Владимир Корн - Энстадская бездна
И я кивнул: решение правильное. Возвращаясь к себе в каюту, я увидел Аделарда:
— Ну как он? — поинтересовался я у него, имея в виду незаконного отпрыска господина Жануавье.
На палубе его не было видно, хотя на ней сейчас, после того что случилось, толпились все. А кто не смог на ней поместиться, выглядывали из открытой горловины трюма, тревожно переговариваясь.
— Спит, — коротко ответил Лард.
— Спит? Он что, даже не проснулся? — признаться, я удивился.
Лард пожал плечами:
— У этого юнца здоровый сон.
И тут же добавил, чтобы я не подумал лишнего.
— Нет, капитан, когда все произошло, на всякий случай я находился рядом с ним. А когда убедился, что все закончилось, не стал его будить.
В каюте, поправив потрепанные нервы итайским ромом, мы с Кеннетом вернулись к прежнему разговору.
— Ты рассказывай, Берт, рассказывай. Думаю, тебе есть что поведать, — сказал я ему после того, как мы в очередной раз помянули гибель его корабля, теперь уже окончательную. — А вообще, как ты считаешь, есть нам смысл завтра с утра наведаться на его останки? Глядишь, и найдется что-либо ценное.
— Только без меня, — покачал головой Кеннет, вновь берясь за бутылку. Похоже, с одного раза поправить нервы ему не удалось.
— Люк, ты, наверное, думаешь, что вот это, — и он указал на сундучок, — я забрал с корабля. Я обратил внимание, как ты поглядывал на него и на меня. Нет, тут все значительно проще: этот сундучок я забыл в нашем временном лагере, который мы устроили недалеко от того места, где обнаружили эти проклятые механизмы. Взлетели мы без него, и вспомнил я о нем, вернее, наткнулся, когда уже все случилось. Кстати, среди книг в нем есть одна, которая мне вскоре понадобится.
Откинув крышку, Адеберт покопался в сундучке, вынул из него ничем ни примечательную книжонку, и с грохотом опустил ее на стол.
'Как начать жизнь с чистого листа', - прочел я ее заглавие, после чего взглянул на него самого. Кеннет сидел, устремив взор в пространство, сжимая в руке стакан так сильно, что пальцы у него побелели.
— Ну а л'хассы? Л'хассы-то ты сам извлекал? — поинтересовался я, опасаясь разочароваться вновь.
— Л'хассы сам. Но знал бы ты, чего мне это стоило. Благо, — усмехнулся он, — в сундучке помимо книг и других вещей, оказалась бутылка рома. Признаться, не такого отличного как этот.
После этих слов он в очередной раз влил в себя содержимое стакана.
— Так, Адеберт, итайского рома у меня достаточно, можешь не сомневаться. Но давай сначала решим вот что: ты говорил, что на острове полно всяких механизмов. Так вот, не осталось ли на нем еще тех, что так жаждет увидеть господин Жануавье. Согласись, деньги ни тебе, ни мне не помешают. И коль скоро я оказался здесь, так почему бы нам все-таки не выполнить его заказ.
— Не получится, Люк, слишком они тяжелые. Представь себе, чтобы доставить на борт 'Мантельского удальца' три механизма, мы потратили больше недели времени. Мы, почти полсотни крепких здоровых мужчин.
— Возможно, моя жадность меня и сгубила, — неожиданно добавил он. — Ну что мне стоило взять их всего два! Глядишь, и мимо ловушки прошли бы благополучно. Я обратил внимание на нее еще по дороге сюда. Ты ведь знаешь, над ними корабли ведут себя особенным образом. Она старая, эта ловушка, такие попадаются.
Я кивнул: сам с ними встречался. Не все, что досталось нам от Древних, вечно, и в случае с ловушками это даже замечательно.
— Корабль был очень перегружен, представляешь себе нагрузку на л'хассы? И то, что не произошло с нами по пути сюда, случилось на обратном.
Кеннет неожиданно расхохотался.
— Сорингер, а как тебе такой вариант? Ты бросаешь нас всех здесь, и вместо нас берешь этот проклятый механизм. Сколько, говоришь у тебя л'хассов на корабле? Можешь даже рискнуть и захватить их два. А затем вернешься уже за нами.
— Я еще подумаю, стоит ли за вами возвращаться. Вода здесь есть, с голода вы не умрете: среди твоих людей я ни одного доходягу не заметил, да и сам ты нисколько не похудел. А чтобы ты не скучал, я тебе своих книг оставлю, глядишь и поумнеешь. Правда, любовных стихов у меня нет, как-то без них обхожусь, — не удержался я от того, чтобы его не уколоть.
— Знаешь, Люк, — Кеннет неожиданно посерьезнел, и я уж было начал опасаться, что он опять станет жаловаться на жизнь, когда услышал. — Это остров внутри пустой как орех. Даже удивительно, что, когда его тряхнуло, он не осел вниз. Хотя кто его знает, как он выглядит сейчас там, за горами.
— Так вот, — продолжил он, — там, внизу, — он притопнул ногой, давая понять, где это именно, — мы обнаружили странное место: больше всего похоже на фабрику. Фабрику Древних, конечно, где никто уже не бывал тысячелетия. Какие-то странные механизмы, и самое главное — множество камней, поразительно похожих на л'хассы, но очень легких, и без языка пламени внутри.
— А еще там были металлически ленты, как будто сплетенные из очень тонкой, похожей на серебряную проволоки, — добавил я.
— А ты-то откуда знаешь? — удивился Кеннет. — Кто-то успел рассказать? И когда бы это, интересно?
— Рассказали, и довольно давно, почти год назад, — объяснил я.
Видел я уже такую, по выражению Кеннета, фабрику, в подземельях острова Гаруд. Именно в них Древние и производили л'хассы, каким-то чудесным образом заключая в них чудесную силу, позволяющую поднимать в небеса корабли, и делать много других работ. Именно за такой фабрикой охотятся и Орден Спасения и Коллегия, потому что это л'хассы — это власть, ведь их становится все меньше и меньше, и они все более дорожают и дорожают.
Но это не моя тайна, так что пусть будет: мне все рассказали.
— Скажи, Берт, а насколько все там сохранилось? — поинтересовался я. Если там все в полной сохранности, то почему бы мне стать третьей силой? Или четвертой, десятой, неважно, но силой. Думаю, Аднер сможет разобраться с тем, как вновь наладить их производство.
— Отлично все сохранилось, Люк, — сказал Кеннет, заставив мое сердце затрепетать от волнения. — Ты же знаешь, все творения Древних переживают тысячелетия, даже металл у них не ржавеет. Но сохранилось только в той части, что не погребена под обрушившимся каменным сводом.
И я вздохнул разочарованно: какими бы кудесниками не были Древние, но даже их вещам выдержать такое будет не под силу.
* * *
Перед отлетом мы все же побывали на дне ущелья, где нашел себе вечный покой 'Мантельский удалец'. От самого 'Удальца' осталось так мало, что все обломки поместились бы в сундучке капитана Адеберта Кеннета.
И тем удивительнее было обнаружить тело одного из навигаторов Кеннета. Оно лежало всего в паре десятков шагов от места гибели 'Мантельского удальца'. Чудо, но внешне тело выглядело так, как будто человек устал и прилег на камни отдохнуть, даже поза была естественная. Там мы его и похоронили, завалив грудой камней, поставив на самый верх искорёженный корабельный колокол.
* * *
'Утверждают, что обратный путь всегда кажется короче, но только не на этот раз', - думал я, вцепившись руками в поручень, ограждающий мостик.
По едва уловимой дрожи корабля чувствовалось, как изнемогают л'хассы, которых заставляют делать почти непосильную для них работу.
'Небесный странник' шел низко, насколько это было возможно, старательно огибая клочки суши — отлив.
— По пути на остров такого и близко не было, — заявил то и дело ворочающий штурвалом Гвенаэль Джори. Мне только и оставалось, что с ним согласиться.
— Гвен, возьми еще правее, держи пока вон на тот камень, — задал я новый курс рулевому.
— Эдак мы скоро полный круг сделаем и ляжем на обратный курс, — пробурчал тот, но команду старательно выполнил.
— Капитан, там дальше повсюду земля, и только чуть ли не на горизонте снова вода виднеется, — доложил Энди, с самого утра занявший место в 'вороньем гнезде', и никем еще ни разу не подмененный.
Даже обед ему туда принес, вскарабкавшись по мачте, Амбруаз Эмметт.
Заодно я распорядился выдать Ансельму бутылку рома со строгим указанием не частить с порциями. А куда деваться: на мостике нас частично защищает высокий кормовой борт, да и Амбруаз то и дело приносит новый кофейник с обжигающе горячим напитком.
На вершине мачты от ветра никуда не спрячешься, и как тепло не одевайся, просквозит насквозь. Хотя Ансельм отчасти сам виноват: зрение у него такое острое, что труба Древних позавидует.
Труба, кстати, была у него с собой: сам навигатор Брендос и повесил ему ее на шею. Правда, Рианель пытался накинуть ремешок петлей, да еще и затянуть потуже, но Энди воспротивился, заявив, что пусть уж его лучше сразу повесят на гафеле. Брендоса я понимал: такая труба стоит целое состояние. Сколько я о ней мечтал, а как попалась в руки, подарил ее навигатору.
