Роман Глушков - В когтях багряного зверя
Последние слова северянин пробормотал, клюя носом. Но так и не договорил, а уронил голову на грудь и захрапел. Мы облегченно вздохнули: да неужели пронесло?! Назавтра у Сандаварга будет разве что раскалываться с похмелья голова, однако прочие части тела останутся целыми. Как и наши головы, если бы вдруг накачанный «мозгобойкой» Убби порвал путы и вырвался на свободу.
Продолжать поминки не имело смысла. Да и выпили мы к этому часу достаточно – аккурат столько, чтобы за ночь проспаться и утром отправиться в дальнейший путь. Выждав, пока северянин покрепче заснет, я перерезал ему путы, дабы в случае угрозы он мог вскочить и сразу броситься в бой. Теперь его можно было не опасаться. Он поклялся не буянить самому хранителю Чистого Пламени, а значит, отныне все в порядке…
По крайней мере я так думал. Но жизненный опыт Физза подсказывал ему, что доверять обещаниям пьяницы – даже если он был человеком слова – не стоит. И потому ящер остался дежурить возле похрапывающего Убби – видимо, чувствовал перед нами ответственность за того, кого приручил. А чтобы Физзу было не так тоскливо, мы поставили неподалеку от него жаровню с углями, после чего сами отправились на боковую. Было еще рано, но спозаранку нам еще предстояло обсудить много вопросов насчет нашего ближайшего будущего. И самый главный из них: как нам преследовать Виллравена, если теперь он знал нас – своих смертельных врагов – в лицо, был уверен, что Убби не отступится, и готовился встретить нас во всеоружии…
Часть третья
Кровавая колея
Глава 11
Наша гипотеза насчет планов Кирка с каждым днем становилась все убедительнее. Буксир, на котором он и остатки его сквада сбежали из Закатной Стрелы, полным ходом шел на север. И сегодня я был готов поспорить с кем угодно, что Виллравен не проедет мимо Аркис-Грандбоула.
Некогда одно из густонаселенных мест Атлантики – равнина Кабо-Верде больше таковой не являлась. Теперь здесь было не одно гигантское плоское пространство, а две длинные, вытянутые с севера на юг, полосы грязной земли. А между ними, в самой низкой – центральной – части равнины разлилось настоящее море. По его западному берегу мы сейчас и двигались.
Вода не дошла до восточных предгорий Срединного хребта порядка сотни километров. У склонов Африканского плато – то есть на противоположном морском берегу – дела вроде бы обстояли лучше. По слухам, что поведал нам попавшийся навстречу купец-перевозчик, на западе береговая линия пролегла вдоль подножия Канарских гор, из чего следовало, что ширина самого моря не превышала двухсот километров. Зато его протяженность впечатляла: что-то около двух тысяч! С тех пор как мы покинули южные земли, более крупные водоемы нам еще не встречались.
Я попробовал начертить примерные контуры моря в Атласе, ориентируясь по отмеченным там же неровностям местности. Получилась фигура, напоминающая сильно зазубренный клинок широкой изогнутой сабли без рукояти, чье острие было нацелено на Великую Чашу. Координаты северной оконечности водоема тоже были известны. Оттуда до Аркис-Грандбоула оставалось что-то около полусотни километров. Немного, но этого хватило, чтобы недавний водяной выброс не достиг столицы и не нанес урон ни ее жителям, ни строителям Ковчега.
Последние и назвали море в своей излюбленной мрачной манере – морем Зверя.
Добраться до Аркис-Грандбоула можно было и по западному берегу, и по восточному. Нам пришлось выбирать ту дорогу, какую выбрал Виллравен, по чьим следам мы двигались целую неделю. То есть до тех пор, пока они не исчезли, размытые дождем и затерявшиеся среди следов других бронекатов. Впрочем, к этому моменту у нас иссякли последние сомнения в том, куда направляется Кирк. Если бы он рванул на другой край света, то свернул бы в первый же пригодный для проезда каньон. Но он этого не сделал, а значит, его путь действительно лежал в Великую Чашу.
Жаль только, радоваться сбывшемуся прогнозу не получалось. Такое развитие событий было для нас самым неудачным из всех возможных.
Потеряв след, мы продолжили двигаться на Север уже без четкого ориентира. До столицы оставалось три, максимум четыре дня пути, и на этом участке маршрута Виллравен не мог сильно отклониться от курса. Если же он вдруг возьмет тайм-аут, чтобы обдумать дальнейшую стратегию, и сделает остановку, «Гольфстрим» может даже обогнать наемничий буксир и вырваться вперед. Но так как мы все равно не намеревались соваться в Аркис-Грандбоул на известном Нуньесу истребителе, этот обгон вряд ли изменит ситуацию. Изловить, а тем более прикончить Кирка на подъезде к столице нам не под силу. Поэтому, хочешь не хочешь, придется разбираться с ним, когда он сойдет с бронеката.
Поскольку «Торментор» все равно не угнался бы за «Гольфстримом», мы на всякий случай освободили капитана Габора от всех обязательств перед нами. Да и что проку от его катапульт, даже заряженных огненными бомбами, у стен Великой Чаши? Разве только нам могли бы пригодиться его бойцы, но, помня, какими они были вояками на Сенегальском перевале, я бы не стал особо полагаться на их поддержку. Тем более что в столице у Убби еще наверняка остались друзья-северяне. Те самые, какие помогли нам освободить Сенатора из лап церковников, когда мы посещали эти края в последний раз.
И все же Ласло заверил нас, что намерен побывать в Аркис-Грандбоуле. И если его помощь нам не потребуется, он хотя бы попробует продать скопившийся у него товар. На Сенегальском перевале Габор слышал от перевозчиков, будто Нуньес меняет много ценного, но ненужного ему на Ковчеге добра на вещи, что пригодятся септианам в их плавании по водам Нового потопа. После недавнего водяного выброса Ласло задумался над тем, а вдруг церковь Шестой Чаши все-таки права и потоп действительно вот-вот разразится. Но до этого часа капитану так и так требовалось чем-то кормить команду. Поэтому ему было без разницы, с кем торговать: с ангелопоклонниками, ремесленниками или фермерами. Главное, лишь бы те не пытались его обмануть или ограбить.
Нас тоже волновала природа стихии, что вынесла на озерный берег тела соратников Тунгахопа. Но сегодня у нас было столько проблем, что нам было попросту некогда раздумывать над пророчеством первосвященника Нуньеса. Однако по пути в Великую Чашу произошло нечто такое, что снова заставило нас вспомнить, в какие суровые времена мы живем.
Это случилось спустя сутки после того, как мы потеряли след Кирка и отправились прямиком в столицу. А наутро следующего дня заметили прямо по курсу движущийся навстречу буксир и не на шутку переполошились. Однако вскоре выяснилось, что у него имеется прицеп (у Виллравена таковой отсутствовал – он его либо не нашел, либо вообще не пытался искать). Да и выглядел этот бронекат не так, как переделанный буксир наших врагов. Им управлял обычный наемный перевозчик – такой же работяга, каким когда-то был я.
Бронекат «Антарес» – такое название я прочел на борту буксира – был внесен в справочный каталог Атласа. Так же, как имя его шкипера. Не исключено, что бывшего, поскольку с тех пор у «Антареса» запросто мог смениться хозяин и не один.
Мог, но, тем не менее, не сменился. Буксиром по-прежнему управлял Тристан Бадахос, и торговые дела у него шли сегодня ненамного лучше наших. Буксир «Гольфстрим» и шкипер Проныра Третий тоже значились в Атласе Тристана, но до него доходили слухи, что у меня были нелады с Владычицей Льдов и церковью, после чего я пропал без вести. Завидев истребитель под таким же названием, шкипер Бадахос подумал, что ему встретился кто-то из дезертиров Дирбонта, о чьей эскадре в Атласах было написано скупо. Не искушенные в торговле дезертиры частенько сбывали оставшиеся у них в трюмах запасы по дешевке, вот Тристан и решил разузнать, нет ли у нас чего-нибудь на обмен. Конечно, он рисковал нарваться на пиратов, но обычно они боялись подъезжать близко к Великой Чаше, и шкипер «Антареса» предпочел рискнуть.
Он удивился, когда узнал, что сведения обо мне еще не устарели и я по-прежнему стою у штурвала «Гольфстрима», неважно, что теперь это была совсем другая машина. Но поскольку раньше мы с Тристаном друг друга не знали, наша встреча вышла исключительно деловой. Он ехал из Аркис-Грандбоула, доверху нагруженный дровами – пожалуй, самым непопулярным товаром у строителей Ковчега, даром что его библейский прототип был сооружен из дерева. Но теперь, когда возрожденный огонь был объявлен Нуньесом нечистым – «отрыжкой агонизирующего Багряного Зверя», – столичные ангелопоклонники избавлялись от всего, что могло бы гореть, искушая их дьявольским теплом и светом.
– Вырубают подчистую все рощи и парки, – посетовал шкипер Бадахос, удрученно качая головой. – И в городе, и в пригороде. Оставляют только фруктовые деревья, а прочие валят, распиливают и обменивают заезжим торговцам на продукты и стройматериалы. Нам-то что – фермеры в хамаде дрова с руками отрывают. Просто деревья жалко – они ведь были прежде главным украшением столицы. Да и не только деревья в ней уничтожают. Увидите нынешний Аркис-Грандбоул – клянусь, вы его не узнаете. Треть зданий уже разобрана, еще треть разбирается. Остались нетронутыми лишь те, которые не принадлежат церкви и ангелопоклонникам. Но и до них, сдается мне, строители Ковчега рано или поздно доберутся.
