Владимир Корн - Энстадская бездна
Есть и еще один вариант, но пока я не торопился его озвучивать: предложить Адеберту Кеннету вакантное место второго навигатора на 'Небесном страннике'. Вообще-то мы легко справляемся вдвоем с Брендосом, но, тем не менее, еще один навигатор не помешает.
А там, глядишь, в моей жизни вскоре произойдут серьезные изменения: я твердо для себя решил сразу по возвращению в Банглу сделать Николь предложение. И в том случае, если моя будущая жена захочет спокойной жизни, то, по крайней мере, на первое время, мне придется найти себе какое-нибудь другое занятие.
В этом случае оставлю корабль Брендосу, думаю, он потянет его аренду легко. Ну а если уж и Брендос, после женитьбе на Ниале, решит оставить небо, отдам в аренду 'Небесный странник' самому Кеннету, а навигатором поставлю Гвенаэля Джори, он это место давно заслужил, и остается только выправить ему медальон навигатора. Такой вот расклад на тот случай, если мне не удастся воплотить в жизнь мои планы, полностью связанные с Берни Аднером и его чудесным механизмом.
— Л'хассы? — лицо Адеберта сморщилось еще более страдальчески. — Люк, из семи у меня их осталось только три.
Да уж, этого мало. Даже если хватит на постройку нового корабля, то чем его поднимать в небе? И рантье не станешь, разве что хватит на дом.
Я вопросительно взглянул на него: почему так?
— Первый же л'хасс, за которым я полез в останки того, что раньше называлось 'Мантельским удальцом' оказался треснутым, — услышал я от него, и это заставило вздрогнуть уже меня.
Если по л'хассу пошла трещина, жди того, что в любой момент он с дымом, огнем и грохотом разнесет все в округе.
По объяснениям Аднера, так происходит из-за того, что из камня высвобождается заключенная в нем энергия.
— Следующий треснул у меня на глазах, — продолжал рассказывать Кеннет. — И все же мне удалось снять их три, хотя один из них изрядно потемнел, так что его теперь только на водокачку пустить осталось. Только теперь я увидел под низко надвинутой шляпой посеребренные сединой виски. Да уж, когда мы с ним расставались, такого не было и в помине. Могу себе представить, о чем он думал, когда копался в развалинах того, что не так давно называлось летучим кораблем, и что в любой миг могло стать его могилой.
Я поежился, но на этот раз от порыва ветра, особенного пронизывающего.
— Ветер, по-моему, крепчает. Адеберт, пойдем на корабль, мне еще о многом хочется у тебя узнать. Раньше рассвета мы отсюда не вылетим, так что у нас будет время спокойно поговорить.
— Пойдем, — охотно согласился он.
'Соскучился, бедняга, по нормальным условиям и столу. Запеченная на костре рыба хороша в меру. И в обломки 'Мантельского удальца' не сунешься, когда л'хассы в любой момент могут разнести все вокруг'.
Как выяснилось, причина была несколько иная:
— А где же твоя красавица Николь? — неожиданно спросил он, когда мы вошли в каюту.
'То-то он, перед тем как в нее войти, расправил усы и придал себе вид бравого парителя, которому любые беды нипочем', - подумал я, глядя на его слегка растерянный вид. — Думай о том, чем дальше будешь заниматься, а не о женщинах, тем более чужих. Или книжки вон читай'.
Наверное, несколько седых волос на голове Кеннета добавили спасённый им на погибшем корабле помимо камней сундучок вещами, среди которых, к моему изумлению, когда он его открыл, я увидел лежавшую на самом верху книгу.
— В Банглу осталась, — пожал плечами я. — Вернее, пришлось оставить. Впрочем, как и всех остальных женщин.
— А не боишься, что ее уведут в твое отсутствие? — неожиданно спросил он.
Ему, как старому другу, к тому же пережившему то, что он не так давно пережил, пожалуй, можно задавать и такие вопросы, хотя они мне не очень-то и приятны. Нет, не боюсь, я верю Николь. Но опасения все же есть, куда от них деться?
— Заходи, заходи Амбруаз, — обрадовался я возможности уклониться от неприятного мне разговора, завидев нашего кока в приоткрытой двери.
Пустынный лев быстро сервировал стол, водрузив в центр стола тушенное в вине мясо со специями, много мяса, большое блюдо, и Кеннет с нетерпением на него поглядывал.
— За встречу, Адеберт! Не самая радостная встреча у нас получилась, но жизнь, как бы там ни было, продолжается, — поднял я стакан, на четверть наполненный замечательным, цвета жидкого золота итайским ромом.
Ром, это именно то, что сейчас ему необходимо. В жизни каждого мужчины бывают моменты, когда ром не крепкий спиртной напиток, нет, лекарство от всего сразу. Меньше всего мне хотелось утешать Адеберта. Не маленький, переживёт, главное, остался жив. К тому же на отсюда еще предстоит выбраться, что тоже задача не из легких.
Кеннет кивнул, и осушил свой до дна. Некоторое время мы ели молча, занятые каждый своими мыслями. Не знаю, о чем думал он, но судя по его лицу, мысли у него были далеко не самые веселые, а мне на глаза снова попался его сундучок.
Смог бы я полезть в разбитый корабль, чтобы забрать свои вещи? Очень сомневаюсь. Разве только для того, чтобы Николь жизнь спасти. А этот человек даже книжки свои забрал.
— Ветер все крепчает, — очнулся от невеселых дум Кеннет. — Ты не представляешь, Сорингер, какие здесь бывают ветра! Тот, что вы сегодня застали, это еще цветочки. Но будь он таким, как обычно, даже твое искусство, которым, честно скажу, я не перестаю восхищаться, тебе бы не помогло.
'Не помогло бы мое искусство, помог бы привод Аднера', - подумал я, но сделал вид, что принял все услышанное за комплимент.
— Зато на обратном пути он станет попутным. Ты ешь, Адеберт, ешь. А впрочем, давай сначала выпьем за то, чтобы обратный путь сложился у нас хорошо.
Вскоре мы подняли третий тост: за погибших людей из его команды. Тут появился с новым подносом Амбруаз, и под куриное филе в белом соусе с грибами, мы выпили уже за то, чтобы в будущем нам всегда сопутствовала удача. Употреблять ром с этими блюдами, конечно, святотатство, но это было именно то, что Кеннету и требовалось — мясо и ром.
После столького выпитого Кеннета проняло так, что он расчувствовался.
— Ты не представляешь, Люк, сколько у меня было надежд, планов, после того, как я вернусь с этого проклятого острова и получу вознаграждение. И что в итоге? И кто я теперь? Один из многих, кто почувствовал вкус неба. Кто жить без него не может, и все, что мне остается, это устроиться на другой корабль. Чужой корабль, понимаешь, чужой! И прощай воля.
Глаза у Кеннета подозрительно заблестели.
'Не хватало еще, чтобы он начал плакаться, — подумал я. — Благо, что нас разделяет стол. Не представляю себя в роли утешителя мужчин, которым пришлось так много видеть и испытать. И осуждать не имею право: понятия не имею, как бы я сам вел себя на его месте, в одночасье лишившись всего'.
— Скажи, Берт, вы нашли эти механизмы, за которыми сюда и отправились? — спросил я для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.
— Механизмы, говоришь?
'А вот это уже будет лишнее, — думал я, глядя на то, как Кеннет наполнил очередной стакан, и выпил его до дна. — Хотя, возможно, и совсем нет'.
— Механизмы? Тут их полно, механизмов.
Кеннет ткнул через плечо большим пальцем куда-то себе за спину, и именно в этот момент с той стороны донесся грохот, после чего 'Небесный странник' заходил ходуном. Скачками я оказался на мостике, по дороге сбив с ног Амбруаза с еще одним подносом в руках.
Слишком свежи были еще в памяти события, произошедшие на острове Гаруд.
Там тоже все начиналось именно с такого грохота, после чего от него осталось только парочка скал торчащих из воды Мертвого моря. На мостике я ухватился за рычаг, готовый в любой момент поднять корабль в воздух и застыл, прислушиваясь. Следом за мной поочередно появились навигатор Брендос, Гвенаэль Джори, занявший место у штурвала и капитан Кеннет.
— Рианель, все люди на борту?
— Да, господин капитан, и даже трап убран.
Некоторое время мы стояли, не шелохнувшись. Как будто бы ничего больше не происходило: земля перестала дрожать, и никаких других звуков, кроме шума прибоя от недалекого моря не было слышно.
— Судя по всему, прозвучал прощальный салют вашему кораблю, капитан Кеннет, — негромко сказал Брендос.
Постояли еще, помолчали.
— Пойдем, Адеберт, — наконец, сказал я.
Наверняка Рианель прав: это сработали покрытые трещинами л'хассы, разнеся в щепки то, что осталось от 'Мантельского удальца' после его падения в ущелье. Такое могло произойти и через неделю, год, два, десять, или еще до нашего прибытия на остров. Но произошло именно сейчас.
— Брендос, не желаете к нам присоединиться?
— Благодарю за приглашение, капитан. Но, думаю, мне будет все-таки лучше остаться на мостике на некоторое время на всякий случай.
И я кивнул: решение правильное. Возвращаясь к себе в каюту, я увидел Аделарда:
