Андрей Стрелко - Завещание сталкера
Алекс глядел на сестру, которая вдруг стала такой маленькой и беззащитной, в ней не осталось ничего от той железной леди, которую он знал. Монгол присел рядом.
– Уйдем отсюда, – попросила Мэг. – Я не смогу быть здесь.
– Хорошо, – согласился Монгол. – Нога как?
– Болит.
– Дай посмотрю. – Старатель присел на колено и осмотрел рану. – Болезненно, но не смертельно. Ходить сможешь?
– Да. – Мэг попыталась подняться, но Монгол не позволил:
– Подожди, надо перевязать. Да и отдых хотя бы минут пять нам не помешает.
Он обильно присыпал рану смесью трех порошков, а сверху прикрыл медицинской пеной. Когда с лечебными процедурами было покончено, старатель достал из кармана патроны и перезарядил опустевшие магазины своей «беретты», подобрал пистолет Долла, потом обшарил тело, вытаскивая все, что может пригодиться оставшимся в живых.
Мэг молча ждала, когда Монгол закончит неприятную, но столь обыденную в Зоне процедуру; здесь не принято оставлять мертвым ставшие ненужными вещи, тем более, если они еще нужны живым.
– Монгол, сзади! – вдруг закричала Мэг.
Алекс от неожиданности вздрогнул, картинка расплылась, теряя четкость, на секунду показалось, что сон сейчас прервется, но неведомая сила вытолкнула сознание обратно.
Зомби выплыл почти что из небытия, неожиданно показавшись в проеме двери. Монгол стоял спиной к нему, но отреагировал мгновенно. Присев и одновременно развернув тело к боковым воротам, он выставил вперед «беретту», затем мягко надавил на курок, направляя ствол точно в голову зомби. Мертвец совсем не выглядел мертвецом, и если бы не пустой взгляд, устремленный поверх голов Мэг и Монгола, то его можно было бы принять за здорового человека, разве что тот не стал бы рычать, как медведь, разворошивший пчелиный улей.
Несвязные звуки бывшей человеческой речи потонули в грохоте выстрелов, зомби пытался попасть в Монгола из блестящего черного автомата, неуклюже свисавшего с его правой руки. Свинец с визгом впивался в железный погрузчик, оставляя на поверхности глубокие вмятины всего в тридцати сантиметрах от головы военного старателя. Монгол успел выстрелить дважды, прежде чем одна из пуль пробила плотный кевлар в районе плеча, заставив его рефлекторно откатиться в сторону.
Выстрелы из «беретты» оказались более точными, чем у зомби, но недостаточно мощными для того, чтобы навсегда успокоить живой труп. Первая пуля вошла под правый глаз, почти не причинив зомбяку урона. Второй выстрел оказался не таким точным, зато, как ни странно, более эффективным. Пуля, выпущенная из «беретты» с близкого расстояния, не способна пробить бронежилет, но зато может сбить человека с ног. С зомби эффект оказался почти таким же, с тем лишь различием, что он не упал навзничь, а просто отшатнулся на метр, потеряв при этом из виду цель. Зомби замешкался только на секунду, но этого оказалось более чем достаточно, чтобы Монгол кувырком ушел с линии огня и укрылся за металлической колонной. Стрелять отсюда было менее удобно, но зато куда более безопасно, теперь старатель мог спокойно поймать цель и одну за другой всадить в нижнюю часть головы противника семь пуль.
Зомби упал и больше не шевелился, это было плюсом, а вот в безусловные минусы Алекс занес поведение Мэг, которая, вместо того чтобы укрыться от пуль за погрузчиком, сползла по нему спиной к полу и закрыла лицо руками, пытаясь загородиться от опасности. В Зоне такое поведение означает только одно: человек спекся. Спекся, сдался, признал свое поражение, называйте это, как хотите, только смысл будет один: человек прекратил борьбу, вручил себя на милость Зоне, а она, чай, не добрая тетушка, не простит, проглотит и забудет как звали. Все, сварилась железная леди. Уж как ни храбрилась, как ни переносила все тяготы жизни в лагере, все-таки нашлась беда, которая ее подкосила.
Алексу даже на секунду показалось, что одна из пуль угодила в нее, но как только звук выстрелов развеялся по пустоте здания, послышалось громкое завывание, исходившее от девушки. Плечи дергались в такт плачу, будто маленький ребенок спрятался от всего мира и дал волю разбушевавшимся чувствам, автомат безвольно лежал у ног, брошенный, как надоевшая детская игрушка.
Крюк действительно был отличным проводником. Как он ориентировался в окружающем пространстве, было непонятно, но его наладонник почти не подавал признаков опасности: ловушки он находил задолго до приближения к ним, находил каким-то одним ему ведомым способом.
Дважды он оправдывал свое прозвище, сворачивая с вроде бы чистого пути и делая большущий крюк вокруг опасного места. Протоптанных старательских троп проводник избегал, оно и понятно: по специальности мародер-разбойник должен обходить людные дороги стороной.
На переправе через Припять Серый заметил бродивших на другом берегу старателей, однако Крюк лишь махнул на них рукой. Впрочем, старатели тоже не обратили на группу особого внимания и исчезли задолго до того, как Серый и его попутчики выбрались на берег.
Первое испытание Зона предоставила через две сотни метров от края побережья – на группу, прорываясь сквозь плотный кустарник, бросилась плоть. Макс вскинул автомат, но Крюк уже отправил в голову мутанта очередь. С противоположной стороны продирались еще несколько тварей, что было довольно странно: плоти не охотятся стаями, и уж тем более не устраивают загон, окружая противника. Серый прицелился на звук и нажал на курок. «Абакан» глухо выпустил пули, разрезая заросли, и на одну тварь в Зоне стало меньше.
Еще двух плотей укокошили Макс и Данила, который постепенно привыкал к зоне. В целом бой прошел с явным перевесом людей, но необычное поведение крайне трусливых и глупых мутантов немного обеспокоило Крюка.
– Может, контроллер? – спросил Макс.
– Не знаю. Вряд ли контроллер рискнул бы атаковать нас такими слабыми силами. Положение было заведомо проигрышное. Да и не встречал я здесь контроллеров.
Опачичи и Плютовище пришлось обойти стороной, поскольку еще на дальних подступах к деревням послышались звуки ожесточенного противостояния. Макс взглянул на наладонник: никаких просьб о помощи не поступало, значит, там свои разборки – это чужая война, и лезть в нее не нужно.
Крюк решил так же, поэтому быстренько скорректировал маршрут и заложил вокруг канонады приличный вираж, не желая попадать под шальную пулю.
По дороге Макс по возможности обучал Серого и Данилу премудростям старательского дела, показывал разные ловушки, объяснял, как их определять.
А незадолго до Ивановки пришлось остановиться. Сама Ивановка интересовала Крюка мало – через нее проходила изведанная старательская тропа, а вот мелкие поселки, расположенные вокруг, он знал очень хорошо.
В последнее время панцирные собаки все чаще обживали мелкие деревеньки, используя поселковый ландшафт для нападения на людей из засады. Чаще нападали они на старателей-одиночек, по неосторожности или неопытности зашедших на опасную территорию, но, когда голод припирал к стенке, не брезговали и большими группами.
Поэтому соваться в поселки без разведки Крюк посчитал неблагоразумным. Оставив группу на привале вблизи Вечерен, Крюк исчез. Не было его минут пятнадцать, после чего он вернулся, довольный собой и с артефактами. Макс сразу определил, что его контейнеры потяжелели, и, усмехнувшись, сказал:
– Чем богата нынче Зона-мать?
– Да так себе «артюшки» – «осьминожки», четыре штуки, и «верблюжья колючка». Все равно пока пустые идем, может, где по пути скинем. А вот в Вечернях сейчас тихо, ни души вокруг, тварей не видно. Там в профилактории и переночуем.
– А что, нам обязательно здесь останавливаться? – спросил Серый. Ему очень хотелось поскорее добраться до места, а до ночи пока что было далеко, если поторопиться, то можно и до Чернобыля догрести.
– Нет, но тогда нам придется искать ночлег в Чернобыле, – подтвердил его предположения Крюк.
– А это плохо?
– Да в общем-то нет, просто я не вижу смысла торопиться, времени у нас предостаточно, а до Чернобыля дойдем только к вечеру. А в дороге мало ли что, задержимся – придется ночевать на болоте. Оно нам надо?
– Нет, Серый, Крюк прав, – согласился Макс, – перегон непростой, топи, если не дойдем до Чернобыля, остановиться негде будет. Лучше уж с утра пойдем.
На том и порешили.
Вечерни – небольшой поселок в километре от Ивановки, на берегу узкой речушки, – был образован как профилакторий работников Ивановского сельхозкомбината. Большой центральный комплекс из пяти этажей окружали здания помельче – открытый бассейн, отделения лечебной физкультуры и вспомогательные постройки. У входа в главный корпус ржавели три автомобиля – два стареньких «жигуленка» и перевернутый КамАЗ.
