Юрий Иванович - Оскал фортуны
Барон поблагодарил, выпил один, потом второй кубок и затих, рассеянно прислушиваясь к возобновившемуся за столом разговору. Но по взглядам, которые он продолжал бросать на шепчущегося с принцессой Менгарца, становилось понятно сильнейшее любопытство. Наконец Гром Восьмой, к тому времени уже давший указания, как встретить прибывающего монарха Роцаги, милостиво разрешил:
– Если вас что-то гнетет, спрашивайте.
Де Брюнез выдержал почтительную паузу и только потом заговорил:
– Ваше величество, мне вначале казалось, что господин высший проповедник… – «Господин Менгарец!» – подсказали ему со стороны. – Ну да, именно он, – скорей разведчик, чем представитель дворянства…
– Ах вот оно что! – рассмеялся король. – Просто этот человек у нас на все руки мастер: и летать может, и двуручником больше его по размеру сражаться, и самых главных наших врагов уничтожать. Вот потому он рядом с моей дочерью и сидит… сегодня. Тогда как обязан сидеть со мной рядом. – Он с нарочитой строгостью покосился на парочку, которая опять увлеклась каким-то спором, и добавил: – Но вы лучше расскажите, как вам так удалось под гнев катарги не попасть?
– Как? Да я сам до сих пор в это поверить не могу, – оживился барон и сразу заметил, как многочисленные головы повернулись в его сторону. – Господин Менгарец на глазах у этих гигантов чего только с птенцом не вытворял: и кормил его, и щекотал, и гладил. Малыш ему чуть пальцы не отклевал. Он ведь и в таком возрасте уже сырое мясо ест. А взрослые катарги только недовольно на скале топтались да озабоченно так клекотали. В один момент мне показалось, что сейчас в атаку бросятся, но они только крылья приподнимали и складывали. Зато я в этот момент из расщелины выглядывал ни живой ни мертвый. Вот такое чудо перед моими глазами случилось.
Казалось бы, совершенно не слушавшая до этого момента принцесса подняла голову и возмущенно спросила:
– Зачем вы ему тогда дали этого птенца? А вдруг бы орлы склевали его святость?
Вместо замершего барона ответил сам Менгарец:
– Его светлость был тяжело ранен и даже передвигался с трудом. К тому же напомню: это именно меня катарги попросили вынести наружу птенца. Так что их отношение ко мне вполне доверительное.
– Среди трупов и луж крови катарги просто не могли оставаться спокойными и доверчивыми. Да эти гигантские птицы могли взбеситься от такой обстановки.
Теперь уже и венценосный отец посмотрел с укором на свою наследницу:
– Да хоть бы и так? Но что для нашего Менгарца три соперника? Вот орлы и почувствовали его силу. Между прочим, они на то место больше не возвращались?
– Точно! Я и забыл, – опять оживился де Брюнез. – Когда мы уже выступили колонной из столицы, то меня догнал посыльный из моего города. Докладывал текущие новости и в том числе о необычном количестве катарги поблизости города. А в районе тех гор было одновременно замечено сразу шесть особей, что вообще никогда раньше не происходило. Вели себя орлы не агрессивно, на людей не кидались, скот не воровали.
– Действительно, редчайшее событие, – согласился Гром. – Так что тебе, монах, придется теперь прятаться. Не иначе как они тебя ищут.
Пока на шутку короля отвечали сдержанным смехом. Виктор энергично потер лоб, размышляя, а потом сказал на ухо принцессе:
– Значит, мне надо будет завтра опять лететь в разведку. Посмотрю, чего орлам от меня надо. Заодно и на Шулпу взгляну.
Роза закусила губку и тоже задумалась:
– Интересно, а второй дельтаплан твои помощники уже достроили?
– Нет! – слишком поспешно ответил Менгарец, сразу переходя к неубедительному дополнению: – У них других дел по горло.
– Ладно, я сама сейчас на флагман флотилии и наведаюсь.
– А я сказал, нет!
– Чего это ты мной раскомандовался?! – Парочка так и продолжала свои пререкания тихим, злым шепотом. – Да мне отец…
– И отец тебе не разрешит! Здесь тебе на Чагар! Да и катарги могут действительно разозлиться на меня. Вдруг их птенец заболел, а то и умер?
– А тебе, значит, можно?
– Как ты можешь сравнивать мои умения, силу и опыт?!
– Да запросто! Или ты забыл, кому обязан своим спасением?
– Нет, не забыл, но сейчас я рисковать тебе не позволю!
– Я тебя и спрашивать не буду! – Роза отбросила скомканную салфетку и встала, поворачиваясь к отцу: – Ваше величество, я устала и с вашего разрешения удаляюсь.
– Конечно. – Гром в таких случаях никогда не спорил, предпочитая, чтобы при продолжительном застолье в компании с грубыми генералами оставалось как можно меньше женщин.
За ее высочеством к выходу, словно по команде, потянулись и другие дамы и фрейлины. После чего оставшиеся мужчины сразу почувствовали себя вольготнее, одобрительно загомонили и дружно потянулись за наполняемыми вином кубками. Зато Менгарец не на шутку обеспокоился и теперь зашептал на ухо уже монарху:
– Она хочет тоже податься на разведку. Этого допустить нельзя! Ты понимаешь?
– Еще как понимаю, – заверил его величество. – Но зачем сейчас портить себе такой праздник? Вот-вот прибудет мой венценосный собрат из Роцаги, а мы будем отвлекаться от таких важных переговоров? Лучше завтра с утра все спокойно решим по ходу дела. Согласен? Ведь сама она без тебя не улетит среди ночи?
– Это ты уже слишком! Не настолько твоя дочь безответственна! – возмутился Виктор.
– Ну вот и отлично! Расслабляйся!
Глава 17
ОПАСНЫЙ ВЕТЕР
На четвертый день после захвата «Радуги» к месту общей дислокации вышло объединенное войско королевств Саттария, Шаули и княжества Башни. Они опоздали на целые сутки, поэтому все помпезные встречи между союзниками были отменены, следовало выступать немедленно. Оставив мощный гарнизон в крепостях, выставив внушительные заслоны вдоль берега и на дорогах, ведущих к мосту, значительно увеличившаяся армия Союза Побережья начала продвижение к Шулпе. Хотя по мосту сплошным потоком продолжали двигаться опоздавшие войска.
Флотилия, кроме одной яхты, пока остающейся у берега, тоже отшвартовалась и медленным ходом устремилась к пересечению трех проливов. Там предстояло обойти южный мыс Шлема, который назывался из-за крутых гор Кряжистым углом, и выйти в пролив Змеиный. Именно на этот пролив через тридцать километров и выходила окраинами столица огромной империи. Где-то там существовала и переправа через пролив, на которой курсировало два громадных парома. Как на той переправе обстояли дела, оставалось только догадываться, ведь от посланных на Второй Щит кораблей так и не было пока ни единой весточки.
На захваченном мосту из всей знати оставался только монах Менгарец. Потому что именно оттуда он и вознамерился вылететь в свой очередной разведывательный полет. И высота сразу приличная – от центра моста до поверхности воды было почти восемьдесят метров, и яхте будет удобно набрать максимальную скорость для дополнительного рывка устройства с помощью оправдавшей себя связки линь – жгут.
Ранним утром даже не пришлось спорить с принцессой, которая успела похозяйничать на фрегате еще поздним вечером накануне. К ее страшному огорчению и тихой радости пришельца, второй дельтаплан оказался еще не готов к полетам. Помощники утверждали, что им понадобится как минимум два дня на покрытие лаком скользящей поверхности, и только потом они смогут предоставить летательное устройство для испытаний. Роза, конечно, осталась злой от вспыхнувших подозрений, что хитрый Менгарец предугадал ее желание заранее и просто устроил производственный саботаж с помощью своих подчиненных. Но так как от такой подозрительности никто не страдал и не был наказан, то его святость только незаметно посмеивался да подмигивал сопровождающему его генералу Тербону. Так они и бродили в утреннем тумане втроем. Да еще оба оруженосца с усердием таскали за его святостью легендарный двуручник.
Виктор поспешил еще раз лично проверить установленные на фрегатах пушки. До сих пор удавалось сохранить свое секретное оружие втайне от всех. В том числе и от союзников. Правда, из-за повышенной секретности так и не отыскали возможности провести полновесные учения с проверочными стрельбами, но тут оставалось только вздыхать, разводить руками да лишний раз напоминать канонирам о функциях оружия в теории. Что и сделал Менгарец в первые утренние часы. И здесь от него ни на шаг не отставали наследница короны Чагара и бравый генерал Тербон. Поэтому они успели обсудить последние сплетни про своего короля и его новую любовницу.
В целом поведение «куколки» было признано удовлетворительным. Она не стремилась теперь попасть на военный совет и даже не участвовала в импровизированных походных приемах. Но зато наверняка всеми силами пыталась очаровать Грома Восьмого в постели. И, судя по обеспокоенным комментариям Тербона, это ей удавалось все больше и больше. За королем стали замечать странную задумчивость, отстраненность во время важных бесед и некое мечтательно-детское выражение на лице, которое стало появляться все чаще.
