Вся Робин Хобб в одном томе - Робин Хобб
— Помоги мне, — вполголоса попросила она Оликею, и та охотно повиновалась.
Серебро и янтарь, сверкающие на солнце, затмили все те сережки, которые она уже носила. Мома легонько встряхнула головой, и сережки качнулись, коснувшись ее шеи.
— Их все заметят, — с тихим довольством в голосе проговорила она.
— Заметят и сразу поймут, как добра ты была к этому великому и как высоко он тебя ценит.
— Но ты не назвала мне его имени, — напомнила Мома Оликее, вежливо мне кивнув.
— У него их два, и оба странно ложатся мне на язык. Первое — мальчик-солдат, второе — Невар Бурвиль.
— Боюсь, это не слишком счастливые имена, — обеспокоенно заметила Мома.
— Я уверен, что человек сам творит себе счастье, и не боюсь своего имени, — сообщил мальчик-солдат.
— Мудро сказано, — признала Оликея, но ее быстрый взгляд умолял его о молчании. — А теперь мы должны идти, — обратилась она к Моме.
— Вы вернетесь сегодня к клану или останетесь еще на одну ночь близ ярмарки?
— Думаю, мы проведем здесь еще одну ночь, — задумчиво проговорила Оликея, — просто чтобы насладиться вкусной едой и посмотреть на побережье и воду вечером, когда свет не такой яркий. — Она помолчала и многозначительно добавила: — Наверное, там мы и поужинаем, если кто-то захочет нас найти.
— Думаю, это мудрое решение, — радостно вздохнула Мома. — Тогда доброго вам вечера.
И действительно, когда мы вышли из ее палатки, уже настал вечер. Мы провели за торговлей целый день, и мальчик-солдат вдруг осознал, что очень устал и ужасно проголодался. Мои ступни болели, а мышцы ног ныли от ходьбы по песчаным дорожкам. Я ужаснулся мысли о том, как далеко нам еще придется идти и как долго ждать отдыха и еды. Мальчик-солдат нашел простой выход.
— Я собираюсь посидеть на камнях, окунув ноги в лужицу с морской водой, — объявил он. — Найди Ликари. Пусть он принесет мне туда еды. Горячей еды и лесного вина. И не задерживайся.
По лицу Оликеи пробежала рябь удивления. Как видно, она еще не до конца осознала, что теперь имеет дело с мальчиком-солдатом, а уступчивый Невар Бурвиль остался вне пределов ее досягаемости. Она облизнула губы и на мгновение задумалась.
— Да. Хорошо. Вскоре мы о тебе позаботимся. — Она чуть замешкалась и осторожно добавила: — Если кто-то захочет с тобой поговорить, скажи им, чтобы подождали, пока твоя кормилица тебя накормит.
— Конечно, — ответил он, словно ничего другого ему не могло прийти в голову.
И они расстались. Оликея поспешила к рядам, где продавали еду, а мальчик-солдат свернул с дорожки в сторону заманчивого моря.
Глава 15
Приглашение
Он прошел по серому песчаному берегу к более темным камням и безошибочно нашел место, где между гладкими валунами плескались мелкие лужицы, оставшиеся после прилива. Скудное осеннее солнце не слишком-то согрело воду, но я не сомневался, что она все равно намного теплее волн, накатывающих на берег.
Он тяжело опустился на камень и с кряхтением стянул новые сапоги, а следом и шерстяные носки. Мои ступни еще никогда не казались мне настолько далекими от тела, как в тот момент, когда он наклонился над своим огромным животом, чтобы до них дотянуться. Ему даже пришлось задержать дыхание, так сильно он сдавил при этом грудь. Он небрежно швырнул сапоги и носки в сторону и со стоном выпрямился. Затем глубоко вдохнул и медленно опустил ноги в воду.
Ножной ванной ему послужила лужа, оставшаяся после прилива, обрамленная темными водорослями и кишевшая таинственной жизнью. Когда его стопы погрузились в нее, цветы на дне внезапно закрылись и попрятались. Я никогда прежде подобного не видел и был несколько ошеломлен, но мальчик-солдат лишь весело рассмеялся и поглубже опустил ноги в ледяную воду. Задохнулся от холода и поднял их, потом снова погрузил и опять вытащил. И так несколько раз, пока вода уже не казалась ему настолько неприятной и он не поставил в нее ноги, чтобы они отмякли и отдохнули.
— Мы могли бы стать очень могущественными, — заговорил он вслух, вглядываясь в морской прибой.
Я съежился и замер, точно заяц в подлеске, притворяющийся невидимым.
— Если ты добровольно со мной объединишься, не думаю, что нам кто-нибудь сможет противостоять. Пойми: даже если ты не согласишься, рано или поздно ты все равно станешь моей частью. Толика за толикой ты будешь размываться и растворяться в моем сознании. Чем ты окажешься через год или пять, Невар? Досадным воспоминанием на окраине моего разума? Уколом горечи, когда я буду смотреть на своих детей? Приступом одиночества, когда что-то напомнит мне о твоей сестре или друзьях? Что ты выгадаешь? Ничего. Так давай стань частью меня прямо сейчас.
— Нет, — с яростью подумал я.
— Как хочешь, — беззлобно ответил он.
Мальчик-солдат обернулся и посмотрел на рынок. Раздувая ноздри, он с удовольствием вдохнул соленый воздух и ароматы пищи, от которых рот наполнился слюной. Он отдался размышлениям о жареной свинине, такой нежной, что сама падает с вертела, о запеченной до коричневой корочки дичи, приготовленной с морской солью и начиненной маленькими луковичками, о яблочном хлебе с орехами, сочащемся маслом. Он радостно вздохнул, наслаждаясь предвкушением, которое делало голод даже в чем-то приятным. Скоро он поест. Он будет есть с удовольствием, наслаждаясь каждым кусочком, его вкусом и ароматом, зная, что набирает силу и запасы магии. Он ожидал предстоящего ужина с простым и радостным удовлетворением, какого я никогда не испытывал. Я на миг позавидовал ему, но тут же мою зависть смыло волной его удовольствия.
Его ожидание закончилось. К берегу спускался Ликари, забегая вперед и возвращаясь, резвясь, точно собака, радующаяся давно обещанной прогулке. Должно быть, его торговля прошла удачно. На голове у него красовалась странная шапочка в красную и белую полоску, с длинным хвостом. На его конце была укреплена связка звонких колокольчиков. Следом шли двое юношей. Они несли длинную доску, словно носилки с раненым. А на ней стояли чаши, и миски, и накрытые крышками тарелки. При виде их мальчик-солдат сглотнул и не смог сдержать улыбки. За носильщиками с достоинством вышагивала Оликея. Она продала свои гернийские платья и теперь была в длинном свободном одеянии алого цвета с широким ремнем, украшенным серебряной клепкой. С каждым шагом поблескивало и серебряное шитье на ее черных сапогах. За ней следовали три слуги с ее покупками. Мальчик-солдат с удовольствием наблюдал за приближающимся шествием.
Впрочем, он был
