный сегенмарх, а не эрин коротышка. Эришкигал могла не раз и не два сбрить центуриону руки-ноги-хвост... будь они из плоти и крови. А так лишь оставила следы на броне, покрывающей протезы. Раш-Фор опять стал теснить Видящую, пока она не напомнила ему, что является Видящей. Восстановленной ею онаспо хватило лишь на слабое заклинание, но и оно принесло результат. Эришкигал быстро развела перед собой рукой, словно смахивая пыль с вертикальной витрины, и с раскрытой ладони порхнули огнекрылые бабочки ослепительных искр. Я перестал видеть что-либо, кроме яркой рыжей вспышки. А когда проморгался, один из острых концов сегенмарха уже прошёл сквозь грудь центуриона, выйдя из спины, промеж двух соседних пластин панциря, мимо позвоночника. С неким удивлением Раш-Фор отшатнулся, но так и не упал. Клинок сегенмарха выскользнул из его раны, а вот клинок сабли остался в руке — в составе самой сабли. И даже вновь взметнулся... воткнувшись Эришкигал в бок.
