Андрей Стрелко - Завещание сталкера
– Уходим! – крикнул Крюк и первым рванул вниз.
В тот же момент Серый почувствовал, как холодеет затылок, как что-то ужасное впивается в него своей всемогущей силой.
Крюк бежал первым, как заправский горнолыжник-слаломист, огибающий препятствия. Бегущий последним Макс только и успевал отмечать про себя пройденные им этапы: перепрыгнул через «студень», взял между «электросетями», скакнул за перила, а дальше…
Дальше было самое страшное – «печка». Страх Серого и Данилы, бегущих вслед за Крюком, давал им дополнительные силы для прохождения дистанции. Если бы они бежали первыми, то непременно вляпались бы в тот же «студень» или «электросеть», но, поскольку впереди летел более опытный Крюк, они лишь автоматически повторяли его действия.
Макс был в своем уме, поэтому так же быстро скользить в сантиметрах от аномалий не мог, к лестнице на второй этаж он уже изрядно подотстал.
– Стойте, там же «печка»! – заорал он, но топот ног внизу не умолк. Когда пролет на второй этаж предстал его взору, он увидел именно то, чего и ожидал.
Крюк беспрепятственно пролетел мимо «ленивой», но вполне работоспособной «печки», пробуждая в ней тягу к жизни. Колебания воздуха мгновенно всколыхнули в ней едва заметные плазменные потоки, образовывая два пока еще коротких рукава. Серый сбежал следом, чуть качнув розовый туман аномалии, но этого оказалось достаточно, чтобы разозлить ее сердцевину. Яркий оранжевый вихрь потянулся за ним, но сделал это слишком медленно, и Серый выскользнул из его горячих объятий. А вот Данила уже ничего не мог поделать – он бежал прямо на рукава, в пекло.
Крюка отпустило так же резко, как и пробрало. В один короткий миг голова прояснилась, к нему вернулась способность мыслить. О «печке» он вспомнил слишком поздно, чтобы что-то изменить. К тому же сверху на него свалился Серый, сбивая с ног.
Когда он поднял голову, было понятно, что Даниле уже не помочь. Ярко вспыхнуло пламя, обжигая глаза, жар на секунду опалил легкие. Яркий костер зашипел и с громким хлопком вернулся на свое место, пропуская человека. Данила кулем свалился на Серого, больно припечатав Крюка ботинком в глаз.
После этого минутного безумия наступившая тишина казалась гробовой, разве что в углу недовольно шипела «печка».
Крюк поднял глаза. На нем ворочались две закопченные туши, костюм Данилы тлел. Наконец им удалось слезть с Крюка, и старатель смог нормально вздохнуть.
– Что это было? – задыхаясь, спросил Серый. Страх отступил, оставив после себя лишь небольшое покалывание в области сердца, которое бешено колотилось.
Крюк не ответил, только осмотрел Данилу: как есть живой, что за чудеса? А где же Макс? Макс сидел на верхней площадке, опираясь спиной о стену. Значит, все живы? Крюк повторил вопрос вслух.
– Все, – ответил Макс, – только теперь придется ждать, когда «печка» уснет.
– Данила, ты тоже жив? – не веря своим глазам, спросил Крюк.
– Жив.
– Как же ты проскочил?
– Это Макс помог, – ответил Дан, пытаясь погасить тлеющую штанину. – Макс, я твой должник.
– Да бог с тобой, какой должник? Должник – это когда я не должен был тебя спасать, но спас. А мы в одной команде идем, до тех пор все, что нашли и потеряли, – все общее, так, Крюк?
– Истинно так. Ты ей успел что-то скормить?
– Автомат. И контейнер с «сердцем» пришлось скинуть, больше ничего под рукой не было.
– Понятно. – Крюк с сожалением посмотрел вслед расплавленному «сердцу»; даже надежды на то, что оно прожарится и превратится в более заряженный вариант не было – такое происходит только в «неподвижных» горячих аномалиях.
Зато насчет чудесного спасения Дана все стало ясно. Когда «печка» потянулась к Даниле, Макс швырнул в нее свой автомат, а для верности и контейнер. Ощутив прикосновение съедобной материи, «печка» мгновенно бросила непойманную рыбку, чтобы насладиться пойманной мелочью. Слава Темному старателю, это была «ленивая» «печка» – «живая» схавала бы ту добычу, что покрупнее. Данила в рубашке родился – не иначе.
– А что это вы деру дали? – удивился Макс.
– А черт его знает, – ответил за всех Крюк. – Веришь, нет, только к двери прикоснулся – будто обжег кто, и страшно стало до чертиков.
– У меня то же самое, – поддакнул Данила. – Убежать подальше хотелось.
– Слушайте, а может, это «пугало»? – задумчиво произнес Макс.
– Какое еще «пугало»?
– Ребята в баре про новую аномалию рассказывали – «пугало» называется. Сама по себе не вредная, но панику вселяет, что хоть беги. И когда от нее убегать сломя голову начинают, вот так же, как вы, в аномалии и вляпываются. Такая теперь на болоте живет, недалеко от дома Доктора.
Все трое молчали, переваривая услышанное. Первым подал голос Крюк:
– Лежку жалко.
– Так, может, она уйдет после следующего выброса? Может, она мигрирует? – предположил Макс. – К тому же у тебя есть «пирамида».
– И что, я всегда ее с собой таскать должен?
– Ну, нет, так нет. Что дальше-то делать будем? – перевел разговор на другую тему Макс. – Можно до Веселого поселка дойти или до Транспортной.
– Нет, – помотал головой Крюк, – нормальных лежек у меня впереди больше нет, а чужие, уж извини, меня не устраивают. Пойдем до города.
Макс глянул на ПКДА:
– До темноты часа три осталось. Не успеем.
– Успеем. По старательской тропе пойдем. Если что, по ней и ночью пройти можно.
– Ладно, пошли, – ответил Макс, вытягивая руку по направлению к «печке».
Аномалия молчала. Макс сделал шаг назад для разбега, потом резко оттолкнулся от пола и в два прыжка преодолел опасное пространство – «печка» громко зашипела, пошла рябью, но, так и не найдя источника тревоги, снова успокоилась.
– Поедим по дороге? – Спросил Макс.
– Поедим на месте, – холодно ответил Крюк. Он снова начал работать, снова стал проводником. – Дай бог, чтобы все.
Крюк повел их к Чернобылю через старательские тропы. Идти по ним группе было гораздо легче, чем по узким эксклюзивным тропинкам Крюка, но, как ни странно, более тревожно. Место от Ивановки до вымершего города было довольно людным, здесь хватало и мародеров, и воинствующих группировок.
На мосту через реку пришлось заплатить дань бойцам «Альфы», охранявшим переправу, впрочем, плата оказалась умеренной. Кроме того, у них же купили для Макса, оставшегося без оружия, АКМ с улучшенными характеристиками и полуавтоматический пистолет для Дана. Но автоматическое оружие Крюк велел ему пристегнуть, а в руки дал пятизарядку Серого, в бою на коротких дистанциях куда более эффективную. Крюк прикупил себе еще и «кольт», входить в город стоило в полной боеготовности. Лишние артефакты – три «осьминожки» – сменяли на еще один «ломоть», первый Макс привязал к плечу, и раненая рука быстро шла на поправку. Серый же пока шел на обезболивающих, привязанное к ребрам «сердце» старалась вовсю, но его мощности не хватало на обеспечение полного и быстрого выздоровления. Купленный «ломоть» Крюк велел привязать с другой стороны, чтобы ускорить процесс.
Сумерки навалились на вымерший Чернобыль высокой волной, с каждой минутой отбирая заветные метры пространства. Вместе с сумерками нарастало напряжение – Зона опасна всегда, и днем, и ночью, мутанты почти не различают времени суток, но для людей ночь и день по-прежнему имели значение. Конечно, приборы ночного видения помогали ориентироваться в пространстве, но никакой прибор не сравнится с дневным зрением. Поэтому чаще люди предпочитали проводить ночь где-нибудь в укромных уголках, заперевшись на семь засовов. Крюк внес предложение переночевать в подвале разрушенного здания, и теперь группа направлялась к предполагаемому месту ночевки.
Половину квартала прошли спокойно, даже не верилось, что идут по Зоне, – аномалии знакомые и проходимые, из мутантов только слепые панцирники, но и те вертелись на почтительном расстоянии. Однако в том-то и беда Зоны, что если уж она где дала тебе продыху, то вскоре точно завернет какую-нибудь подлянку.
Группа как раз прошла небольшую площадь, обогнув перегородивший ее танк Т-37, оставленный здесь еще при первой попытке военных обуздать Зону. О происхождении груды железа, в которую ныне было превращено когда-то грозное детище военной промышленности, говорили лишь чудом уцелевшие гусеницы, которые выглядывали из-под сплющенных и проржавевших колес. Остатки башни и ствола валялись тут же, но, казалось, какой-то шутник вывернул их наизнанку, после чего аккуратно разгладил гигантским утюгом. Из всех известных аномалий на такое были способны разве что «выверты» – очень старые и давно исчезнувшие аномалии из породы гравитационно-компрессионных ловушек.
Вскоре Крюк вывел команду на широкую и длинную улицу, в конце которой виднелись заросли мелкого кустарника. Смесь мутировавших акаций и орешника, которыми когда-то был засажен Чернобыльский парк, легко перескочила через решетчатый забор и поселилась на территории, парку не принадлежащей. Теперь этот кустарниковый лес отчетливо выделялся на фоне поросшего травой и высокими деревьями города и служил старателям неплохим ориентиром при пересечении западной половины Чернобыля.
