Юрий Иванович - Оскал фортуны
Поэтому, как только двинулись к столам, Менгарец решил для начала увлечь ее интересным, интригующим рассказом, а там видно будет. Правда, для этого пришлось грубо нарушить придворный этикет, усевшись не с положенной для него стороны от монарха, а рядом с его гордо восседающей, великолепной в своих воинских одеждах дочерью.
– Ничего, что я рядом с тобой? – сразу заговорщицки зашептал он ей на ухо. – Мне надо срочно посплетничать и посоветоваться по поводу катарги. Преинтереснейшая история со мной недавно приключилась…
Роза хотела казаться неприступной и холодной, но на такое вступление клюнула сразу. Только и скосила глаза влево:
– А папенька тебя не погонит на место рядом с собой? Может, он поговорить с тобой хочет?
– Да ладно тебе, мы с ним и так поговорили…
Видимо, новость про спор о наградах уже достигла ушек девушки:
– Мне доложили о ваших криках, и я очень жалею, что отстала со своими фрейлинами в пути. А потом такое столпотворение случилось перед узкими воротами крепости, ужас!
– Долго простояли?
– Больше часа! Ты только себе представь, отец дал команду вначале перевести на эту сторону самые отборные войска, и мне чуть не силой пришлось прорываться.
– Ну и правильно сделал. Надо вначале здесь твердо укрепиться и только потом переправлять гражданских…
– Это кто гражданский? – нахмурилась принцесса.
– Конечно, я не тебя имею в виду. Но, с другой стороны, и твоя безопасность – превыше всего. Любой риск надо сводить до минимума.
– Да? А ты что тут вытворял? – Роза повысила голос. – В мечники подался? Воинов больше нет? А ведь ты должен был только разведкой заниматься да общие действия гвардейцев координировать!..
– Ш-ш! – К ним склонился один из личных лакеев королевской династии, знавший Розу с пеленок. – Ваше высочество! Его величество ждет только вас.
Действительно, Гром Восьмой держал бокал в руке, намереваясь сказать первый тост, и с осуждением глядел на увлеченно шушукающуюся парочку. Точно так же за ними следили и все остальные участники ужина. Ничуть от этого не смутившись, наследница повернулась к отцу, и ее лицо украсила почтительная улыбка. Тогда как монах просто приподнял свой взгляд на монарха, усиленно делая вид, что и так внимательно его слушает.
– За окончательный разгром врага в его логове! – прозвучал в полной тишине тост, который дружно поддержали своими криками почти все придворные, представители союзников и высшие генералы, допущенные на праздничный обед. После чего все с чувством выполненного долга приступили к еде. Произносили тосты, беседовали с ближайшими по столу соседями. Тогда как принцесса требовательно зашептала его святости:
– Ладно, в такой праздничный день не будем ругаться. А раз начал рассказывать о катарги, то доводи дело до конца.
– Да я вроде и не ругался, – чистосердечно удивился Виктор и приступил к рассказу.
Вначале подробно описал первую встречу с парой орлов. Даже про все свои переживания и страхи поведал. Потом, увлекшись, стал расписывать тот момент, когда три гигантские птицы «упросили» его совершить посадку среди гор. И только когда прошел момент знакомства с бароном де Брюнез, осознал полную тишину в огромном шатре и понял, что к его громкому шепоту прислушиваются все без исключения. Голова короля вообще лежала на плече у затаившей дыхание принцессы, а прислуга замерла на местах, где обслуживала гостей.
– За его спиной в нише и находился этот серый цыпленок. – Виктор расставил руки, показывая величину птенца, и замер от гулкой тишины. Затем слегка сконфузился от такого к себе внимания и скомканно завершил повествование: – Потом катарги забрали птенца, подоспела помощь из города, и люди губернатора помогли мне поднять дельтаплан на холм. Оттуда я и полетел к кавалеристам. Вот так.
Роза вполне справедливо возмутилась:
– Но ты ничего не рассказал, что делал с птенцом снаружи пещеры.
– Да ничего особенного. – Менгарец поднял бокал и отсалютовал сидящим напротив него вельможам, намекая, что следует продолжить торжественный ужин. И только когда все нехотя зашевелились, начав переговариваться между собой, монах продолжил, повернувшись к девушке: – Вначале покормил сухариками, а потом поставил на валун. Один из орлов птенца подхватил, и все трое улетели.
Теперь уже строго сузил глаза Гром Восьмой:
– Но почему ты мне ничего об этом не рассказал?
– Когда? Если твое величество, сразу как меня увидел, приступил к ругани и угрозам отправить обратно в монастырь Менгары.
– Не юродствуй, я серьезно.
– Так ведь и в самом деле некогда было об этом поговорить. А рассказывать всем остальным не посчитал необходимым. Ну пролетел чуть в сторону, ну переждал грозу…
– Но ведь они могли тебя заклевать! – выдохнула принцесса с расширенными глазами.
Виктор со вздохом скривился в ответ:
– Как видишь – не съели. Значит, посчитали невкусным. А скорей всего приняли за своего субтильного и страшно голодающего собрата, который только и годится, что в узкие щели протискиваться да их потомство оттуда вытаскивать.
Кажется, такое объяснение больше всего не удовлетворило короля.
– Ты меня, конечно, извини, но все-таки на нашей планете существуют незыблемые законы. И никому еще не удавалось их нарушить. Один из них: нельзя прикасаться к катарги. А уж тем более к их птенцам! Поэтому мне кажется, что ты что-то путаешь. И пока мне это не подтвердит барон… как его?
– Де Брюнез.
– Ага, он самый. Вот тогда только у меня появится какой-то порядок в мыслях.
– Да нет проблем, – пожал плечами Менгарец, собираясь изложить свои соображения, из которых следовало, что вскоре сюда все равно пожалует и сам владыка королевства Роцаги, и вся его свита, и в том числе тот самый новый знакомый.
Но тут по удивительному стечению обстоятельств в шатер вошел начальник наружной охраны и после раздраженного жеста короля доложил:
– Ваше величество, прибыл полномочный представитель короля Роцаги, некий барон де Брюнез. Просит немедленной аудиенции.
Прежде чем ответить, Гром опять пригнулся к плечу дочери и недоуменно прошептал, стараясь, чтобы и Менгарец услышал:
– И как это ему удается все подстроить в свою пользу? – Затем вновь выпрямился и милостиво разрешил: – Пусть заходит прямо сюда.
Через минуту в шатер вошел, сильно прихрамывая, барон собственной персоной. Он сразу встал напротив возвышения и сделал низкий поклон. Но, когда поднялся, его взгляд метнулся в сторону и глаза засверкали от радости. Поэтому он чуть склонился и во второй раз. Виктор в ответ тоже склонил голову как старому знакомому.
– Ваше величество! Честь имею первым выразить вам благодарность всего нашего народа за доставленное счастье, которое снизошло на наше королевство после избавления от ненавистного ига. Мой король, хоть и находится в некотором расстройстве здоровья, спешит за мной следом со своим двором, чтобы выразить свою благодарность лично и заверить в полной дружеской поддержке.
– Признаюсь, очень рад такое слышать, – кивнул несколько раз Гром Восьмой. – Тем более что верные союзники нам могут понадобиться очень скоро. Мощь империи огромна, и любая помощь может оказаться очень кстати.
Барон еще выше постарался задрать свой подбородок:
– Мой король уже разослал депеши всем своим подданным, призывая встать под ваши знамена для разгрома ненавистной империи Сангремар.
Заметив, что посол начинает пошатываться от усталости под влиянием совсем недавней раны, монарх Чагара проявил великодушие, указывая на приготовленный слугами стул почти напротив себя:
– Присаживайтесь и примите участие в нашем ужине. Как ваша рана?
– Благодарю, ваше величество, рана – сущий пустяк. А вот если бы не своевременная помощь господина высшего проповедника, то я бы не имел чести лицезреть вас лично. Да и вообще сам факт, что мне довелось дожить до освобождения…
Усевшийся на стул барон действительно выглядел самым счастливым человеком на свете и теперь только и переводил свой сияющий взгляд с короля на его святость и обратно. Но ведь и о деле поговорить стоило. Поэтому Менгарец спросил:
– Как вы справились с гарнизонами противника?
– Кто не сложил оружие сразу, уничтожены!
– А в вашей столице?
– Да там и в плен никто не успел сдаться. Почти… Всех народ растерзал.
– Сурово. Но, как говорится, каждому по заслугам. А что вы ничего не пьете? Вино у нашего величества самое наилучшее. Попробуйте!
Барон поблагодарил, выпил один, потом второй кубок и затих, рассеянно прислушиваясь к возобновившемуся за столом разговору. Но по взглядам, которые он продолжал бросать на шепчущегося с принцессой Менгарца, становилось понятно сильнейшее любопытство. Наконец Гром Восьмой, к тому времени уже давший указания, как встретить прибывающего монарха Роцаги, милостиво разрешил:
